Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - Джон Келлер

Через три дня ему надлежало снова явиться в полицию, но вместо этого он тайно пробрался в Западный Берлин, где зарегистрировался в лагере беженцев.

На самолете его отправили в другой лагерь, в Западную Германию, там он работал слесарем в мастерской.

Яна за казенный счет послали на четыре недели в санаторий с минеральными водами подлечиться и удалить кончик ножа, который русская переводчица вонзила в его плечо шесть лет назад. На водах в Бад-Наугейме он встретил Хельгу Рамм, которая выздоравливала там после пяти лет неописуемых мучений и унижений, которые ей пришлось вытерпеть в разных тюрьмах ГДР. Ее арестовали сотрудники Штази, когда она была в Восточном Берлине. Рамм, которой тогда было 19 лет, работала экономкой у Райнера Гильдебрандта, который возглавлял антикоммунистическую «Группу борьбы против бесчеловечности». Время от времени Гильдебрандт поручал ей относить письма одному американскому офицеру. В эту организацию сумели проникнуть агенты Штази, которые сообщили о ней, и ее фамилию внесли в список лиц, подлежащих аресту при появлении на территории ГДР. Девушку передали советским органам госбезопасности, которые пытками заставили ее подписать протокол с признанием. Как и Ян, Рамм была приговорена к двадцати пяти годам исправительно-трудовых работ. Ее амнистировали и выпустили на свободу через день после того, как освободился Ян.

Гюнтер Ян и Хельга Рамм познакомились 9 марта 1954 года. Три дня спустя состоялась их помолвка, а в апреле того же года они поженились. Год спустя у них родилась дочь Биргит. В то время они все еще жили в лагере для беженцев. Наконец им дали маленькую квартиру в городке близ Франкфурта.

— Отношение к нам местных властей было просто ужасным, — рассказывал Ян. — Это были провинциальные бюрократы с ограниченным кругозором, для которых мы были отбросами общества. Они прямо в глаза говорили нам: «Если вас там посадили в тюрьму, значит, было за что». Молодая пара решила поставить на Германии крест и эмигрировать в Австралию, чтобы начать там жизнь заново. Начало жизни в далекой стране было для них очень трудным. Ведь им пришлось учить чужой язык и адаптироваться к климату и культуре. Со временем Ян устроился на работу на завод близ Мельбурна, производивший лопасти для авиадвигателей. Он рос по служебной лестнице и в конце концов стал начальником инструментального цеха.

В 1959 году, уже в Австралии, у Янов родилась вторая дочь. Обе дочери замужем, и у Гюнтера и Хельги теперь три правнука. Правительство ФРГ выплатило им компенсацию, а Яну назначило пенсию, хотя она на 30 процентов меньше той, которую он получал бы в Германии, потому что он и его жена — граждане Австралии.

Американский не-шпион

Работа над докторской диссертацией по истории искусства довела Рона Виденхефта до тюрьмы, в которую он угодил на девять месяцев. 5 сентября 1967 года Виденхефт, находясь в Восточном Берлине, фотографировал здания и другие архитектурные сооружения 20-х годов XX века на Норманенштрассе в районе Лихтенберг, когда его арестовал сотрудник Штази в штатском. Тридцатилетний историк не знал, что здание, которое он собирался запечатлеть на пленку, было штаб-квартирой Штази. До этого он совершил уже около трех десятков экскурсий по Восточному Берлину, и власти ни разу не придрались к нему.

В рапорте Штази об аресте, на котором стоял гриф «совершенно секретно», утверждалось, что Виденхефт был арестован «по подозрению в шпионаже, будучи пойман с поличным при фотографировании комплекса зданий министерства государственной безопасности. Подозрение подтвердилось, когда конфискованная пленка была проявлена». Другой «изобличающей уликой» была карта Берлина, которую имел при себе американский «шпион». На этой карте, охватывавшей обе части разделенного города, Виденхефт выделил различные районы. Сотрудники Штази проверили те районы, которые были в Восточном Берлине, и это оказалось инкриминирующим фактором: «к числу этих районов, помимо здания МГБ и прилегающих жилых зданий, принадлежал автопарк МГБ и советский военный объект (подземный склад боеприпасов)». При обыске Виденхефта у него была обнаружена записная книжка, в которой он делал пометки о расположении зданий, которые он уже сфотографировал, в том числе и о штаб-квартире МГБ.

Виденхефта отвезли в следственный изолятор МГБ. Если судить по протоколам допросов и по его собственным словам, с ним обращались на удивление хорошо. Похоже, что он был единственным американским гражданином, арестованным за эти годы по обвинению в шпионаже. Следователь МГБ, который вел дело Виденхефта, составил предварительный отчет в двух экземплярах; один был отправлен на имя генерального секретаря ЦК СЕПГ Эриха Хонеккера, а второй — министру иностранных дел Отто Винцеру. В то время Хонеккер стремился улучшить отношения с США, повысить престиж ГДР и добиться дипломатического признания Вашингтоном. Это и было той причиной, по которой Виденхефт избежал побоев и издевательств, достававшихся немцам, подозревавшимся в шпионаже, и не попал в «подводную лодку».

Сотрудники Штази в особенности пытались установить, не провез ли Виденхефт тайком «во время своих многочисленных посещений Восточного Берлина шпионское оснащение, потому что считалось, будто американская разведка систематически устраивала тайники в исторических зданиях. Виденхефт отрицал это обвинение, как и то, что он имел какие-либо связи с ЦРУ. Сокамерником Виденхефта был человек, работавший на знаменитой оптической фирме Цейсса. Этот человек сказал американцу, что его арестовали после того, как он проработал на ЦРУ десять лет. Виденхефта периодически вызывали на допрос, но, по его словам, угрожали ему только однажды. «Следователь сказал, что если я не возьмусь за ум и не сознаюсь, то просижу здесь до тех пор, пока мои дочки не выйдут замуж», — вспоминал американец. В то время одной из его дочек было шесть лет, а другой — один год.

Тем временем к спасению незадачливого американца подключился и президент Линдон Б. Джонсон, избрав посредником для этой цели нью-йоркского адвоката Максвелла Рабба, бывшего главу аппарата президента Дуайта Эйзенхауэра. Рабб уже выполнял ряд деликатных поручений американского правительства. Государственный секретарь Дин Раск намеревался отправить Рабба в Берлин в качестве консультанта ЦРУ, потому что только таким образом можно было оплатить его услуги. Рабб отказался от этого предложения и сам оплатил все дорожные расходы, Раббу сказали, что правительство США не пойдет на обмен каких-либо коммунистических шпионов, сидящих в американских тюрьмах, но согласно заплатить за Виденхефта выкуп.

Миссия Рабба началась в апреле 1967 года. Сначала он встретился с Герхардом Байлем, заместителем министра внешней торговли, и несколькими другими высокопоставленными чиновниками правительства ГДР. «Они были приветливыми, улыбались, когда я рассказал им о своей миссии, — вспоминал Рабб в разговоре с автором этой книги. — Они спросили, что получат взамен за освобождение Виденхефта, и я ответил «добрую волю». Их отношение сразу же изменилось… Они взорвались, закричали: «Вы унижаете и оскорбляете нас». Пошло и поехало. Припутали к этому вопросу зверства, которые мы якобы совершали во Вьетнаме, и так далее». Рабб покинул Берлин, но позднее возвращался туда еще дважды вместе с женой и сыном-подростком.

После второй встречи, которая проходила в более дружественной атмосфере, семейство Раббов отправилось осматривать достопримечательности Восточного Берлина. Их сопровождали сотрудники МГБ, один из которых представился Гансом Фруком. Рабб не знал, что Фрук являлся заместителем начальника главного управления «А» и одним из самых безжалостных руководителей Штази. Перед американским эмиссаром Фрук никогда не показывал себя с плохой стороны. Он был приветлив и даже пригласил Раббов на экскурсию в Дрезден. Поведение Фрука, так же как и отношение других официальных лиц, говорит о том, что Хонеккер проинструктировал держаться с американцами корректно и стараться расположить их к себе.

На третьей встрече, в конце мая 1968 года, Раббу сказали, что Виденхефта доставят к нему в номер восточноберлинского отеля «Метрополь» 3 июня. Восточные немцы не только сдержали слово, но и привезли бутылку шампанского «Роткепхен», чтобы отметить освобождение американца, и оплатили номер в отеле. Учитывая жестокость, с какой восточногерманские власти обращались с другими заключенными, это было экстраординарным событием. С тех пор посла Рабба использовали как неофициального посредника, и ему даже удалось однажды договориться об освобождении десяти молодых американцев, попавших в тюрьму за причастность к нелегальной переправе восточных немцев на Запад. Во всех случаях Рабб оплачивал свои дорожные расходы из своего кармана.