Время прощать - Джон Гришэм

На кровати имелась тревожная кнопка для вызова медсестры. Лонни быстро нажал ее. Незнакомец отпрянул, снова превратившись в тень, и исчез из комнаты.

Наконец явилась дежурная медсестра, одна из неприятных представительниц здешнего медперсонала. Она очень не любила, когда ее беспокоили. Лонни хотелось поговорить, рассказать о незнакомце, но девка и слушать бы его не стала. Она спросила, что ему нужно, и он ответил, что не может уснуть. Она пообещала зайти позже – как обычно.

Напуганный, он лежал в темноте и размышлял. Почему он испугался? Потому что его назвали настоящим именем? Потому что прошлое настигло его? Или страшило то, что он не был уверен в реальности незнакомца? Уж не сходит ли он с ума? Неужели травма головы вызвала необратимые последствия?

Он впал в полузабытье, то погружаясь в темноту, то выныривая из нее, и после каждых нескольких минут сна возвращался мыслями к Сильвестру.

Порция прибыла ровно в девять, и они уселись пить кофе на балконе, наблюдая, как оживает город. Она рассказала, что рано утром завтракала с Летти. Та очень нервничает, близка к срыву, страшно боится суда. Летти устала от постоянного присутствия в доме кучи родственников, от почасовой работы и усилий, требующихся, чтобы игнорировать тот факт, что ее муж сидит в тюрьме за убийство двух мальчиков. Добавьте к этому предстоящий развод и вытягивающую все кишки судебную тяжбу, и станет понятно, почему Летти чувствует себя словно после кораблекрушения.

Порция призналась, что и сама крайне измотана. Она проводит на работе много часов и мало спит. Джейк сочувствовал ей, но до определенной степени. Судебный процесс часто требует восемнадцатичасового рабочего дня, отказа от выходных, и если Порция всерьез собирается стать адвокатом, она должна быть к этому готова.

Уже две недели они натаскивали друг друга, чтобы зазубрить наизусть все девяносто семь имен из списка кандидатов. Например, Джейк говорил: «Эр», Порция тут же отвечала: «Шесть человек: Рейди, Рейкстро, Рис, Райли, Роббинс и Роубард». Или Порция произносила: «У», и Джейк подхватывал: «Трое: Уамплер, Уайтхерст, Уиттен». Туда-сюда, упражнения для памяти, и так несколько раз каждый день.

Отбор жюри присяжных в Миссисипи походил на испытание, но обычно завершался за один день. Джейка всегда удивляло, почему в других штатах эта процедура занимала недели две, а то и месяц. Он, как и миссисипские судьи, не мог постичь смысла подобной системы. Те со всей серьезностью относились к подбору честного и объективного жюри, но времени зря не теряли.

Быстрота процесса будет иметь главное значение, потребуется принимать решения без промедления. У адвокатов обеих сторон не будет времени обдумывать каждое имя и искать его в некой базе данных. Поэтому чрезвычайно важно держать в голове каждого кандидата – его возраст, адрес, место работы, образование, конфессиональную принадлежность и прочую информацию, какую удалось добыть.

Как только имена девяноста семи кандидатов стали известны, Порция получила задание прошерстить судебные архивы. Она провела немало часов над подшивками судебных решений и поземельными книгами последних десяти лет в поисках совпадений. В списках дел, предназначенных к слушанию, искала имена истцов и ответчиков, проигравших и выигравших.

Из девяноста семи человек шестнадцать за последние десять лет прошли через процедуру развода. Она не понимала, какое отношение это могло иметь к тяжбе о наследстве, но, тем не менее, собрала всю информацию. Один джентльмен, некий мистер Эли Рейди, четыре раза подавал иски и все суды проиграл. Она просмотрела залоговые книги и обнаружила десятки жалоб на задолженности по налогам, неоплаченные поставки и субподрядные работы.

Несколько потенциальных присяжных имели долги перед округом по налогам на имущество. В налоговой инспекции она проверила квитанции об уплате автомобильных налогов и составила список автомобилей, которыми владели кандидаты, с указанием марки и года выпуска. Среди них, что неудивительно, было много грузовиков-пикапов.

Работа была скучной, отупляющей, но Порция не сбавляла темп, у нее в мыслях не было все бросить. Заочно проведя две недели бок о бок с этими людьми, она была уверена, что знает их.

Выпив кофе, они, ворча, вернулись к работе. Джейк начал набрасывать план вступительной речи. Порция снова отправилась в штабную комнату к девяноста семи своим новым друзьям. В десять часов в контору ввалился Гарри Рекс с промасленным пакетом сосисок в тесте прямо от Клода. Одну он заставил взять Джейка, после чего подсунул ему конверт.

– Это чек от вашей страховой компании «Лэнд файер энд кэжуелти», от этой банды жуликоватых идиотов. Никогда больше не покупайте у них страховые полисы, поняли? Сто тридцать пять тысяч. Соглашение выполнено. И ни цента из этой суммы не утекло в карман адвоката, так что с вас магарыч, приятель.

– Спасибо. Если ваши услуги так дешевы, принимайтесь за работу.

– Джейк, я очень устал от этого дела. В понедельник помогу вам с отбором присяжных, но потом свалю. У меня куча собственных дел, ждущих поражения.

– Что ж, это честно. Но на отбор жюри все же приходите.

Джейк знал, что на самом деле Гарри Рекс постарается пропустить как можно меньше допросов свидетелей, после чего каждый вечер будет присоединяться к ним в конференц-зале. Там, за пиццей и сандвичами, будет происходить разбор ошибок минувшего дня и обсуждение того, что может случиться на следующий. Он станет критиковать все действия Джейка, с убийственным сарказмом честить Уэйда Ланье, ругать распоряжения судьи Этли. Он станет давать непрошеные советы по любому поводу, постоянно раздувать тлеющее уныние из-за принципиальной невозможности выиграть это дело. Временами будет настолько невыносим, что Джейку захочется запустить в него чем-нибудь тяжелым.

Но Гарри Рекс редко ошибался. Он знал законы во всех тонкостях и со всеми их тайными подвохами. Он читал людей так, как другие читают журналы. Оставаясь незаметным, он наблюдал, как присяжные наблюдают за Джейком. И его советы порой оказывались бесценными.

Несмотря на абсолютно недвусмысленное предупреждение Сета Хаббарда о том, что ни один адвокат округа Форд не должен получить ни малейшей выгоды от его наследства, Джейк решительно намеревался найти способ заплатить Гарри Рексу хоть какой-то гонорар. Сет хотел, чтобы его написанное в последнюю минуту от руки завещание преодолело все преграды, и, понравилось бы это ему или нет, Гарри Рекс Воннер для достижения этой цели являлся фигурой ключевой.

Телефон на столе Джейка беззвучно завибрировал. Он не обратил на него внимания.

– Почему вы все перестали отвечать на телефонные звонки? – поинтересовался Гарри Рекс. – На этой неделе я звонил раз десять, и ни разу никто не ответил.

– Порция была в суде, я занят, а Люсьен вообще не подходит к телефону.

– А вы не подумали об автомобильных авариях, разводах, магазинных кражах, которые уплывают у вас из рук? Людские страдания взывают к вам оттуда, снаружи.

– Все равно мне пришлось бы всем отвечать, что в данный момент мы слишком заняты.

– Что-нибудь слышно от Люсьена?

– Сегодня он пока не звонил, но на Аляске еще только шесть часов утра. Сомневаюсь, что он уже на ногах и действует.

– Боюсь, сейчас он только ложится. Вы идиот, Джейк, что послали туда Люсьена. Черт, он же умудряется напиться по дороге отсюда до дома. А уж дорвавшись до залов ожидания в аэропортах, гостиничных баров и прочих дорожных прелестей, просто угробит себя.

– Он теперь пьет меньше – планирует подготовиться к экзамену и восстановиться в правах на адвокатскую практику.

– Пить меньше для этого старого козла значит заканчивать пить в полночь.

– Когда это вы стали трезвенником, Гарри Рекс? Вы же начинаете прикладываться к своему «Бад лайту» уже за завтраком.

– Я умею удерживать себя. Я профессионал. А Люсьен – пьяница.

– Вы собираетесь помогать нам со списком кандидатов или будете сидеть здесь все утро и поносить Люсьена?

Гарри Рекс встал и тяжело затопал к выходу.

– Позднее. У вас есть холодный «Бад лайт»?

– Нет.

Когда он вышел, Джейк открыл конверт и изучил чек страховой компании. С одной стороны, ему было грустно, потому что чек символизировал окончательное прощание с их старым домом. Конечно, дом сгорел более трех лет назад, но тяжба со страховой компанией давала им с Карлой надежду на то, что его удастся восстановить. Это оставалось возможным, хотя и маловероятным. С другой стороны, чек означал деньги в банке: немного по любым меркам, но после выплаты двух закладных сумм, у них останется около сорока тысяч. Не то что это давало полную свободу, однако в некоторой степени снимало напряжение.

Он позвонил Карле и сообщил, что грядет скромный праздник – пусть вызовет няню посидеть с Ханной.

По телефону голос Люсьена звучал нормально, хотя для него «нормальным» был скрипучий голос человека, мучительно старающегося стряхнуть с себя похмелье. Он сообщил, что у их объекта, Лонни Кларка, была тяжелая ночь; инфекция не поддается лечению, сегодня врачи менее уверены в благополучном исходе, чем вчера, а что самое неприятное, он не способен к общению.