Уолбэнгер (ЛП) - Элис Клейтон

Опустив взгляд, чтобы знать от чего я замерла, он тоже был пленен этим зрелищем, и он смог произнести только:

— Ммммм. — Его движения ускорились, доводя до грани, когда ты близок как к боли, так и к блаженству. Его голубые глаза, сейчас горящие от страсти грани, поймали мой взгляд, и мы вместе кинулись со скалы.

Сплетенные, замершие, и высвобожденные. Мы кончили вместе с ревом, бормотание, и стон, вырвавшийся из меня, царапал мне горло, как после кальянокурения.

Кальянокурение... отличное название для... мммм...

18:41

Это было настоящее зрелище, Саймон, расхаживающий по моей квартире в одном полотенце, убирающий банки с мукой, и комочки изюма. Я так сильно смеялась, когда он наступил на растекшейся джем и поскользнулся, успев схватиться за столешницу, что мне пришлось сесть на диван. Теперь он стоял прямо передо мной с кусочком хлеба с цуккини в руке, и удивленным взглядом, пока я продолжала смеяться. Я не могла остановиться, и мое полотенце сползло, открывая все мои прелести. При виде моих сисек случилось две вещи. Его глаза расширились, и кое-кто встал. Даже вскочил. Я вскинула бровь глядя на его нижнюю часть.

— Ты хоть понимаешь, что превратила меня в робота? — спросил он, кивая на свой агрегат, выглядывавший из полотенца. Саймон неспешно положил хлеб на кофейный столик.

— Разве это не мило? Он как будто высовывает голову и выглядывает из-за шторки, — захлопала я в ладоши.

— Ты наверно не в курсе, но есть обязательное правило, ни один мужик в мире не захочет слышать в одном предложении слова член и милый.

— Но разве он не милый, погоди, а куда он делся?

— Он застеснялся. И опять же он не милый, но стеснительный.

— Да, конечно. Что-то я не заметила никакого стеснения в душе.

— Думаю, нужно поднять его эго.

— Ого.

— Нет, правда. Ты увидишь, какой он отзывчивый от поглаживаний.

— Видишь ли, я вот думала, что ему лучше подойдет языковое общение, но раз ты уверен, что лучше поглаживания...

— Нет, нет, языковое общение ничуть не хуже. Он... проклятье, Кэролайн!

Я потянулась к нему, обернув рукой скромника, и без промедления взяла его в рот. Чувствуя как он начал твердеть, я пересела на край дивана, обняла его и стянула полотенце. Придвинув Саймона ближе, и взяв его глубже, я начала мычать от удовольствия, когда его рука легла мне на волосы и спустилась к лицу. Он поглаживал веки, щеки, висок, и, наконец, зарылся пальцами в моих волосах, а другой рукой, ого. Он держал его. Когда я сосредоточила все свое внимание на головке, он поглаживал по стволу, до самого основания, и это было самым сексуальным, что я когда-либо видела. Видеть его руку, обернутую вокруг члена, пока он входил и выходил из моего рта... о боже.

Хотя сексуальное — это не то слово. Передо мной разыгрывалось невообразимо эротичное действо. Говоря о действии, я снова загудела от происходящего, понимая, что я возбудилась от того, что вытворяла своим ртом. Счастливым ртом.

Я откинулась на диван, таща Саймона за собой. Опираясь руками на спинку дивана, он уверенно толкал в мой рот. Такой угол позволял ему входить глубже, и мне было легче принимать его. Я ухватилась за его ягодицы, чувствуя его волнение, зная, что это я, только я, кого он будет трахать таким способом.

Я чувствовала, что он уже близко. Я уже начала понимать язык его тела. Я снова его хотела. В этом плане я была эгоисткой. После очередного глубокого толчка, я вытащила его изо рта, и уложила на диван и оседлала. Ощущая меня рядом, Саймон приподнял бедра, а я опустилась на него, и наступил тот момент, вы понимаете какой? Момент, когда все кажется растянутым и открытым самым приятным способом. Твое тело тут же реагирует на это: что-то инородное попадает в тебя, и буквально несколько секунд кажется незнакомым. Но потом твоя кожа и мышцы все вспоминают, и тебе так хорошо от этого, ты чувствуешь наполненность, чудеса и благоговение.

И затем ты начинаешь двигаться.

Используя его плечи как опору, я покрутила бедрами, не в первый раз заметив, что он был просто создан для меня. Мы идеально подходили друг другу, как две половинки одного целого, как какое-то сексуальное Лего. И я точно знала, он тоже это чувствовал.

Он положил руку, прямо в районе моего сердца.

— Потрясающе, — шептал он, пока я скакала на нем, нежно и горячо. Он так и держал руку на моем сердце, пока другая лежала на моем бедре, помогая мне, направляя, даря наслаждение нам обоим. Он пытался остаться со мной, старался не закрывать глаза, когда приближался оргазм. Я взяла его руку, лежавшую на груди, и опустила вниз, и он начала вырисовывать идеальные круги.

— Господи, Саймон... о боже... как же хорошо... я... ммм...

— Я обожаю смотреть как ты кончаешь, — застонал он и я вместе с ним. Я кончила, он кончил. Мы кончили.

Я лежала на нем сверху, ждала пока комната перестанет кружиться, и в ногах и руках опять появится чувствительность, а тело горело от того, как он прижимал меня к себе.

— Языковое общение. Это была неплохая идея, — прыснул он и я захихикала.

20:17

— Ты никогда не хотела перекрасить стены?

— Ты серьезно?

— А что? Может сменить на светло-зеленый? Или даже голубой? Голубой бы мило смотрелся. Мне бы понравилось видеть тебя в окружении голубого.

— Я хоть раз говорила тебе как фотографировать?

— Ну, нет...

— Вот и ты не говори, как выбирать цвет стен. И даже если это и произойдет, я хочу полностью поменять палитру. Я подумываю о более темных оттенках. Можно сказать более глубоких.

— Глубокий? Как это?

— О да, именно так. Ммм, как же хорошо. В любом случае, как я уже говорила, я подумываю о глубоком грифельно-сером, с новой кремовой мраморной столешницей, которая утопает в богатом темном махагоне. Ах ты черт, как хорошо.

— Я понял. Глубоко это хорошо, а глубже еще лучше. Ты можешь положить ногу мне на плечо?

— Вот так?

— Господи Кэролайн, да, вот так. Так ты говоришь... подумываешь о новой столешнице? А тебе не кажется, что на мраморе будет холодно?

— Да, да, да! Что? То есть? Холодно? Понимаешь, меня не часто раскладывают на столе, так что меня это особо не беспокоит. Тем более на мраморной столешнице тесто лучше раскатывается.

— Не смей, — предупредил он, повернув голову и целуя мою щиколотку.

— Что не сметь, Саймон? — промурлыкала я, мое дыхание сбилось когда он начал слегка ускорять ритм, совсем не заметно, но он был внутри меня, поэтому я сразу это почувствовала.

— Ты пытаешься отвлечь меня разговорами о тесте. Это не сработает, — проинформировал он, отпустив державшейся на стол левую руку, и переместил ее мне на грудь, и стал водить туда-сюда, дразня пальцами соски, возбуждая их еще сильнее.