СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА. - Свт. Григорий Палама

ГЛАВА 1

О том, что правильно [наше] слово, планомерно продвигаясь, остановилось на словах священно безмолствующих о созерцании.

1. Итак, правильно [наше] слово, планомерно продвигаясь, приходит теперь наконец к тому, что Варлаам прежде всего другого выдвинул против священно безмолствующих, поскольку уже в начале, нападая на акиндиновы [догматы], оно сказало и показало, что он облекся в ту же тогу нечестия, что и тот, хотя и многообразно ее вывернув, поставив с ног на голову, и сделав последнее первым. И причина [такой модификации та] чтобы утаить от видящих, что он носит костюм оного [Варлаама], и убедительно показаться отказавшимся от общения с ним. Так что [вполне] последовательно он выставил и себе в подтверждение, и потом нам в опровержение, прежние [аргументы] оного [Варлаама]. Ведь, будучи учеником его зломыслия, после того, как увидел того обратившим в позор [свое] дерзновение, так что по этой причине он избрал удалиться в вечное изгнание, то не будучи способен это выносить, а взять реванш за поражение явно не имея возможности, он попытался достичь того же противоположными [средствами], уверяя, что не единомыслен с тем, и [одновременно] обвиняя нас в том же, что и он.

2. Так что, стараясь показаться не соглашающимся с Варлаамом, Акиндин, начав с богословия, кончил на словах о созерцании, совершив в обратном порядке изложение слов, однако в отношении каждого из них [т. е. и богословия, и созерцания] он многократно и многими способами показывает то нетвердость и необдуманность своих слов, без малейшего подтверждения устремляясь и противоположным тенденциям и заявлениям, то робость и злонравие мысли, с величайшей скрытностью предлагая собственные, или — то же самое сказать — варлаамовы, [измышления] и всегда клевеща и извращая смысл (а кое–где и [сами] слова) написанного нами к нему. Ибо в этих [наших писаниях] не присутствует ни какая–либо новая интерпретация (καινοτομία) благочестивых речений, ни отвержение единой божественности, но растолкование — насколько это возможно — высоты боготворящего дара, безбожно хулимого Варлаамом и по необходимости воспеваемого и разъясняемого нами, по силе защищающими его, и должную благодарность за благодать источнику благодати воздающими — [хотя и] несовершенно, но не меньше, чем следовало, при наших литературных навыках.

{стр. 331}

ГЛАВА 2

О том, что боготворящая благодать и божественный свет не из–за чего–то другого божественен и нетварен.

3. А вытаскивающий [эти речения из контекста] и перетолковывающий, самого себя и слушающихся его толкает к пропасти. И он не чувствует, что учит двум противоположнейшим друг ко другу вещам, говоря о божественном и боготворящем и богодетельную (θεουργόν) благодать Духа, божественностью и самобожественностью, и богоначалием, и благоначалием именуя, — скорее же услышав от богоносцев, совершенно явным образом [ее так] именующих, — и запрещая, чтобы она была нетварной. И это при том, что великий Василий пишет: «Если тварен Дух, то Он не божественен. Но ведь сказано: «Наполни Бог Веселеила духа божественна премудрости и разума» [1473]. Итак, к чему ты находишь [более] подходящим божественное: к творению или к божественности? Если к творению, то и Отца ты назовешь творением. Ведь написано о Нем: «присносущная сила Его и божество» [1474]. Если же к божественности, то, прекратив хулу, признай достоинство Духа» [1475]. С ним же и я по справедливости обращусь к сему [Акиндину], немного изменив в слова, но не заключающийся в них смысл: настолько ли ты неразумен, что даже от самих этих высочайших голосов не приблизился [мыслью] к подобающему благодати Духа достоинству? Ибо если и услышишь, что о какое–либо из творений отцами провозглашается божественным, не думай, что ради собственной его природы, которая тварна, оно названо таковым, но ради живущего в нем божественного дара Духа, а саму боготворящую благодать знай по самой себе сущей божественной и нетварной, как и луч солнца является светом по самому себе.

4. Ты же, говоря, что не по самому себе нетварен воссиявший на горе от Спасителя свет и изливаемый на одних лишь достойных божественный дар божественного Духа, говоришь как раз то, что тот позор и публичное осуждение, которому ты вслед за тем твоим учителем и сам подвергся, трепеща, ты принял только на словах, отвергая суть [1476] дела и по–прежнему думая, и доказывая, что этот свет тварен. Но каким образом что–либо иное было бы и звалось божественным по причине этих [света и дара], когда бы они сами нуждались в ином боготворящем? Будет же и сложной божественная благодать и божественный свет, если бы они звались нетварными ради чего–либо другого, существующего внутри них, и если он из–за одного [своего компонента] нетварен, а из–за другого {стр. 332} тварен. Но всякое божественное воссияние, говоря словами великого Дионисия, многообразно идущее к промышляемым [сущим], остается простым [1477]. Но теперь, значит, ты пошел не на нас, а на самого Духа, приведя в движение свой спорливый и воинственный нрав, и выведя в бой неудержимое твоих слов красноречие и софистическое искусство, а уместнее сказать — нечестные приемы (κακομαχίαν) или неубедительное пустословие? Ибо кто, услышав о приносущной славе и неприступном свете, и нетварной благодати, стал бы затем, послушавшись твоего мудрого размышления, полагать их тварными по самим себе и согласился бы представлять себе посредством них [некое] иное, естеством отстоящее [от них] нетварное, неприступное и присносущное, ради которого и они, согласно тебе, удостоились названия, нисколько не соответствующего истине?

ГЛАВА 3

О том, что нам–то приятно, когда нас ругают вместе с благочестием, но достойны сожаления те, кто ругает нас за него.

5. Что особо важного, при том, что хулится божественный Дух, если [и] богочестивый услышит [в свой адрес] «нечестивец», от не улавливающих истину или добровольно клевещущих на нее? Великое, однако, нам удовольствие — быть поругаемыми вместе с Богом от недугующих слепотой в отношении собственных [учений] и по страшной зависти извращающих наши. Так мы радуемся за себя самих, будучи поносимы вами, но много болезнуем душой о вас и оплакиваем — поймите это хорошо — ваши души, не переставая горевать. Как же вы восстали против благочестия, как уклонились от прямого пути, почему отвращаетесь от истины, как, сами того не чувствуя, предали себя самих непостоянству и суете собственных рассуждений, не разумеюще, ни яже глаголите, ни о нихже утверждаете [1478]? Из–за чего, и говоря всегда что–то новое, и выдвигая [положения] непоследовательные по отношению к предыдущим, большим смятением вы наполняете души слушающих. Увы, как, потеряв стыд, вы, не краснея, смело говорите ложь, — действуя против нас языком, изостренным паче обоюдоострого меча [1479], — будто двух мы возвещаем богов: первого и второго, большого и малого, и одного — находящегося выше, а другого — между Богом и ангелами, и при этом не ангела, но иного Бога. Вот бездверные уста не боящихся Господа, вот [уста] положивших надежду свою на ложь [1480] и не помышляющих о судилище Христовом.

{стр. 333}

ГЛАВА 4

О том, что не иначе может Акиндин говорить против нас, кроме как разными способами скрывая нашу [подлинную] мысль и клевеща на нее.

6. Представь на всеобщее обозрение явное наше разумение, и увидим убедительность твоих на нас нападок. Поскольку суемудрый Варлаам отвергал боготворящую благодать Духа, и произносил хулы на Владыку (πρύτανιν) благодати, и уничижал тех, кто во всяком веке сделался причастным ей, то мы встали перед необходимостью — как и теперь в случае с вами, богословами–самоучками, которые, подобно оному [Варлааму], прежде, чем выучиться самим, учите, и к тому же об обожении — встали, значит, перед необходимостью говорить о благодати то, что мы переняли от наших отцов, и предлагать доказательства сказанного, собирая от божественных Писаний как сами высказывания, так и смысл сказанного. Итак, мы сказали, что эта благодать не является ни сущностью Божьей, ни ангелом, ни чем–либо другим из числа приемлющих благодать. Ибо благодать является и боготворящей энергией Божьей, будучи именуема светом, духом, божественностью, обожением, и всем тем, что за этим следует. Кто, услышав это, не испытает удовлетворения догматом, если он только не стал явным образом противником Божьей благодати? Кто не исповедает, что божественная благодать и энергия является общей и той же самой для трех Лиц божественности и не вне единой божественности? Кто из благомыслящих не поймет, что благодать отличается от божественной сущности, как из нее сущая, хотя и не отрывается от нее? Кто не заметит, что большая часть наших слов о благодати сказана не догматически, но полемически, будучи адресована тому, кто, лицемерно используя в качестве предлога любящих безмолвное житие, поднял явную войну против святых, живущих в [своих] писаниях?