Лелька и ключ-камень - Юлия Русова

не нашел. Спасу нет, как хочется! А нельзя.

— Дядька Ермолай, а почему нельзя-то? — полюбопытствовала Лелька, от которой местные нелюди совсем перестали прятаться.

— Ты дева, головой-то подумай, али любовь твоя тебе вовсе мозги отшибла? — ехидно пробулькал Карпыч. — Вот что будет, когда пара-тройка этих незваных гостей пропадет? Нешто остальные попрощаются да уйдут?

— Не уйдут, — прозрела Лелька. — Они только лучше искать станут, ведь раз люди пропали, значит на кого-то наткнулись, значит явно есть какой-то злоумышленник.

— Во-о-от, соображаешь, — захихикал водяной.

Он беспокоился меньше остальных, его реке ничего не угрожало. Ну построят плотину, разорят пару запруд, река все одно останется рекой, а он ей — хозяином. А вот почему помалкивал болотник, Лелька понять не могла.

— Веда, может ты чего посоветуешь? — взмолился леший. — Дожил я, с дитем советуюсь! Только не знаю я нонешний мир, далек он от меня, а люди столько всего напридумывали. То навигатор, то пеленгатор, тьфу!

— Я, дядька Ермолай, здесь вам не помощник. Меня слушать никто не будет. Но мне отчего-то кажется, что уважаемый хозяин болот что-то знает о пропавшем ребенке.

В глазах лешего зажглись желтые огни, он рывком развернулся к третьему участнику собрания.

— Знаешь? Они мой лес зорят, а ты знаешь и молчишь?

Болотник полоснул юную веду злым взглядом.

— Ничего я не знаю, И вообще, нечего мне с вами сидеть, дел и без того хватает.

Едва не задев лешего, болотник прытко рванул с поляны.

— Хорошо пошел, — меланхолично отметил Карпыч. — Что-то он явно знает, но не скажет.

Леший плюнул, махнул рукой и исчез.

— И мне пора, — забулькал водяной. — Но вот что я тебе, веда, скажу: Ермолай крепко на тебя обижен за то, что не схотела ты его лесу служить, сбросила его чары, прошла огненное очищение. Если ты сообразишь, как его лесу сейчас помочь, он тебе по покону должен будет, ведь совета-то он спрашивал. А долг обиду завсегда перевесит. Тебе же дружба с лешим очень пригодится, сама ведь ведаешь.

— Спасибо за науку, Карпыч. Не пойму, по какой причине вы мне советы давать решились, но я подумаю.

— Подумай. И не ищи подвоха. Я Ермолаю помочь хочу, без его леса моя реченька захиреет. Сам же он тебя боле о помощи не попросит, а без нее не справится.

Лелька знала ритуал поиска. Был он не очень прост, но сейчас она бы, пожалуй, его осилила. Только вот искать того, кого в глаза не видел не так-то легко. Вот была бы у нее кровь или хотя бы вещь пропавшего ребенка, можно было бы попробовать. Только где ж это возьмешь, если тебе еще нет четырнадцати, и никто тебя всерьез не воспринимает!

Помощь пришла неожиданно и имела вид сильно обеспокоенного Олега-травника. Бывший водитель окончательно посвятил себя знахарству и, надо сказать, весьма преуспел. Он не давал рекламы, не ссорился с официальной медициной, но сарафанное радио исправно снабжало его все новыми пациентами, которые за решение своих проблем были готовы отдать любые деньги. Олег не жадничал, не зарывался. Он просто предлагал посетителям заплатить за травяной сбор или за лечение столько, сколько им не жаль отдать за избавление от хвори, но предупреждал: «Мир свое всегда возьмет. Не доплатишь деньгами — возьмет удачей, здоровьем, успехом в делах. Так что сами решайте, чем и сколько платить». Люди решали, и никто не скупился.

Нашествие городских искателей Олегу рушило весь бизнес. Он понимал, что еще неделя — и от заповедных полянок с травами не останется ничего, кроме сухой земли. Это значит— придется искать новые места, договариваться с новым лешим, а то и конфликтовать с владельцами. Олег уже успел понять, что поляны с действительно ильными травами бесхозными не бывают. Так что ему ничего не оставалось, как просить Лельку о помощи.

— Леля, я давно понял, что ты знаешь больше меня. Неужто у тебя в загашнике никакого поискового ритуала не завалялось? Или зелья?

— Дядя Олег, вы меня совсем с Гарри Поттером перепутали. Не умею я чудеса творить, не ко мне это.

— Ну хорошо, не чудеса, но хоть как-то помочь в поисках? Врать не буду, у меня интерес вполне корыстный, но мальчишку-то все одно жалко.

— Жалко. Я знаю про один ритуал поиска, но я его ни разу не проводила.

— Так давай проведем. Что тебе для этого нужно?

— Дядя Олег, провести-то можем, но что будет реальный результат — сильно не факт.

— Ничего, попытка не пытка.

— Тогда мне нужна вещь этого мальчика, любая, которую он трогал в день пропажи. Но только не стиранная и не глаженная.

— А если не найдем, что-то другое подойдет?

— Можно игрушку, но тоже немытую и нестиранную, или кровь. Но кровь нужна именно ребенка, родительская не подойдет.

— А крови много надо?

— Нет, пару капель хватит.

Вольга не знала, где уж травник раздобыл полысевшего от интенсивного использования игрушечного кролика, но игрушку он принес, так что ритуал надо было проводить.

— Леля, с тобой пойти?

— Не стоит. Делать все придется ночью, к чему вам лишние вопросы.

— А к тебе вопросов не будет?

— Тетя Наташа еще в больнице, а дяде не до нас с Ириной. Так что ко мне — не будет.

Ближе к полуночи, выскользнув из дома, Лелька отправилась на знакомую опушку. Она не удивилась, встретив лесавок. Стало ясно, что леший готов всячески содействовать всему, что позволит убрать поисковую группу подальше от его драгоценного леса.

Уля и Дана легко нашли нужные травы и затихли в сторонке. Сплетая венок, Лелька сосредоточилась на несчастном парнишке, представляя, как ему страшно оказаться без мамы, в незнакомом месте. Девушка поймала тоненькую ниточку связи и зашептала заговор:

«Я траву с травой свиваю, я оконце отворяю,

В то оконце загляну и потерю враз верну.

Где трава была, там тропа легла,

Через горы-долы, сквозь замки-запоры.

Я сквозь сны зову — приди наяву.»

На последних словах юная ведунья выдернула правой рукой что-то незримое сквозь венок