Одержимый - Андрей Буревой

— Да сначала ко мне, потом к Кэйли, — ответил я.

— Ну тогда я вас там и перехвачу, — решил Роальд.

— Лучше отдохни пока, — посоветовал я. — Мы всё равно никуда лезть не планируем, вещички соберём, да в «Селёдку» до завтра забуримся. А там нам ничего не грозит. Не настолько же оборзел Краб, чтоб сунуться в полную стражников таверну.

— Ну хорошо, тогда домой смотаюсь, перекушу, да отосплюсь немного, — решил Роальд. — А вечером в «Селёдке» вас найду.

— Хорошо, — кивнул я и попросил: — И это, будешь дома, поговори с Трисс на счёт того чтоб новую одежду мне пошить… А то от этой одни дырки скоро останутся. — В доказательство чего сунул палец в одну из прорех на боку куртки.

Улыбнувшийся Роальд пообещал поговорить с супругой и мы разъехались в разные стороны. Сразу после того, как сотник вновь присоветовал Вельду готовиться к ссылке на стену.

— Попал ты… — довольно фальшиво посочувствовал я своему приятелю.

— Ага… — уныло отозвался рыжий, и закатил глаза, видимо представив себе весь кошмар пребывания на крепостной стене. Там же ни от солнца, ни от непогоды негде укрыться. Летом, например, день отстоишь, так спустившись не только выглядишь, но чувствуешь себя как варёный прямо в панцире краб. А если такие смены каждый раз, а не дважды в год, так это ж вообще жуть.

Кэйли попыталась что-то сказать Вельду в утешение, но вряд ли это ему помогло. Покивал в ответ, болтать начал, а рожа так и осталась унылая-унылая. Хорошо что память у него короткая и через некоторое время он подзабыл об обещании сотника и сам успокоился.

Шум и гвалт многолюдных центральных улиц Кельма остался где-то далеко позади, потерявшись в каменном лабиринте городских окраин. Можно стало и поговорить спокойно, не переспрашивая собеседников по нескольку раз. Только вот когда экипаж выехал на Рассветную разговор затих сам собой. Слишком уж громко звучали голоса в царящей на улице гробовой тишине.

— А чего это тут у вас творится, а, Кэр? — удивлённо вертя головой по сторонам, вопросил Вельд. — Словно все разом уехали.

— Или умерли… — прошептала Кэйли.

— Действительно странно… — почесал я затылок, когда, пройдясь внимательным взглядом по улице, не приметил не то что прохожих или играющей детворы, но даже кошек или собак. И трактир Живоглота закрыт… Да что там, даже продолжавший дуться на меня бес куда-то исчез, хотя всего несколько мгновений назад сидел на кромке дверки экипажа.

— Может, ты потом переоденешься, Кэр? — робко предложила Кэйли. — Не такая уж и грязная у тебя одежда… Или поедем ко мне! У нас в доме есть своя прачка — и она в два счёта выстирает и выгладит твою одежду! А мы пока у меня посидим — кофе попьём!

— Хорошая идея! — тут же вдохновился этим предложением Вельд.

— Ну… — замешкался я ненадолго, решая как поступить. И эти мгновения промедления стали определяющими. Экипаж преодолел изгиб улочки и нам стал виден мой дом. И причина, по которой опустела Рассветная.

— Надо было поворачивать сразу… — потеряно проговорил Вельд глядя на стоящую у крыльца моего дома здоровущую карету, на дверцах которой красовался начертанный белой краской сжатый кулак в солнечном кольце. Братья-инквизиторы из ордена «Карающей длани Создателя» прикатили…

— Да не говори, — в сердцах вырвалось у меня. Это ж точно по мою душу инквизиция пожаловала… Откуда-то прознав о бесе.

И я едва не приказал извозчику разворачивать экипаж. Был бы один — точно бы, наверное, попытался сдёрнуть от греха. Но со мной же Вельд и Кэйли. И если удеру, то им потом несладко придётся. Объявят их пособниками Тьмы, за связь с якшающимся с бесами человеком, и вся недолга…

Извозчик увидев инквизицию у дома к которому ему велено было ехать, до того растерялся, сам было взялся разворачивать экипаж, но вовремя опомнился. Так что выписав непонятный зигзаг, мы всё же подкатили к стоящей у крыльца карете. Правда, так медленно, что пеший человек быстрей бы добрался до цели.

— Здравствуй, сын мой, — по доброму улыбнувшись, поприветствовал меня довольно пожилой уже мужчина в багряной хламиде, когда я на негнущихся ногах выбирался из экипажа.

— И вам здравствовать, отец-предстоятель, — облизнув пересохшие губы, кивнул я известному каждому жителю нашего города человеку — отцу-предстоятелю Йолю, главе кельмского отделения ордена «Карающей длани Создателя». И с опаской покосился на пятерых помощников старшего инквизитора в простых серых одеждах подобающих членам ордена стоящим на низших ступенях иерархии.

Эти пятеро не то что мордовороты, а мастодонты какие-то… Даже бугаи Краба против них как худосочные детишки против взрослых дядек смотрятся… Самый низкий наверное на шесть дюймов выше меня будет, да тяжелей вдвое…

Но окончательно упасть духом я не успел, хотя и ясно осознал, что шансов против этих громил у меня никаких. Даже со снаряжённым стреломётом и мечом. Ибо у всех прибывших с Йолем орденских братьев на шеях висят цепочки с выставленными напоказ защитными амулетами в виде заключённого в украшенный тонкими рунными письменами золотой круг небольшого рубина. Ну это-то понятно — святоши ведь не покупают их, а сами создают, пользуясь дарованной им Создателем властью над Светом. А вот великолепные медальоны лунного серебра с вплавленной в металл алмазной звездой сияющей на небосводе, это уже затратное новшество. Кинетические щиты, кои поддерживаются этими медальонами, стоят ой как дорого… Самые слабенькие от сотни золотом идут. Однако это не самое важное, что я успел заметить — один из помощничков старшего инквизитора чуть повернул голову и мне стала видна татуировка у него на левой щеке. Круг и пять вертикальных черт идущих от него вниз. Знак отпущенника. И у меня на сердце сразу полегчало. Но Кован тоже всё-таки гад — мог ведь прямо сказать, что сэр Тайлер заложил своё поместье не какому-то из церковных орденов, а братьям-инквизиторам.

Я уже гораздо спокойнее посмотрел на инквизитора и торопливо спросил: — А что случилось отче? Отчего вы здесь? — И растерянно хлопая глазами, прошептал. — Неужели кто-то возвёл на меня напраслину и обвинил в заигрываниях со Тьмой?.. — После чего с жаром заверил святошу. — Но это гнусная ложь! Моя душа чиста перед Создателем!

— Успокойся, сын мой, я тебе верю, — сказал Йоль, на лице которого возникла довольная улыбка при виде проявленных мной чувств. Нравится ему видеть страх и преклонение перед инквизицией. Это всем известно.

— Тогда почему вы ждёте меня у порога дома?.. — растерянно вопросил я. — Прислали бы за мной служку и я бы тотчас явился… Не утруждая вас поездками…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});