Полночный воин (Хранительница сокровищ) - Айрис Джоансен

— А как вы, миледи? Надеюсь, в добром здравии?

— Спасибо, хорошо! — Ее голос дрожал от волнения, как ни старалась она справиться с ним. — Как вы?

— Хорошо, особенно сейчас. — На его лице появилось хитрое выражение. — Впрочем, возможно, станет еще лучше, но мы это увидим попозже.

Она не могла оторвать от него глаз.

— Ты снова отрастил бороду.

— Решил смилостивиться над теми, кто не так красив, как я.

Господи, ей так не хватало его! Другого такого нет на всем белом свете. Никто в мире не способен на такие шутки. А кто еще так обходителен и благороден? И найдется ли на всей земле такой безумец, к которому бы ей так хотелось броситься и коснуться хотя бы руки?!

— Думаю, мы все благодарны вам за вашу любезность, — перешла она снова на «вы».

— О, я не имел в виду вас! Вы столь же красивы, что и я.

Эдвина рассмеялась.

— Благодарю. Это дает мне право думать…

— Эдвина, скорее!

Эдвина обернулась на крик Бринн, спешившей через весь двор к Алисе, ее поддерживал Лефонт. Капитан был еще бледнее Алисы.

Эдвина поспешила вслед за Бринн.

— Что случилось? — спросил Малик.

— Если бы твой ум был столь же хорош, как и твое лицо, то сам понял бы, — бросила через плечо Эдвина. — Она слишком переволновалась. У нее начались потуги.

На следующий день у Алисы, после мучительных схваток ночью, родилась дочь. В эти тяжелые часы Эдвине не раз казалось, что Алиса умрет или потеряет ребенка. Ничего не случилось, и младенец родился здоровым, крепким, огласив громким криком свое вступление в этот мир.

— Разве она не красавица? — с нежностью спросила Бринн, глядя на девочку в руках Алисы. — Каждый раз это похоже на чудо.

— Думаю, я… люблю… ее, — неуверенно произнесла Алиса, дотронувшись до щечки младенца пальцем. — Странно, правда? Пока я носила ее, то не чувствовала к ней никакой привязанности. Мне казалось, что когда она родится, то я возненавижу ее. Я знала, что должна исполнить перед ней свой долг, но не думала… что захочу заботиться о ней.

— Она ведь часть чуда. — Бринн не отводила глаз от малышки. — Может, самая лучшая его часть.

— Правда, — согласилась Алиса и робко взглянула на Эдвину. — Скажи… ты против? Я должна дать ей имя и хотела бы назвать ее Эдвиной.

Замерев от удивления, Эдвина смотрела на нее.

— Ты хочешь назвать ее в мою честь?

— У тебя красивое имя, и ты мой друг. Так что если ты не против… — Она замолчала. — Впрочем, вряд ли ты захочешь, чтобы незаконный ребенок твоего мужа носил твое имя.

— Не будь смешной. — В глазах Эдвины засверкали слезы. — Просто я не ожидала, но я буду гордиться, если ты дашь ребенку мое имя. — Она замешкалась. — А теперь я оставлю тебя. Отдохни. Я знаю, ты устала…

Эдвина почти выбежала из комнаты. Остановившись за дверью, она прислонилась к стене, и слезы хлынули у нее из глаз. Надо вернуться, она может понадобиться Бринн. Нет, еще немного. Ну вот она и успокоилась, чтобы…

— Чем я могу помочь? — спросил Малик, присев рядом с ней у стены.

— Ты давно здесь?

— С утра. Мне показалось, что ты, должно быть, слишком устала, чтобы поговорить со мной, пока ребенок не родился. Как Алиса?

— Усталая, но счастливая. — Эдвина вздохнула. — Очень счастливая. Она собирается назвать девочку в мою честь. Как мило с ее стороны, правда?

— Правда, — поднялся он с пола. — И не надо плакать по этому поводу.

— Не поэтому… Просто… малышка такая красивая. — Эдвина вытерла глаза обратной стороной ладони. — Я расстроилась. Просто я эгоистка. Мне бы хотелось, чтобы это чудо стало моим.

Малик обнял ее.

— Может, однажды, это чудо придет к тебе.

Она покачала головой.

— Алиса понимает, что такого не может случиться, поэтому-то и назвала девочку моим именем. Она хотела, чтобы я не чувствовала себя… Как мило с ее стороны!

— Ты разбиваешь мне сердце, — хрипло отозвался он. — Выходи за меня замуж, Эдвина. Дай мне шанс подарить тебе не одно чудо.

Колющая боль ткнулась в сердце и разлилась по телу. Она оттолкнула его.

— Я эгоистка, но не до такой степени. Не хочу и не могу повесить на твою шею себя, бесплодную женщину.

— Ты не хочешь видеть и знать очевидное. Сколько раз я должен твердить тебе, что никогда не стану винить…

— Станешь!

Надо уходить. Она повернулась и побежала через весь зал к лестнице.

— Эдвина!

Он перегнал ее и, остановившись у лестницы, преградил ей путь.

— Убирайся!

— Никогда. — Он не отрываясь смотрел ей прямо в глаза. — Послушай меня. Твой ребенок стал бы для меня самым дорогим сокровищем в мире, но на земле существуют и другие чудеса. Можно смеяться, испытывать страсть и стареть вместе. Можно жить день за днем с женой, заботиться о ней, помогать друг другу, слышать радость и боль друг друга, оберегать от страданий. Все это чудо, и я не откажусь от него. Ты выйдешь за меня замуж, Эдвина.

— Нет.

— Да.

— Ну и что ты сделаешь, если я откажусь? — с вызовом сказала она.

Он опустил голову, размышляя.

— Я брошусь с этой лестницы.

Она взглянула на каменный пол тридцатью футами ниже, и ее глаза широко раскрылись от испуга.

— Что ты сказал?

— Если ты откажешь, моя жизнь кончена. Что мне еще остается делать?

— Хватит смеяться.

— Думаешь, я из любви к холоду просидел у твоего порога в Селкирке? И хлестал себя прутом по лицу.

— Ты не сделаешь этого! — прошептала она.

— Хочешь проверить?

— Нет! — Она вот-вот готова была опять разрыдаться. — Нет, сумасшедший! Я выйду за тебя. — Она бросилась в его объятия. — Только не пожалей потом. Обещай.

С любовной нежностью сжимая ее в своих объятиях, он прошептал:

— Обещаю тебе, Эдвина, никакого раскаяния и все возможные чудеса на свете.

— Как знать? — все еще сомневалась она.

Он улыбнулся в ответ.

— Ты еще не знаешь своего мужа.

Эпилог

6 мая, 1068 Гвинтал

— Просто не представляю, куда переставить этот огромный стол. — Бринн была озабочена. — Он занимает много места, и некуда будет поставить кровать малыша.

— Давай выкинем его на конюшню, — предложил Гейдж. — Он просто развалина. Да и зачем он нужен теперь?

— Гевальд так не считал! — сердито посмотрела на него Бринн. — И я так не думаю. Не надо быть неблагодарным.

Он насмешливо поклонился.

— Прошу принять мои извинения вам и Гевальду.

— Я прощу тебя, если найдешь место для стола.

— Может, в спальню у большого зала, — вздохнул он. — Если, конечно, Гевальду не покажется слишком далеко.