Милорадович - Александр Бондаренко

«11-го числа октября генерал от инфантерии Милорадович донес, что… замечено, что неприятельские посты, оставив Вороново, ретировались…

Неприятель, по-видимому, оставил совсем Москву, дабы отступить изобильнейшими нашими провинциями, потянулся с большими силами по Новой Калужской дороге к Боровску. Несмотря на все его тонкости, намерение его предупреждено…»[1162]

Когда выяснилось направление движения французов, Кутузов приказал Михаилу Андреевичу идти к Малоярославцу, куда уже двигалась вся армия.

«Сегодня в 4 часа утра все еще спали в лагере Дельзона[1163], как вдруг четыре отряда русских стрелков неожиданно выступили из лесов, покрывавших здешние возвышенности, заставили часовых спешно отойти к передовым постам, посты — к стоявшим впереди батальонам, а эти последние, пораженные неожиданным нападением, должны были после слабой обороны покинуть деревню, чтобы соединиться с остальной частью дивизии, находившейся на равнине… Сражение завязалось. Та и другая сторона бились с жаром, но невыгодное положение Дельзона было очевидно: он принимал на себя весь огонь русских, а сам отвечать на него не мог, так как неприятель был прикрыт скрывавшим его гребнем холма»[1164].

«Город четырнадцать раз переходил из наших рук в руки неприятеля. Потеря была с обеих сторон очень велика»[1165]. Генерал Дельзон возглавил штыковую атаку и был убит; с ним погиб и младший брат — его адъютант[1166].

«При выступлении армии к Малоярославцу по-прежнему Милорадович предводительствовал арьергардом и с суворовской быстротой поспел на поле битвы»[1167]. «Фельдмаршал Кутузов, удивленный быстротой Милорадовича, — который, прошедши в 6 часов 45 верст, как бы внезапно предстал на помощь, — обнял его, называя крылатым генералом»[1168].

За время боя, продолжавшегося около восемнадцати часов, до глубокой ночи, город восемь раз (а не четырнадцать!) переходил из рук в руки и в конце концов остался за французами. Но обладание горящими руинами вряд ли могло их утешить, потому как русские войска, охватив Малоярославец полукольцом, перекрывали путь к Калуге.

«Солдаты, между которыми было много рекрут, дрались дурно под Малоярославцем. Офицеры одни жертвовали собою»[1169].

«Генерал Милорадович оставлен был с войсками своими на том самом месте, где ночь прекратила сражение. Весь следующий день проведен в небольшой только пушечной и ружейной перестрелке. В сей день жизнь генерала была в явной опасности, и провидение явно оказало ему покровительство свое. Отличаясь от всех шляпой с длинным султаном и сопровождаемый своими офицерами, заехал он очень далеко вперед и тотчас обратил на себя внимание неприятеля. Множество стрелков, засев в кустах, начали метить в него. Едва успел выговорить адъютант его Паскевич: "В вас целят, ваше превосходительство!" — и пули засвистали у нас мимо ушей. Подивись, что ни одна никого не зацепила. Генерал, хладнокровно простояв там еще несколько времени, спокойно поворотил лошадь и тихо поехал к своим колоннам, сопровождаемый пулями. После этого генерал Ермолов, прославившийся и сам необычайной храбростью, очень справедливо сказал в письме Милорадовичу: "Надобно иметь запасную жизнь, чтоб быть везде с вашим высокопревосходительством! " »[1170]

«Малый Ярославец, занятый войсками генерала Милорадовича, представил глазам их позорище, еще ужаснейшее того, которое видимо было на биваках французских… Улицы, кровью политые, усеяны обезображенными трупами. Сотни французских раненых, умерших и умирающих, раздавлены и по членам раздроблены проездом собственных их пушек. Все церкви ограблены и поруганы. На одной из них читали надпись: "Конюшня генерала Гильемино[1171]"»[1172].

«Желая предупредить движение Наполеона… князь Кутузов в ночь на 14-е отошел к Детчину, оставив при Малоярославце Милорадовича… Цель движения князя Кутузова не была ясна Наполеону, и ему предстояло принять одно из двух решений: последовать за русской армией, оттеснить ее и обеспечить себе тем путь на Юхнов или без сражения отступить к Днепру. В первом случае Наполеону грозили последствия всех случайностей битвы, а во втором — отступление по разоренному краю, при полном недостатке продовольствия»[1173].

В деревне Городне, на пути из Малоярославца в Боровск, Наполеон провел свой «совет в Филях», где было решено отступать через Можайск к Смоленску. Вот как объяснял это решение маркиз де Коленкур: «На этом своего рода военном совете лишь после долгих настояний и после того, как император рассудил, что Кутузов, не пожелавший ожидать его и сражаться с ним на такой прекрасной позиции, как Малоярославец, не примет сражения и в 20 лье[1174] дальше, удалось убедить императора следовать на Боровск, на пути к которому уже находилась часть войск, большая часть артиллерии и все обозы… Хотел ли император сделать вид, что он уступает только настояниям других, или он в самом деле думал, что ему удастся еще до перехода на зимние квартиры разрезать русскую армию и сделаться хозяином положения, предрешающего результаты кампании? Не знаю»[1175].

«Ночью уже возвратился я в главную квартиру, отогреваясь в своей избе, не имел нужды быть у фельдмаршала. Вдруг неожиданно требует он меня к себе. Первые слова его: "Милорадович доносит, что неприятелем оставлен Малоярославец и занят нашими войсками. Наполеон с армией в пяти верстах за городом… Милорадович приказал генерал-адъютанту барону Корфу с кавалерийским корпусом и донскими казаками генерала Карпова следовать за неприятелем по исправлении мостов через речку Лужу, в самом городе обоим пехотным корпусам не сделал назначения. Отправляйся теперь же к Милорадовичу, объяви на то мое повеление. Мне обо всем давай знать подробно. Впредь до особенного приказания оставайся у Милорадовича! Ты знаешь, голубчик, что в рапорте не все можно писать, и потому уведомляй меня просто записками! Движение армии я буду согласовывать со действиями авангарда"»[1176].

«Более всего терпели войска, действовавшие с Милорадовичем и Платовым, по выступлении из Тарутина, на столбовой дороге и вблизи от нее; у них мало привозилось с фуражировок, лошади насилу тащились, убыль в людях становилась велика; солдаты забивались спать вокруг лошадей и под лафеты, переносили все с необыкновенным духом и веселостью, тешась гибелью, постигшей врагов. В самые голодные дни Милорадович говаривал солдатам: "Чем меньше хлеба, тем больше славы!" Обычное: "Ура, рады стараться!" — бывало ответом любимому вождю»[1177].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});