Слёзы Эрии - Эйлин Рей

обрывок ветхой страницы, вырванной из книги, что веками томилась под землёй. Книга та была полна тёмной, необузданной Силы с которой невозможно было совладать ни человеку, ни богу, а тайны, сокрытые в ней, принадлежали нездешним существам.

Климин, ослеплённый собственным горем и отчаянно желающий вернуть любимую, не задумываясь воззвал к Силе, что скрывалась в кровавых письменах, небрежно начерченных на ветхой странице. Но прежде, чем его, читающий заклинание, голос стих, слова успели достигнуть острого слуха Саит.

Она была в ярости. Не так давно из-за людской алчности и тщеславия её царство в одно мгновение пополнилось тысячами невинных душ, и вот очередной глупец вновь обратился к тёмным Силам, которые был не в силах понять и обуздать. Саит вознамерилась проучить человека и показать Гехейну насколько опасна игра в богов, если столькие смерти тому не научили. Она открыла двери своего царства и выпустила в мир Бездонных или как их порой кличут — Теней.

За десятки веков, проведенных в холоде и темноте, слуги Саит изголодались по живым телам и ярким эмоциям, напоминающим о прежней жизни. А что может гореть ярче, чем боль, отчаяние и одиночество? Именно это и стало излюбленной пище Бездонных.

Первая Тень, явившаяся в наш мир, завладела телом Климина и жадно впилась в его истерзанную болью душу. Поговаривают, что отчаяние и одиночество мужчины были столь сильны, что Бездонный по сей день не может испить их до конца. И где-то там среди руин, что выжженным пятном омрачают наши карты, лежит его иссохшее тело, в котором в страшных муках сражается с Тенью его изломанная душа.

А остальные Бездонные по велению Саит расползлись по Гехейну и затаились близ кладбищ, не позволяя таким же отчаянным людям, как Климин, тревожить покой мертвых.

— И чему же учит эта история? — спросила девочка. Сев рядом со служанкой, она с трудом подавила сонный зевок. — О том, что не стоит поднимать загадочные свитки с костей Джарэма?

— Эта история учит тому, что прошлое нужно отпускать.

Глава 20

Солнце медленно ползло к горизонту. Тающие на сером небе лучики провожали к трактиру всё больше новых посетителей, напоследок тепло касаясь их спин. К концу тяжелого трудового дня взмыленные мужчины и женщины собрались за кружкой освежающего пряного эля, обмениваясь последними новостями.

Мы расположились за самым дальним столом и в напряженном молчании поглощали галеты с печеными помидорами, кукурузой и козьим сыром. Тусклый свет свечей, устроившихся в бронзовых канделябрах, будто нарочно не спешил освещать занятый нами угол, скрыв наши хмурые лица в полумраке, чтобы не нагоняли тоску на веселящихся постояльцев.

Когда сил на слезы не осталось и соленые дорожки подсохли на моих щеках, друзья сбивчиво рассказали о том, как им удалось отбить нападение Охотников, как они нашли меня в поле без сознания и двое суток Эспер нес меня на спине до самого Перепутья. Но я практически не слышала их слов, и, отрешенно разглядывая темное пятно на испещренной трещинами столешнице, не ощущая ничего кроме опустошения.

Голоса друзей стихли. Вскоре их место заполнили оживленные беседы постояльцев и глухой звон глиняных кружек.

Вокруг только и слышались недавно дошедшие до Перепутья разговоры о загадочных бандитах, осмелившихся напасть на самое сердце Эллора, а также нелепые россказни об опасных хищниках, тамиру, подстерегающих людей на торговых трактах. За бокалом крепкой настойки мужчины обменивались байками о страшных монстрах, с которыми столкнулся какой-нибудь друг или дальний родственник и конечно же вышел победителем, обезглавив чудовище. Вот только доказательств этому противостоянию не существовало, ибо, как уверяли мужики, после смерти про́клятая голова развеивалась на ветру черным прахом.

— Если тамиру действительно захотят крови, то перегрызут им глотки во сне в их собственных кроватях, а не будут охотиться на дорогах, — недовольно проворчал Арий, скрестив на груди руки.

Прислушиваясь к мужскому бахвальству и нелепым байкам, я с трудом сдерживала подступающую к горлу тошноту, живот крутило от волнения и тревоги. Каждый раз, когда за одним из столов взрывался громкий ликующий смех, я невольно вздрагивала, крепче прижимая к себе тряпичную сумку, в которой спал рыжий кот, — Арий не одобрял решение брата, но подготовился, соорудив для тамиру удобную переноску, не привлекающую лишнего внимания. Хотя откуда нам было знать о удобстве и комфорте рыжего кота — на том месте, где раньше я ощущала разум Эспера теперь разверзлась бездонная пропасть.

Эсса с жадным любопытством рассматривала людей, ловила каждое оброненное слово и недовольно кривилась, замечая похотливые взгляды, направленные в ее адрес. Когда один из подвыпивших мужчин заигрывающее подмигнул девушке, сопроводив это непристойным жестом, она обворожительно улыбнулась в ответ и с размаху вонзила острый нож в столешницу. Арий обернулся, смерив пьянчугу угрожающим взглядом, и тот неуверенно сжался.

Несмотря на свежие душевные раны, вскрытые Бездонным, рядом с друзьями я чувствовала себя сильной. Казалось, пока мы вместе, горы будут расступаться на нашем пути, Охотники не осмелятся скалить клыки спинами, а ведьмы не посмеют отказать в помощи. Казалось, вместе мы способны изменить Гехейн. Но стоило Шеонне невзначай поинтересоваться о дальнейших планах, суровая реальность обрушилась на меня будто ушат ледяной воды, напомнив, что наша команда никогда не была единой и вряд ли такой станет.

— Вернемся в Эллор, — не раздумывая ответил Шейн, — попросим помощи в Академии.

Арий едко оскалился:

— Отличный план! Ученые будут рады заполучить такой прекрасный образец живого тамиру для опытов и препарирования. Тебя может быть даже похвалят или повысят. Если, конечно, ты доберешься до своего города живым, и я не вскрою твою глотку раньше, чем ты перешагнешь порог трактира.

Арий угрожающе привстал, но Эсса заставила его сесть на место, твердо надавив на плечо.

— Мы пойдем на болота, как и планировали, — вмешалась я.

— Ведьмы убьют Эспера еще с большим наслаждением, чем люди, — холодно напомнил Шейн.

— О, так ты даже не отрицаешь, что хочешь доставить своим сородичам удовольствие, позволив казнить моего брата, — разозлился Арий.

— Ведьмы его не убьют, — тихо ответила я, обняв спящего кота сквозь грубую ткань сумки.

— Почему ты в этом так уверенна? — Шейн вопросительно изогнул бровь.

Я рассеянно потупила взгляд.

Надежда — единственное, что оставил для меня Эспер прежде, чем погрузился в беспробудный сон и отдал свою душу на растерзание Бездонному. Но у меня не хватило сил произнести это в слух. Я не могла найти подходящих слов, способных поселить веру в душу человека, стремящегося вернуться домой. Шейну были безразличны мои чаяния, как и я сама. Он просто хотел забрать сестру и