Ее зовут Тень - Ксения Чайкова

— Ну вот. — Я отступила от стола и полюбовалась результатом. Потом попросила старика: — Передвиньте чашки так, чтобы я не видела, куда станет та, что с отравленным вином.

На такое дело дед всегда был готов. Он шустро подбежал к столу и принялся крутить чашки так быстро, что я вскоре и впрямь запуталась, где какая. Ради очистки совести сама еще пару раз переставила их с места на место и приглашающе кивнула деду:

— Выбирайте!

Тот подозрительно сощурился, потом с обрадованным воплем схватил одну чашку. Понимаю, если приглядеться, становилось заметно, что она стоит чуть-чуть ближе ко мне. Я с нарочито огорченной и разочарованной миной взяла оставшийся сосуд, подержала его в ладонях, словно пытаясь согреть, посмотрела сопернику в глаза и нежно предупредила:

— Пьем на счет три. Торин, посчитай.

— Ч-чего? — жалобным тоном простонал бестолковый графеныш, закатывая глаза и явно грозя уйти в глубокий обморок.

— До трех сосчитай! — во весь голос рявкнула я. И так нервы ни к демонам, а тут еще этот аристократ тупит!

— Раз… — беспомощно простонал он, да так, что я уж думала, что не дождусь «два» и «три». Но Торин таки сумел взять себя в руки и закончить с этим сверхсложным и ответственным делом.

На счет «три» мы с дедком дружно опрокинули содержимое чашек в рот и воззрились друг на друга в ожидании результатов. Потом просвещенный старец начал хохотать, приплясывая и указывая на меня пальцем:

— Ха! Ты думала… Ты думала, я такой уж глупый, да?! Я же видел, что ты пододвинула к себе одну из чашек! Я все зна…

А вот чего «зна», ему договорить было не суждено. Порошок из корней оольматы, как всегда, убил быстро и милосердно — дед, наверное, так и не понял, что умирает. Я равнодушно отвернулась от еще теплого трупа и шагнула к Торину. Тот едва не уронил на меня глаза.

— Тень… Что здесь было? — с трудом прохрипел он, помогая мне срывать с него веревки.

— А то ты сам не видел, — пожала я плечами. — Пошли скорее, и так уйму времени из-за этого азартного полудурка потеряли.

— Но как? Я же сам видел, как он выпил из той чашки, которую ты предназначила для себя! — продолжал допытываться дотошный графеныш.

— Ну выпил. И что?

— Неужели ты придвинула к себе яд? Ни в жизни не поверю!

— И не верь, — равнодушно отозвалась я, поддерживая Торина за плечи — тело, стянутое веревками, затекло, и теперь его заметно пошатывало. Но аристократическое любопытство неистребимо ничем.

— Ну объясни мне! А не то я всем расскажу, как мы целовались!

Вот ведь подлец, а! Шантажист демонов!

— Здесь нет ничего необычного или странного, — устало пояснила я, подбирая и накидывая на плечи Торина его куртку. — Яд был в обеих чашках, поэтому мне было все равно, какую брать.

— Как? То есть ты сейчас тоже… — Торин отстранился от меня, словно опасаясь, что смерть от яда, как моровое поветрие, может передаваться от человека к человеку.

— Не дождешься, — хмыкнула я, протягивая графенку его сапоги.

— Но как тогда…

— У меня иммунитет к этому яду. А также ко многим другим самым известным и сильнодействующим, — отмахнулась я, одергивая на Торине куртку и помогая справиться со шнуровкой сапог.

— Да? Я тоже хочу! — тут же загорелся он, едва не подпрыгивая от охватившей его нездоровой ажитации.

— Еще тебе чего?! Это дело не двух минут и даже не трех дней. Иммунитет вырабатывается годами. Каждый день в замке Рэй начинается с крохотной дозы яда после завтрака на десерт, так сказать. В результате те, кто не помирают за время учебы, к выпуску приобретают стойкий иммунитет к той отраве, которой нас потчуют. Я до сих пор иногда принимаю по капельке разных ядов, дабы тот, кто вздумает меня отравить, потерпел сокрушительную неудачу.

— Ты не шутишь? — почему-то шепотом уточнил Торин. пока мы, поддерживая друг друга, медленно продвигались к выходу из пещеры.

— Нет, — отозвалась я, хватаясь одной рукой за стену, а Другой — за бросившегося навстречу Каррэна. Иммунитет иммунитетом, а плохо мне все-таки стало — голова закружилась, перед глазами заплясали многочисленные черные точки, ноги подогнулись, а руки ослабли. Впрочем, что делать при отравлениях природными и алхимическими ядами, я знала. Лишь бы никто не мешал.

— Каррэн, принеси мне мою сумку, ту, в которой я магические цацки держу, — слабым голосом попросила я, высвобождаясь и делая шаг в сторону кустов. Встревоженный альм хотел броситься следом, но я глянула так умоляюще, что он со всех ног пустился исполнять мою отчаянную просьбу. Все остальные, увлеченные рассказом Торина о его подвигах, не заметили того, как я удалилась в кусты.

Дальше — стандартный набор действий при отравлении. Прядь волос глубоко в горло, полное очищение желудка, противоядие… которого у меня нет. Впрочем, иммунитет какой-никакой все же имеется, есть надежда, что не помру. А помру — так туда и дорога, такую бестолковую и безголовую не жалко. Знала же, что достаточно будет трех крупинок на чашку! Так зачем, спрашивается, по пять бросила? И кому теперь доказывать, что просто боялась наличия у деда тоже какого-нибудь иммунитета.

На плечо черной тенью опустилась Тьма. Сложила крылья, выгнула шею, заглянула в глаза и тревожно защебетала, выспрашивая о причинах подобного гадостного самочувствия. Я бросила в нее несколькими мыслеобразами, подробно повествующими об оригинальной игре, в которую я сыграла с ныне покойным дедом. «Тянешь в рот всякую гадость!» — возмущенно прокомментировала вонато, не пытаясь скрыть своего облегчения от того, что все закончилось благополучно. Да, милая, я, веришь, тоже очень этому рада.

Дальше отправились мы не скоро: пока я нахлебалась разных зелий, очухалась и смогла более-менее твердо держаться на ногах, пока лошадей из сети выпутали, пока перекусили, потому как графеныш горестно возопил о терзающем его голоде… Короче, в тот день в предгорья мы так и не спустились.

Ночью мне снились воюющие деды, снежные элементали тихо шипящий в чашке с вином яд и тому подобная гадость. Естественно, встала я не в лучшем расположении пуха. На сей раз Каррэн не стал мухлевать с вахтой, так что Папаша поднял меня задолго до рассвета, что, разумеется, тоже не способствовало улучшению моего настроения. Так что на Батю я едва не вызверилась. Потом опомнилась и послушно заступила на вахту, точнее сказать, просто забегала в хорошем темпе вокруг стоянки, стараясь согреться и не заснуть. Это ж каким морозом нас боги наказали, чтобы даже я, закаленная и привычная, кажется, ко всему, откровенно зябла?! А каково изнеженному Торину — страшно подумать! Или, может, на самом деле на перевале вполне сносная температура, а это просто по моему телу отголоски сражения с элементалем все еще гуляют?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});