Рейтинговые книги
Читем онлайн Новый Мир. № 2, 2000 - Журнал «Новый мир»

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 97

Однако здесь не только предается на поругание мое имя, иметь попечение о котором заповедал еще Сирах, не только попирается мое достоинство и моя свобода, не только наносится ущерб моей репутации — здесь бесчестятся и мои официальные рецензенты, обозначенные на титуле: доктор искусствоведения Н. М. Зоркая и поэт, критик, доцент Литературного института Т. А. Бек, и автор предисловия — известный богослов о. Валентин Асмус, и церковное издательство Подворья Троице-Сергиевой Лавры, которое выпустило мою книгу, и, наконец, Святейший Патриарх, чье благословение стоит на ее обложке. Все они, получается, тоже участвовали в выполнении рокового «соцзаказа». Так некогда, после выхода сборника «Вехи», ультралиберальная пресса (более двухсот отрицательных отзывов), не имея существенных аргументов против позиции Н. Бердяева, С. Булгакова, С. Франка, П. Струве и других, критиковавших обезбоженное сознание русской интеллигенции и предостерегавших общество от демонов надвигавшейся русской революции, навесила на своих оппонентов политические ярлыки консерваторов, обскурантов, реакционеров и черносотенцев.

В сходную ситуацию ставит меня и эта рецензия. Ход рассуждений здесь таков: коль скоро основы православной метафизики и церковности оказываются противоречащими постмодернистскому цивилизационному коду, они тут же объявляются родственными коммунистической и национал-большевистской идеологии лишь на том основании, что и коммунисты, и национал-фашисты находятся в оппозиции к некоторым принципам глобальной цивилизации. Еще С. Франк напоминал, что в элементарной логике подобная ошибка называется «смешением контрадикторной противоположности, не допускающей ничего третьего».

Но ведь этот дух партийности, делящий людей исключительно по бинарному принципу «свои — чужие», и есть дух большевизма, какой бы идеологией он ни прикрывался. Это и есть дух ненависти к независимости свободного человека, выбирающего «нечто третье». Это и есть ненависть к духу творчества, преодолевающего партийные перегородки. Не удивлюсь, если кто-то станет утверждать, что именно этот партийный дух, терзаемый нетерпимостью к инакомыслию, побудил моего рецензента так безбоязненно, грубо, принародно нарушить заповедь Божью: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего своего».

Ибо — как писал пророк Давид: «Избави мя от клеветы человеческия и сохраню заповеди Твоя».

Олеся НИКОЛАЕВА.

Письмо в редакцию «Нового мира»

ОПРОВЕРЖЕНИЕ

В отделе библиографии 11 номера Вашего журнала на стр. 252 помещено краткое известие о публикации беседы Ирины Врубель-Голубкиной, редактора журнала «Зеркало» (выходящего на русском языке в Тель-Авиве), со мною, Эммой Герштейн, под многозначительным заголовком «На фоне всех ревизий века».

Претенциозному названию этой беседы соответствует и ее на редкость путаное содержание. Спешу сообщить, что я не могу нести ответственность за эту публикацию, представляющую собой мешанину из некоторых моих подлинных высказываний, выдернутых из магнитофонной записи, и совершенно произвольных вставок, домысленных редактором упомянутого «Зеркала». Я познакомилась с текстом публикации уже тогда, когда она была напечатана и передана в Интернет.

К счастью, опытный составитель библиографии сумел найти важное зерно этой беседы: «Много интересного о Н. И. Харджиеве». Вот это и была цель моего участия в беседе. Я считала своим долгом оставить сведения о зарождении и развитии ссоры первого редактора посмертного издания стихотворений Осипа Мандельштама с его вдовой, Надеждой Мандельштам, — ссоры, разросшейся с годами в кровавую распрю.

Достаточно посмотреть на яростные записи Надежды Мандельштам, опубликованные в журнале «Philologica», 1997, № 8-10. Беспардонные ругательные отзывы о ею же выбранном поначалу редакторе сочинений погибшего мужа венчают и без того резкие выпады против Харджиева в известных книгах вдовы поэта.

Что касается злополучной пятнадцатилетней истории подготовки первого советского издания Осипа Мандельштама, то я считаю необходимым представить на суд читателя известные мне факты, поместив их в каком-нибудь другом печатном органе.

Эмма ГЕРШТЕЙН.

Полка Сергея Костырко

+7

Владимир Салимон. Бегущие от грозы. М., «Золотой век», 1999, 255 стр.

Самая толстая книга Салимона. И не избранное за годы, а три новых книги под одной обложкой, написанные с марта 1998-го по август 1999 года («Веселые плясуны», «Предместья рая», «Грозовая туча»). Стихи про природу, про погоду, про Россию, луну, чеченцев и албанцев, парикмахерш, про свечу и керосин, яблоки, войну 1812 года — попробуй сказать, про что пишут стихи, стихи — это просто такая (самая прекрасная, на мой взгляд) форма проживания человеком своей жизни.

… Сюжет, связанный с почти ритуальными уже для нашего (начинавшего в конце 70-х) поколения стенаниями: «Нам легкости недостает, / умения бить птицу влет. / Желания играть в слова — / мальчишества и озорства». Окружающий пейзаж — соответствует. «Ненастье. Морок. Сырость. Грязь», «По склонам кое-где / деревни, села, / а то — пустынно, голо / повсюду и везде» — пейзаж как будто смакует свою недопроявленность, а когда появляется в нем открытый цвет, то он странен уже этим: «Цвет нарочит. / Аляповаты очертанья. / Такой закат весьма хорош / на Черноморском побережье, / не по нему — углы медвежьи, / где валят лес и сеют рожь». Но удивительно: в этой перекошенной жизни и судьбе обнаруживается — страшно вымолвить — внутренняя гармония, и не вопреки, а благодаря. Поверх стихотворных стенаний, точнее, в интонациях их, выхлестывает, и весьма ощутимо (и выстраивает в книге свой сюжет), избыток радости и силы от самого процесса проживания этой «несуразной» жизни: «Просторы наши / обыкновенно просят каши. / Канючат по обыкновению. / Когда же нашему терпению / конец придет?/ Но хлещет дождь с утра до ночи напролет. / Он понемногу / размыл дорогу. / С тех пор единственная связь / с большой землей оборвалась». Оно, конечно, плохо, что «канючат» и связь с «большой землей оборвалась». Но почему-то возникает подозрение, что и для автора, и для нас жизнь, явленная в размытой дороге, в дожде, который «с утра до ночи напролет», сокровенней, радостней, нужней, чем связь с «большой землей».

Лариса Кобринская. Риска. Стихотворения. Хьюстон, «Ноев ковчег», 1999, 129 стр.

Редкая и радостная ситуация — открыть в своем поколении незнакомого тебе Поэта; не так их много. Вышла первая книга поэта, хронологические пометки под стихами которого начинаются 1965 годом. Книга избранного. Вначале разбег: стихи 60-х, где сквозь «общепоэтический» язык тех лет только прорезается звучание будущего голоса. Там много неплохих стихов, им не особенно даже мешает поэтическое заговаривание автором судьбы, своеобразная психотерапия. А с чего, собственно, еще и начинается поэзия? Но — только начинается. Разбег, к счастью, недолог — Кобринская освобождается «от себя», сначала де-факто — в стихах 70-х годов, а потом и вполне отрефлектированно (стихи 1981 года «Хотите плакать?»). И еще: «Не плачь, дитя, любимый — лишь соблазн, / иллюзия. Любовь твоя бессмертна. / И ты на этом поприще бессменна», — это стихи не только о любви. Названное здесь надо принять как благо, как дар и больше на него не оглядываться, есть более насущные собеседники…

Саша Соколов. Палисандрия. Эссе. Выступления. Послесловие Бориса Гройса. Романы. СПб., «Симпозиум», 1999, 432 стр.

Весь известный читателю Саша Соколов в двух томах; для данного издания тексты отредактированы автором заново — самое репрезентативное на сегодня издание писателя.

Вряд ли купивший двухтомник кинется перечитывать все: поздняя правка не так уж кардинально изменила знакомые тексты, решит он скорее всего, и потому будет перечитывать под настроение. Но что он обязательно прочтет не откладывая — так это выступления и эссе писателя, впервые собранные вместе. И по причинам плотности и талантливости текстов, и для того, чтобы «сверить часы». Замечательное переживание — еще раз прочувствовать пафос Соколова, воспевающего свободу писателя-эмигранта, — но уже из другого социопсихологического пространства. Сегодня свободный выбор художником своего пути, «уход в молчание, в изгнание, в мастерство», уже не означает автоматически эмиграцию. И с не меньшей личной вовлеченностью прочитываются в этом эссе («Портрет художника в Америке в ожидании Нобеля») наблюдения Соколова за диктатом другого, не советского варианта «культурной революции» соцреализма, а американского, существующего под лозунгом business as usual, — сегодня эта реальность уже моей страны. Тяжкая реальность, но она все же легче, чем предыдущий вариант, — теперь за свободу можно рассчитываться только материальной, но не духовной стесненностью.

1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 97
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Новый Мир. № 2, 2000 - Журнал «Новый мир» бесплатно.
Похожие на Новый Мир. № 2, 2000 - Журнал «Новый мир» книги

Оставить комментарий