Милорадович - Александр Бондаренко

Граф слушал чтение разговора, как будто какого-нибудь официального документа, не оказывая ни малейшего сомнения; он делал, однако же, иной раз свои замечания, смеялся, подшучивал над Мюратом; но когда чтение кончилось, то он, потупив огромные свои глаза на меня и грозя мне полусерьезно и полу со смехом пальцем, сказал: "Покайтесь!" Одного этого слова было достаточно, и я, отвечая ему также одним словом, произнес откровенное: "Виноват!"»

Сам не чуждый литературного труда, граф Федор Васильевич по достоинству оценил выдумку и предложил Булгакову послать этот текст друзьям в Петербург — «яко новость, только что из армии полученную», что тот и исполнил.

«Не прошло двух недель, как разговор короля Мюрата с графом Милорадовичем был напечатан в "Сыне Отечества"». Лорд Каткарт, английский посол в Петербурге, переслал эту публикацию в Лондон… Впоследствии литературная мистификация нашла свое место и в сочинениях историков.

* * *

Безвременье не может быть бесконечным, а любое ожидание к чему-нибудь приводит. Если русская армия, буквально разваливавшаяся после отхода с Бородинского поля и сдачи Москвы, вновь организовалась, опять стала грозной боевой силой, то французская, недавно еще победным маршем входившая в древнюю столицу России, превращалась в неуправляемую толпу. Французские мирные предложения повисли в воздухе, ибо принимать их русский царь не спешил — точнее, не желал. Наступала пора действовать, кто-то должен был взять на себя инициативу, но это оказалось не так-то просто: войска свыклись со своей полумирной жизнью, и вновь идти умирать никому особо не хотелось…

«Между тем от казачьих разъездов получены были сведения, что французский авангард стоит оплошно, забыв обычные меры осторожности вблизи неприятеля. Рекогносцировки удостоверили в справедливости этих донесений. Беннигсен предложил сделать на неприятеля внезапное нападение. Кутузов, сперва колебавшись, наконец дал свое согласие, и приказания разосланы были войскам выступить с вечера 4-го для нападения на рассвете 5 октября. Беннигсену поручено было привести в исполнение атаку; армия не выступила, однако, в назначенное время, и Кутузов, приехав из Леташевки в лагерь к назначенному часу выступления, застал войска на месте, спокойно на биваках. Приказания из главной квартиры не были еще получены. Нападение отложено до следующего дня. Странно это обстоятельство, но не одно оно указывало уже на присутствие новых страстей и побуждений, недостойных святости Отечественной войны»[1136].

«Главнокомандующий, находя, что уже настало время действовать, решился атаковать врасплох стоявший перед нами французский авангард под командой Неаполитанского короля. Предварительно посланы были офицеры квартирмейстерской части лесами и проселочными дорогами для обозрения местоположения в тылу неприятеля, что исполнили сам Толь с поручиком Трескиным и прапорщиком Глазовым. Обстоятельно ознакомившись с путями, они повели ночью две колонны, под командой Багговута и Беннигсена, лесами. Нападение сие хранилось в большой тайне… К рассвету колонны должны были стянуться у опушки леса, к которому примыкал неприятельский левый фланг. По оплошности французов, не занимавших опушки леса, наши войска остановились в близком от них расстоянии. Милорадовичу приказано было выстроить авангард впереди Тарутина, не атакуя неприятеля, а с тем единственно, чтобы отвлечь внимание его»[1137].

В приказе князя Кутузова от 4 октября роль генерала Милорадовича определяется несколько иначе — «…командует всеми резервами и имеет главное примечание на действие левого нашего фланга»[1138].

В сражении при Тарутине — оно же при Чернишне — был достигнут лишь частичный успех: полностью окружить и уничтожить неприятельский авангард, как это планировалось, не удалось. Причин тому много: в самом начале боя был убит ядром начальник 2-й колонны генерал Багговут; 3-я колонна заблудилась в ночном лесу; войска левого фланга, которым командовал Милорадович, выступили из лагеря только на рассвете, а затем, во время атаки, «Милорадович был отозван к Кутузову, и все остановлено было отсутствием начальника… »[1139]

Многие мемуаристы пишут про успешные действия казаков. «Мы увидели в тылу французов Орлова-Денисова, атакующего их казаками. Атака была блистательная: казаки опрокинули неприятельских кирасир и причинили значительный урон им. Французы стали отступать бегом; мы их сильно преследовали верст десять, и, наконец, они исчезли, потеряв большое число орудий и много людей убитыми»[1140].

Однако затем «станичники» застряли в неприятельском лагере… Тем временем противник сумел прийти в себя и организоваться, тут подошел с подкреплением Мюрат — и получилось то, что получилось. Французы отошли организованно, главнокомандующий приказал прекратить преследование.

Кстати, что не очень известно, «…в сражении под Тарутиным Псковский драгунский полк, опрокинув французских латников, надел неприятельские кирасы, в коих и продолжал бой. В уважение подвигов Псковских драгун государь назвал их кирасирами, и они сохранили также во всю войну приобретенные ими французские желтые и белые латы»[1141].

Хотя итоги сражения были достаточно скромными — противник потерял до 2800 человек убитыми, в том числе двух генералов, порядка 1200 пленными, 38 артиллерийских орудий и один штандарт — но это была победа. Потери русских, убитыми и ранеными, не превышали полутора тысяч человек[1142].

«Под вечер 6 октября армия возвратилась в Тарутино. Милорадович расположился при Винькове на том месте, где был лагерь Мюрата, и, таким образом, в первый раз мы стали на отбитой у неприятеля земле. На другой день в лагере служили благодарственный молебен. Князь Кутузов слушал его в полковой церкви Гвардейского корпуса, куда принесен был образ Смоленской Божьей Матери. Отбитые у французов пушки привлекали массу любопытных. С тех пор, как начались наши войны с Наполеоном, с 1805 года, нигде не отбивалось у него такого большого количества орудий, как при Тарутине»[1143].

«Вчерашнее дело во всех отношениях удачно. Милорадович командовал частью пехоты, почти всей кавалерией и гвардией… Когда-нибудь при удобнейшем случае я сообщу тебе подробнейшее описание действий войск под начальством генерала Милорадовича. Не знаю, почему большая часть знаменитых подвигов этого генерала не означена в ведомостях; но он, как я заметил, нимало этим не огорчается. Это значит, что он не герой "Ведомостей", а герой Истории и потомства», — писал другу Федор Глинка[1144].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});