Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями - Юджин Джендлин

В некотором смысле это облегчение, создаваемое благодаря использованию подобных подходов, является вполне уместным. Так же, как и при любом изменении ощущений, при фокусировании человек стремится дать им возможность дойти до завершения. После того как процесс изменений дойдет до конца, необходимо попытаться почувствовать, какие трудности все еще сохраняются.

Духовные ценности помогают человеку почувствовать себя лучше, они могут ослабить напряженность и облегчить тяготы, и это можно ошибочно воспринимать как устранение проблемы.

Например, когда человек испытывает неприятные чувства, сталкиваясь с очередной проблемой, он может подумать: “Множество подобных историй уже происходило с другими людьми, и моя история — лишь одна из них. Не нужно “отождествляться” с тем, что так тяжело давит на меня. Ведь я — не просто одна из многих историй жизни. Я живой человек, смотрящий собственными глазами на происходящее”. Конечно же, все верно.

Логически из этой теории вытекает, что теперь не должно оставаться никаких затруднений. Однако что-то все же остается и продолжает существовать, несмотря на несоответствие подобным идеям. И если человек чувствует то, что осталось в нем от очередной проблемы, это останется и потом, хотя и в более легкой форме, чем могло быть.

Если человек будет фокусироваться на том, что осталось у него от проблемы, ощущаемой уже как менее тяжелая, шаги, направленные к разрешению этой остаточной проблемы, возникнут у него гораздо легче. Однако люди должны продолжать работать над уникальным переплетением своего опыта даже и после того, как обращение к новым ценностям вызовет изменения на уровне телесных ощущений. Человек просто не может “перескочить” через ощущаемую им “структуру” ситуации, одним махом отделываясь от всех требований данной ситуации, так же как и от предлагаемых новых возможностей развития.

Специфические ситуации создают возможность для развития специфических сил человека. Иногда это создает трудности там, где мы больше всего нуждаемся в развитии, — там, откуда могут возникнуть новые специфические значения и действия. Между высокими духовными истинами и мрачностью реальной ситуации находятся всевозможные “обломки”, гнев, страх и печаль, смешанные с соответствующими событиями. Чтобы “перескочить” через это целостное переплетение личного опыта и попытаться жить только универсальными ценностями, необходимо избегать личностного развития как раз в тех сферах жизни, которые относятся к данной ситуации. Однако никакие универсальные принципы не способны заменить реальное обучение, возникающее при взаимодействии со всеми сложностями жизни.

Монах старается избежать мирских ситуаций, проводя жизнь в созерцании. Но скоро его начинает мучить зависть из-за того, что брат Эдвард оказался ближе к аббату. Быть человеком — значит постоянно подвергаться испытанию и развиваться в определенном направлении каждый день. Не существует никакого конфликта между универсальными ценностями и необходимостью противостоять личным испытаниям. Скорее, любое конкретное испытание может быть легче принято в контексте универсальных ценностей.

Когда проблема кажется разрешенной на духовном уровне, это на самом деле дает нам не более чем хороший контекст, с помощью которого мы можем проработать проблему. Мы почувствуем себя гораздо лучше, может быть, даже совсем хорошо, и займемся своими делами, правда, отмечая, что осталось слабое чувство беспокойства. Если оно происходит, можно сказать: “Хватай это! Удержи хотя бы на миг, не позволяй ему вползти в твое будущее”. Нам не следует просто игнорировать такое чувство, но не стоит и отказываться от того испытанного ранее облегчения, которое нам дало разрешение проблемы на духовном уровне. Можно сказать, что небольшая нервозность, которую легко можно было бы игнорировать, является телесным уровнем существования проблемы. Это знак, что нашему телу известно: мы еще не справились с проблемой. “Что означает эта нервозность, все еще остающаяся во мне?” — спрашиваем мы у нашего чувства (в данном случае “нервозность” — просто ключевое слово для общего качества переживания).

Ценности должны обладать жизнеутверждающим качеством, давать индивиду энергию и помогать его движению вперед. Направляя энергию назад, они не проявляются на уровне переживаний. Так, и духовная терминология может становиться формой подавления. Она должна давать человеку чувство расширения его границ, а не сужения и смирения. Индивиду необходимо чувствовать, что происходит у него в действительности, чтобы избегать самоограничения. Если какие-либо ценности приводят к ограничению, можно сфокусироваться и подождать, пока возникнет истинный, более дифференцированный вариант ценностей.

Как я уже пытался показать с помощью многочисленных примеров, эффект, производимый теми или иными высказываниями на уровне реальных переживаний, не может быть нам известен. Высказывание вызывает многие непредвиденные последствия в сложном взаимопереплетении человеческих переживаний.

Как мы могли бы примирить универсальность ценностей с их уникальностью и сложностью, а также с многообразием разных людей? Наши человеческие возможности постоянно увеличиваются и становятся более разнообразными. И ни одна теория об универсальности человеческой природы не может ограничить широкий и постоянно расширяющийся диапазон человеческих возможностей. Не существует универсального содержания, общего для всех людей. Мы можем отыскать эту универсальность только в способности понимать шаги любого человека, направленные на дифференциацию его переживаний, — если мы, конечно, получили разрешение сопровождать его на этом пути. В этом отношении все мы действительно одинаковы, подобно луковицам тюльпана, из которых вырастают только тюльпаны. Однако человек отличается от тюльпана, и его тело постоянно создает новые формы ощущений, чтобы таким образом способствовать развитию процесса, уже изначально заложенного в луковице.

21. Самовосполнение

21. Самовосполнение

В младенчестве и раннем детстве организм обладает способностью “самовосполнения” того, что им недополучено. Самовосполнение может происходить довольно быстро. Многие ошибочно полагают, что потом, когда человек становится взрослым, этого уже не бывает. Конечно, нынешние взаимоотношения с людьми уже не такие, как в детстве, когда о ребенке заботятся и нянчат. Однако и во взаимодействиях взрослых скрыто, подспудно и в то же время совершенно конкретно продолжаются процессы, прерванные в детстве. Еще с тех пор тело содержит в себе все возможные последующие шаги и будет пытаться проявить их, когда реальные взаимодействия предоставят ему такую возможность.

В главе 14, посвященной образам, я объяснил, как происходит такое продолжение, если образы возникают из телесного процесса в безопасном и защищенном взаимодействии с психотерапевтом. На примере женщины, которая не могла найти время, чтобы заняться собой, я показал, что это может происходить и без образов.

Кроме того, я отмечал, что мы можем выражать словами безопасное и создающее защиту отношение так, как если бы испытывали это к маленькому ребенку. Я часто задаю клиентам вопрос, что бы они чувствовали по отношению к ребенку. Затем говорю, что мы “составим компанию” ребенку, так как знаю: клиент не сможет сделать этого сам. Таким образом я поясняю, что мы, будучи взрослыми, не знаем ничего, но при этом достаточно мудры для того, чтобы не пытаться оказывать давление на “внутреннего ребенка”. Мы просто защищаем его и создаем ему компанию.

Мы наблюдаем это, например, в том случае, когда женщина, не умеющая найти время, чтобы заняться собой, просто молча сидит рядом со мной, и мы, двое взрослых, проявляем заботу о том ребенке, которым она когда-то была.

А вот другой пример. Клиентка жаловалась, что в детстве вокруг нее не было женщин, которые могли бы стать подходящим примером для подражания. Когда она рассказывает об этом, обращаясь к возникающему в это время телесному ощущению, становится ясным, какой вред причинило отсутствие таких образцов. Клиентка подробно и ярко рассказала о том, чего ей не хватало. Воображаемые образцы, которым ей так хотелось подражать, были настолько живыми, как будто они действительно присутствовали здесь. Это присутствие можно было бы почувствовать еще конкретнее, если бы клиентка не была так наполнена печалью, гневом и сожалением. Уже не раз она испытывала эти давние печаль и гнев. И пока они владели ее телом, она была не в состоянии чувствовать себя так, как должна была бы чувствовать, согласно образцам этих моделей для подражания. Психотерапевт, умеющий работать с телесной энергией, знает и то, что клиентка может физически чувствовать, какой она должна быть в соответствии с этими образцами для подражания, если бы ее телом не владели столь хорошо знакомые чувства гнева и сожаления.