Паладин развивает территорию! Том IV - Greever

долгих лет жизни в этом мире, именно к такому выводу пришёл Виктор.

По этой же причине ему было просто ответить на вопрос Лионии.

— Я ваш сын, просто в моей памяти есть знания о прошлой жизни в другом, более развитом и технологически продвинутом мире, из которого пришли я и Луна, — после этих слов он замолчал, не желая уточнять, когда именно занял это тело.

Пусть герцогиня и не являлась женщиной, родившей его, но за время общения с ней ему стало нравиться её нежное отношение к нему и материнское тепло, которое она проявляла.

Как выяснилось, этих вещей ему не хватало, поэтому, обретя их, он не хотел вновь это потерять.

Могло показаться странным, что Виктор нуждается в таких вещах, но ничего удивительного в этом не было.

За всей жёсткостью он оставался всё тем же парнем, нуждающимся в матери и человеке, который будет его якорем на стороне человечности.

Помимо жён и детей, таким якорем стала Лиония, которая могла иногда погладить по плечу или нежно улыбнуться, тайком следя, как он тренируется с мечом.

Хотя ей казалось, что она остаётся незамеченной, но это было не так, просто Виктор делал вид, что не замечает её, наслаждаясь такими моментами.

Даже сейчас, сообщив всем свои секреты, он больше всего боялся потерять свою новую мать, которая с каждым днём становилась ему всё ближе, поэтому не сводил с неё глаз.

Тем временем Клиосса резко развернулась и пошла прочь с этого места.

Все, как один, посмотрели в её сторону, а Виктор, пощупывая перебинтованную руку, крикнул ей вслед.

— Вы что-то решили⁈

Женщина, не оборачиваясь, помахала ему рукой и крикнула в ответ.

— Что тут решать? Ты — это ты, и ничто этого не изменит. Открой портал, хочу вернуться во дворец, я проголодалась!

Виктор усмехнулся и взглядом начал искать Рагнара, который мог открыть путь сразу во дворец, но, не найдя его, открыл свой, а затем посмотрел на оставшихся женщин, которые вновь перевели взгляд на него.

Шона погладила себя по слегка округлившемуся животу и обратилась к мужу.

— Если ребёнок родится чудовищем, виноват будешь ты! — шутя заявила она, после чего последовала за графиней, а за ней все остальные, оставив Виктора стоять с Луной и Фреей в облике лисы, которая ждала, пока все уйдут, чтобы одеться, потому что её одежда разлетелась в клочья после перевоплощения.

У всех женщин было множество вопросов, но в данный момент они хотели просто подумать об услышанном и принять своё собственное решение, как относиться к произошедшему здесь.

С этого момента жизнь разделится на до и после, так как однозначно уже ничего не будет как раньше, и, по правде говоря, все женщины сомневались, стоило ли им вообще знать секреты своего мужа, а ведь он даже не всё рассказал.

Глава 342

Некоторые события

За пять минут до сражения Папы и Виктора, получившего среди жителей название «Воссияние Папы», на территории виконта Манита происходили события не столь значимые, но всё же довольно интересные.

В особняке Петра, который после сражения Виктора с некромантом благополучно отремонтировали, появился новый владелец, о котором почти никто из знати Лантариса не слышал, кроме, разумеется, самого графа Батерворта.

Здесь появилась очень неординарная персона — Лабелия Кууре-Манита, незаконнорожденная дочь графа от падшей до куртизанки аристократки по имени Рюи из королевства Корстад.

Властная молодая особа, несмотря на свой непризнанный до поры до времени статус, в характере ничем не уступала отцу.

Такая же надменная, холоднокровная и, без сомнений, умная настолько, что превосходила обоих своих сводных братьев, благодаря чему смогла быстро занять место погибшего Петра в доме.

Её двойная фамилия указывала на то, что она считает обоих предков достойными того, чтобы носить их фамилию без стеснения.

Если в Лантарисе было принято брать фамилию родителя, чья история являлась более древней или знатной, то в данном случае девушка давала понять, что они равнозначны. Кууре являлись знатью народа Пушти, живших под правлением Корстада, однако не имевших к ним прямого отношения.

Эта народность в прежние времена занимала территорию Лантариса и части Корстада, до появления драконида, изгнавшего их с обжитых земель.

Только чудом они не сгинули и смогли благодаря бракам между дворянами и спасённому золоту прежнего короля купить себе немного земли на границе нынешних королевств Корстад и Лантарис.

Продолжая выживать, они вконец растеряли всё своё могущество и влияние, став частью семей Корстада.

В результате осталась лишь горстка Пушти, живущих в пустынных землях и берегущих прошлое, о возвращении которого грезят без конца.

Среди таких была и Лабелия, наслушавшаяся историй стариков о былом могуществе своего народа.

Девушка воспитывалась бабушкой, которая с пелёнок вбивала внучке в голову, кто она и откуда ведёт свою родословную, из-за чего Лабелия и стала той, кем являлась сейчас.

Одетая в тёмно-зелёное приталенное платье в пол, она, заложив руки за спину, смотрела в большое окно кабинета на улицу, где слуги срубали деревья и выкорчёвывали столь любимые её покойным братом растения.

Новоявленная виконтесса терпеть не могла всю эту зелень и предпочитала пустынные земли своей родины.

Первое, что она сделала, оказавшись в особняке, это распорядилась создать больше открытых пространств вокруг дома, чтобы не чувствовать себя словно в лесу.

Задрав острый подбородок, Лабелия карими глазами наблюдала за происходящим, стараясь сопротивляться неизвестно откуда взявшемуся давлению, исходившему отовсюду.

Её внешность была типичной для их народности и являлась одной из причин, почему помешанный на эстетике и эльфийской красоте граф Баттерворт долгое время не признавал в ней свою дочь, а проведённую с её матерью ночь считал самой большой ошибкой в жизни.

Если бы Виктор встретился с ней, он однозначно решил, что она китаянка, так как на это указывали глаза, как у феникса, белая, как снег, кожа и чёрные, как смоль, волосы.

При росте почти два метра, Лабелия имела очень стройную фигуру, как тростинка.

Последнее, наверно, было единственное, что роднило её с эльфами, которыми так восхищался отец девушки.

Стоя у окна, она услышала стук в дверь, после чего раздался щелчок открывающегося замка и следом послышался старческий голос дворецкого.

— Госпожа Манита, Лаклерв Варсом просил передать… — не успел скрюченный старик доложить, как по комнате распространилась аура платинового рыцаря, исходившая от Лабелии, что заставило мужчину упасть на колени.

Дворецкий в страхе не понимал, что он сделал не так, когда следом послышался очаровательный, но злобный голос госпожи.

— Кууре-Манита! И никак