Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

Среди всей этой гущи событий она видела того самого частного детектива Влада, который спас ей жизнь. Он тоже их поздравлял и долго говорил о чем-то с Лукой, и еще рядом с ним была очень красивая девушка, тонкая и изящная, а вокруг наворачивал круги пятилетний мальчонка, который не знал покоя и ни на секунду не давал расслабиться своим родителям. Тогда Кристина познакомила его со своими младшими братом и сестрой, а потом вдруг вспомнила, что для детей здесь предлагали катание на пони, и сама отвела всех в парк, где их усадили на маленьких нарядных лошадок, и они восхищенно трепали их за гриву и улыбались от уха до уха.

Тут же вспомнив о дочке Луки, с которой ей пока так и не довелось познакомиться, Кристина вздохнула, пытаясь подавить набегающую обиду и чувство несправедливости. Когда Лука исчезал, встречаясь с дочерью, она догадывалась, что это была своеобразная месть его жены за их счастье. Неизменным требованием Елены оставалось — не подпускать к девочке никаких других женщин своего бывшего мужа. Что ж, пожалуй, это было справедливо, хоть и неприятно… Но Кристина знала, что, скорее всего, и сама поступила бы так же на ее месте, если не жестче. Она еще помнила, как страшно и тяжело было узнать об обмане, когда сердце только-только раскрылось для доверия и любви. Луке и правда было больно не видеть красавицу Еву среди других детей, веселящихся на его свадьбе, зато он всегда сиял, когда встречался с ней наедине. Несколько раз она подвозила его на встречи с дочкой и не могла себе отказать в том, чтобы понаблюдать за ними со стороны. Пару раз она видела издалека и Елену, которая показалась ей очень красивой, но необыкновенно строгой, жесткой и холодной. Впрочем, это было неудивительно, ведь после их расставания прошло так мало времени, и рана у этой женщины, конечно же, еще не зажила. Чтобы отогнать прочь неприятные чувства, Кристина заставила себя вновь улыбнуться, глядя на детей. Да, дети всегда смягчали сердце, радовали глаз и вызывали улыбку. Когда-нибудь у них с Лукой тоже появятся малыши, и это будет чудесно…

Среди всего этого необозримого счастья мрачной тенью пронеслось воспоминание о том дне, когда ее чуть не убили. Они ездили в участок для дачи показаний, и там они с Лукой узнали о причастности его матери. Кристина с замиранием сердца наблюдала, как изменилось тогда выражение на лице Луки. Оно впервые показалось ей растерянным и беззащитным. Эта секунда слабости быстро прошла и больше никогда не возвращалась. С тех пор он будто запер для нее свое сердце на замок, и от этого было жутко и больно одновременно. Они покинули участок уже около трех ночи и почти не держались на ногах от усталости. Лука по привычке собирался сесть за руль, но она настояла, что лучше вызвать такси, потому что ему нужно было отдохнуть. Мужчина не стал возражать, и всю дорогу домой она прижималась щекой к его груди, крепко обнимая руками, даже больше боясь за него, чем переживая из-за собственного пережитого кошмара. На следующий день она попыталась заговорить с ним о матери, но Лука резко ее оборвал и сказал, что больше никогда не хочет слышать ее имени в своем присутствии. На заседания, касающиеся ее дела, он ни разу не приезжал ни в каком качестве, вместо него там всегда присутствовал его представитель. Через Филиппа Ивановича Кристина узнала, что ей грозило до двадцати лет лишения свободы, а потом дело вдруг стало громким, и замять шумиху не удалось. Сейчас об этом точно думать не хотелось, да и не могла она сегодня долго думать о плохом…

В суматохе веселья к ним с Лукой подходил и Матвей. Весь день он держался строго, чинно и сдержанно, все больше становясь похожим на брата, даже стрижку слегка укоротил и перестал красить волосы, да и девушка при нем была эффектная и зажигательная. Впрочем, к вечеру алкоголь и всеобщее оживление сделали свое дело. Когда Кристина случайно поймала на себе его взгляд, в его глазах плясали черти, губы скривились в провокационной улыбке, а рука приветственно приподняла бокал ей навстречу. Девушка не стала на это отвечать и отвернулась, сделав вид, что ничего не заметила, хотя прекрасно понимала, какие чувства и воспоминания ему вдруг захотелось в ней разбудить. Видимо, этой реакции ему показалось недостаточно, и наглец приблизился к ним, попросив у Луки разрешения потанцевать с невестой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Быстрый взгляд, метнувший молнии, каменная маска на лице и убивающий наповал тон тут же опустили шутника с небес на землю.

— Пошел вон, — прорычал Лука безапелляционно. — И пока не проспишься, не протрезвеешь и не попросишь прощения у моей жены, даже не приближайся. Матвей пробормотал нечто неразборчивое и послушно ретировался. На следующий день он действительно попросил прощения, искренне смущаясь из-за недавнего поведения. Больше подобных инцидентов не повторялось, и Кристина облегченно выдохнула.

В любом случае этот день ничто не могло омрачить. Все плохое мигом улетучивалось из головы, стоило девушке повернуть голову и взглянуть на красивого, статного, элегантного мужчину рядом с собой, которого теперь имела право звать мужем. Иногда он ловил на себе ее нежный влюбленный взгляд, и тут же отвечал чувственным прикосновением или поцелуем.

Когда стемнело, повсюду зажглись огни, а потом и фонтаны из фейерверков вокруг озера. Официанты вывезли на веранду огромный белоснежный торт, и новоиспеченные муж и жена раздавали всем аппетитные воздушные кусочки, периодически отвлекаясь из-за продолжающихся криков «горько».

Последним штрихом к этой волшебной идиллии стало катание в лодках и запуск китайских фонариков, которые отражались в гладкой, как стекло, воде. Лука снял пиджак, расслабил галстук, закатал рукава и сам сел на весла. Когда они заплыли подальше ото всех, мужчина оставил весла, позволяя лодке свободно покачиваться на воде, и закурил.

— Так что насчет моего платья? — смущенно вспыхнула объятая любопытством Кристина, едва сдерживая улыбку. Она полулежала перед ним на широком сидении на носу, украшенном цветами, и ее белоснежная пышная юбка мягким облаком разметалась по дну от борта до борта, а край фаты касался воды.

— Хотела о чем-то мне напомнить? — тихо отозвался он, и в его голосе уже улавливались те нотки, от которых ее всегда била дрожь, а по телу струйками кипятка растекалось желание, покусывая и пощипывая кожу.

— Может быть… — уклончиво ответила она и пожала плечиком, невинная, словно ребенок, не ведающий, что творит.

— Чтобы что-то повторить? — тот же невозмутимый и порочный голос искушенного провокатора, который так любил играть с ней в кошки-мышки.

— Даже не знаю… — не решилась продолжить она, потому что горло перехватило волнение, и пришлось сглотнуть, чтобы произнести хоть слово.

— Сними фату и распусти волосы, Кристина… — мягко ухмыльнулся Лука, неспешно затянулся, выдохнул дым и с наслаждением наблюдал, как нежная красавица в белом, смущаясь и колеблясь, подняла руки и отстегнула фату, которая выскользнула из ее пальцев и упала на воду, тут же скользнув по подернувшейся рябью поверхности, уносимая едва заметным свежим ветерком. Оба они не обратили на это никакого внимания, и Лука продолжал пристально следить, как девушка распустила волосы, встряхнув головой, и разметала их по плечам и по белым бутонам роз, сплошь покрывающим нос лодки за ее спиной. — Умница, — похвалил он, замечая, как она в нетерпении облизывает пересохшие губы. — А теперь подними юбку… выше… хочу видеть твое белье… — Взгляд опытного ценителя скользнул по полупрозрачным белоснежным чулочкам, по манжетам из тончайшего кружева и изящному пояску и трусикам. — Очень красиво, моя девочка… — сдержанно отметил он, взял ее ножку за щиколотку и снял туфельку, положив на дно лодки. Чуть наклонившись вперед и зажав сигарету в зубах, собственнически провел ладонью по стройной ножке, добрался до кружевной манжеты и стянул чулок. Кристина почти не дышала, наблюдая, как он проделал то же самое с другой ногой, затем приподнял ее ногу и поцеловал где-то на уровне щиколотки. В месте поцелуя обожгло, и по коже разбежался бриз из мурашек. Где-то поблизости послышался всплеск воды. Девушка нервно обернулась, боясь, что это был звук чужого весла. Только вокруг воцарилась тишина. Может быть, догадливые гости сами не пожелали преследовать молодоженов, забравшихся на другой конец озера, а, может, люди уже просто не осмелились заплывать в сплошную черноту ночи. Впрочем, их глаза уже привыкли к скудному освещению. Над ними раскинулось куполом небо, усыпанное звездами, вдалеке всеми огнями светилась вилла и оттуда долетали отзвуки клубной музыки. Похоже, неутомимые гости, оставшиеся на берегу, веселились в последнем угаре… и туда точно возвращаться не хотелось.