Желтоглазые крокодилы - Катрин Панколь

Жозиана встала, одернула платье, поправила лифчик, схватила сумочку, и театральным жестом указав на свое рабочее место, объявила:

— Посмотри внимательно, Марсель Гробз, ты меня здесь больше не увидишь. Я сматываю удочки, удаляюсь в неизвестность, испаряюсь, как утренний туман. Не пытайся искать меня, я исчезаю навсегда! Сказать, что ты достал меня — ничего не сказать! Мне опротивела твоя трусость.

— Мусечка, я обещаю…

— Да сколько уже времени я питаюсь одними обещаниями! С самого начала. Они уже в печенках у меня сидят! Меня тошнит от твоих обещаний. Я тебе больше не верю, Марсель…

Она взяла дорожную сумку и, решительно стуча каблучками, 22 октября в 11 часов пятьдесят восемь минут покинула офис Марселя Гробза.

Она не зашла к Рене.

Она не обняла Жинетт.

Она не остановилась, чтобы понюхать глицинию.

Она не обернулась, когда выходила за ворота.

«Если сейчас замедлить шаг, — думала она, глядя прямо перед собой, — мне уже никогда не уйти».

Вечером, после ужина, Александр увел Зоэ в свое тайное убежище.

Это был небольшой норманнский шкаф, который Филипп купил у старьевщика. В Сан-Валериан-Ко. Они ездили туда втроем, всей семьей. В этом маленьком портовом городке Нормандии у отца была назначена встреча с английским клиентом. Англичанин ждал их на корабле. Несколько часов они провели на борту, а потом пошли гулять по порту. Зашли к старьевщику. Александр листал старые комиксы, а родители рылись в задней комнате лавки, надеясь найти там какое-нибудь интересное старое полотно. Картины они не нашли, но отец с первого взгляда влюбился в этот шкаф.

Мать была против, она говорила, что он не сочетается с остальной мебелью, что он старомодный, ветхий, неуклюжий… «Никто больше не покупает норманнских шкафов, Филипп!» Но отец настоял на своем: «Их почти не бывает такого размера, во всяком случае, я не видел, поставлю его к себе в кабинет, чтоб не мозолил тебе глаза, а на его фоне современная мебель будет смотреться выигрышно, я люблю смешивать стили, ты же знаешь, и потом, он привнесет в обстановку немного тепла, воспоминания о добрых старых временах, о буржуа, а кто же мы такие, если не буржуазная семья?»

Александр не понял последних слов, но понял, что отец купит этот шкаф.

Его поставили в кабинете отца, и Александр часто прятался в нем. Шкаф пах мастикой и лавандой; если сосредоточиться, можно было расслышать шум волн и скрип корабельных мачт. Внутри он был обит желто-зеленым кретоном. Александр закрывал дверцы, надевал плеер, прислонялся головой к стенке и, свернувшись в клубок, отбывал в свой СИМ, Секретный Иллюзорный Мир. В этом СИМе все жили, как в песне Джона Леннона «Imagine» [52]. Другим необходимым элементом СИМа была пара круглых очков, позволяющих видеть невидимое. Часто он брал Зоэ с собой. «Видишь, — говорил он, — в СИМе листья из мармелада, реки из лимонада, все люди в белом, можно не мыться, и все равно остаешься чистым, все делают только то, что хотят. Тут нет учителей, нет денег, нет школы и оценок, не бывает пробок, родители не разводятся, все любят друг друга, единственное правило — не доставать других обитателей СИМа».

И еще — говорить по-английски.

Он очень строго следовал этому правилу. Сначала Зоэ было трудно. Александр свободно владел английским, родители каждое лето отправляли его в лагерь в Англию. Она, однако, с его помощью неплохо справлялась, а когда не понимала, он переводил. В принципе, ей нравилось его слушать и без перевода: у нее аж мурашки бегали, когда она не понимала его слов. Она пугалась, хватала его за руку и ждала новых приключений. А он играл все роли, даже роли бури и ветра!

В этот вечер Кармен рано подала ужин. Ирис уехала на вечеринку, посвященную выходу книги, а Филипп — на деловой ужин. После еды Александр и Зоэ улизнули в кабинет Филиппа и, соблюдая все правила конспирации, спрятались в волшебном шкафу. Александр установил специальный ритуал. Надо было сначала надеть маленькие круглые очки и сказать: «Хелло, Джон, хелло, Джон, хелло, Джон». Потом они усаживались, закрывали глаза и пели песню Леннона «Imagine no possession, it’s not hard to do, no reason to kill or die for, and no religion too» [53]. Наконец, они брались за руки и ждали, когда за ними явится посланник СИМа.

— А Кармен нас не найдет?

— Она смотрит сериал на кухне…

— А отец?

— Он вернется поздно. Забудь ты про эти глупости! Сосредоточься, вместе позовем Большого Белого Кролика.

Зоэ закрыла глаза, и Александр произнес магические слова:

— Hello White Rabbit, where are you. White Rabbit?

— Here I am, little children… Where do you want to go today? — отвечал сам себе Александр низким глухим голосом.

Он краем глаза взглянул на Зоэ и ответил:

— Central Park… New York… The Imagine garden…

— Okay, children, fasten your seat belts! [54]

Они сделали вид, что пристегнули пояса.

— Я никогда не была в Центральном парке, — прошептала Зоэ.

— Я был. Помолчи. Пойдем за ним… Ты увидишь, как там прекрасно. Imagine… Лошади, впряженные в коляски, пруды с уточками, статуя Алисы в стране чудес… И статуя Большого Белого Кролика там есть!

Они уже почти добрались до Центрального парка, но тут открылась дверь кабинета, и послышался звук шагов.

— Это твой отец?

— Тсс! Подожди… Посмотрим.

— Как мы увидим, мы же закрыты.

— Ну ты глупая! Подожди… Может, это Большой Белый Кролик.

Это был Филипп. Они услышали его голос. Он говорил по телефону. По-английски.

— Ты думаешь, он играет с нами? Он знает СИМ?

— Цыц!

Он закрыл ей рот ладонью, и оба вслушались, затаив дыхание.

— She didn’t write the book, John, her syster wrote it for her. I am sure of it…

— Что он говорит?

— Погоди!

— Yes, she’s done it before! She’s such a liar. She made her sister write the book and she is taking advantage of it! It’s a big hit here in France… no! Really! I’m not kidding!

— Что он говорит? Ничего не понимаю!

— Заткнись, Зоэ! Погоди. Я потом тебе переведу. Я из-за тебя не слышу, помолчи!

— So let’s do it. In New York… At the film festival. I know for sure he’s going to be there. Can you manage everything? OK… We talk soon. Let me know…[55]

Он повесил трубку.

Испуганные дети замерли в шкафу. Они боялись пошевельнуться или произнести хоть слово, даже шепотом. Филипп включил проигрыватель, и полилась классическая музыка, давая им возможность говорить.

— Что он сказал? Что он сказал? — напряженно прошептала Зоэ, снимая круглые очки.

— Он сказал, что моя мать не писала эту книгу. Ее написала твоя мать. И он сказал, что моя мать уже один раз такое провернула, что она страшная лгунья.

— Ты веришь?

— Раз он говорит, значит, так и есть… Отец точно не врет, в нем я уверен.

— Вообще-то двенадцатый век — это похоже на маму. То есть она написала книгу, а твоя мать… Но зачем, Алекс, зачем?

— Не знаю.

— Может, спросим у Большого Белого Кролика?

Александр серьезно посмотрел на нее.

— Нет, лучше посидим тихо, может, он еще кому-нибудь позвонит.

Они слушали шаги Филиппа по кабинету. Вот он остановился. Они поняли, что он прикуривает сигару, и через некоторое время почувствовали тяжелый запах дыма.

— Как воняет! — пожаловалась Зоэ. — Надо выбираться. Я боюсь чихнуть.

— Подождем, пока он уйдет. Нельзя, чтобы он нас увидел… Тогда больше не будет СИМа. Это секретное место, если кто-то узнает о его существовании, оно исчезнет… Потерпи.

Им не пришлось долго ждать. Филипп ушел из кабинета, чтобы спросить у Кармен, где дети.

Они бесшумно выбрались из шкафа и помчались в комнату Александра, где их и застал Филипп: дети сидели на полу и мирно смотрели комиксы.

— Как жизнь, ребята?

Они смущенно переглянулись.

— Я вас напугал? Может, посмотрим вместе фильм? Завтра вам в школу не идти, можете лечь попозже.

Они с облегчением кивнули и заспорили, выбирая фильм. Александр хотел смотреть «Матрицу», а Зоэ — «Спящую Красавицу». Филипп примирил их, предложив пересмотреть «Убийца живет в номере 21».

— Это тебе понравится, Зоэ: будет немного страшно, но ты ведь уже знаешь, что все закончится хорошо.

Они сели перед телевизором и, пока Филипп ставил фильм, дети обменялись мрачными, тяжелыми взглядами, скрепляя договор молчания.

Эту поездку Лука предложил ей еще полгода назад: «В будущем октябре состоится коллоквиум о священных понятиях Средневековья, я в нем участвую, вам тоже надо туда поехать и выступить. Лишняя публикация вам не по мешает». Так она решила поехать в Монпелье. Лука выступал в пятницу, она записалась на вечер субботы.

Луки не было все лето, и вдруг объявился. Без всяких объяснений. Просто в один прекрасный день она встретила его в библиотеке, но не осмелилась ни о чем спросить. Спросил он: «Как вы провели лето? Отлично выглядите, похудели, вам идет… Я купил мобильник, долго не хотел покупать, мне не нравилась сама идея, но должен признать, что это удобно. Летом не мог вас найти, у меня не было вашего телефона. Мы оба весьма старомодны, правда?»