Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

Я последовал его приглашению. Сел на стол, подумал и откинулся на спину, свесив ноги и глядя в потолок. Не хотел видеть сестер. Одна слишком многое могла понять по взгляду, вторая же оставила в моей жизни слишком заметный след. А Император? Что Император? На него я по-прежнему смотрел как на брата, Мечтателя.

– Что ж, брат, зачем звал? – спросил я.

– Ты поговорил с Мятежником и его союзниками, я знаю, – за него ответила Ведьма. – Насколько помню, ты всегда любил выслушать обе стороны, прежде чем принимать решения.

– Это – в том случае, когда мне надо принять решение. Сейчас – другое. Мне все равно, что вы шестеро сделаете друг с другом. Я не собираюсь, подобно Книжнику, пытаться встать между вами. В горячке противостояния можно получить и от тех, и от других. Я ухожу из Золотого Моста.

– Ты не можешь. Наша семья еще не приняла окончательного решения.

– Которая из семей?

– Большая. – Она улыбнулась. – Та, которая разделилась на два враждующих лагеря.

– А вы его и не примете, со мной или без меня – не суть. И вообще, брат, почему за тебя говорят твои женщины? Я не с ними пришел беседы вести.

– Искатель, пока я с ними согласен, – ответил Император. – Ты нужен нам всем.

– Не понимаю, зачем я вдруг стал таким необходимым. Но послушаю, что ТЫ мне расскажешь. Ты, а не они. Ведьма права, я привык выслушивать обе стороны. Мало того, уверен, сейчас услышу еще одну душещипательную историю о великих муках и великих потерях.

– Вся жизнь – это потери и приобретения. Хорошо, брат, я начну с начала, с Лихова, где все мы побывали в одно и то же время. Думаю, не одному мне пришло в голову, что самое сильное княжество лежит на дороге, ожидая, пока его подберут?

– Ты прав.

– А после разговора с Отшельником я понял, что, кроме меня, это сделать некому. Он пришел, ожидая, что мы втроем его прикончим. Но я не смог, пожалел. И тогда мы договорились о нейтралитете. Он уходил на север, в леса, и я пообещал, что никто из моих учеников не сунется к нему. А Вилецкое княжество оставалось мне.

– Это объясняет, почему он набросился с мечом на твоих учеников.

– Признаться, когда Паучиха узнала, что в Бочаге затевается мятеж, мы все подумали, что это как раз Отшельник выполз из своих чащоб. Потому я и отправил туда тех, кто приобщился к учению схимы, со строгим приказом: если там окажется схимник, брать его живым. Хотел напомнить сыну Охотника о нашей договоренности. А вышло… – Он вздохнул. – Вышло так, как вышло, и мы с Мятежником теперь враги. Дурацкая случайность. Возможно, кому-то из нас троих следовало бы возглавить направленную в Бочаг рать. Да что уж ворошить прошлое?

– И все-таки немного поворошить придется. Как ты вообще умудрился возглавить княжество? В тебе же ни капли благородной крови. Да, порыв столичных жителей, благодарность за спасение – это понятно. Только существует еще войско, слободские полки, боярские дружины. А им не очень нужен чужак на княжеском столе.

– Обаяние схимников, – задумчиво промолвил он. – Это не зависит от нас. Оказавшись среди людей, мы занимаем либо главенствующую позицию, либо остаемся в стороне, но так, что нас не трогают. Просто так получается. И все равно, насколько знатны эти люди. Вот с тобой, к примеру, пошел наследник самого влиятельного человека в княжестве, очень вероятно – будущий князь. Он отказался от своего положения, от прошлой жизни. А тем, рядом с кем тогда оказался я, и отрекаться ни от чего не пришлось. Они и сами давно грезили восстановлением Империи.

– Похоже на правду, – задумчиво произнес я.

– Это и есть правда! – вмешалась Ведьма. – Быстрее всех это произошло с Экспериментатором. Если верить летописям, то на третий день после вступления в княжескую дружину он вдруг стал ее воеводой. А на пятый дружинники сами сбросили князя и провозгласили нашего учителя правителем. У нас тоже все получилось почти само. Брат не провозглашал себя князем. Он просто хотел помочь княжеству, пережившему столь страшную беду, встать на ноги. И вдруг оказалось, что даже мужчины правящего рода относятся к нему, как к князю.

– И наш братец растаял, решил, что он создан для того, чтобы воплотить в жизнь имперские амбиции вильцев?

– Ответственность, Искатель, ответственность. Тебе знакомо это слово? Или за все годы странствий ты так о нем и не узнал? Мы в ответе за тех, кто доверился нам.

– Брат, я пришел говорить с тобой. Почему же эти женщины все время вмешиваются?

– Разговор пойдет о судьбе Империи! Мы с Паучихой точно так же стояли у ее основ, как Император. Тебе придется слушать и нас! – крикнула она.

– Тише. – Император спрыгнул с подоконника, прошелся по комнате и остановился прямо надо мной, опершись руками о столешницу. – Давайте не будем ворошить старых обид. Мы можем договориться. Хватит вести себя, как малые дети.

– А все схимники ведут себя нынче, как малые дети. – Я даже не пошевелился. – Не заметил? Тридцать лет все жили по обычаям. Отдельные случаи, того же Атамана, можно не считать. И вдруг, стоило на горизонте замаячить расколу, все тут же обвешались оружием, занялись подсчетами учеников, оценкой их боевой выучки. Да идите вы на хрен с вашей войной. Схимник – не воин! Не силой мы должны отстаивать свое мнение! И мериться должны не тем, скольким людям задурили головы!

– О чем ты?

– Да хотя бы о ваших так называемых сказителях, которые ходят по деревням и воспевают Императора примитивными словами на убогую музыку. Твоя работа, Ведьма? Можешь не отвечать. В свое время я тебе рассказал все, что сам понял о влиянии на разум человека с помощью звуков определенной тональности и последовательности.

– Венеды счастливы.

– Чушь! Они ДУМАЮТ, что счастливы, потому что вы им это внушили!

– А в чем разница? – подала голос Паучиха. – Им хорошо, и это главное.

– В любом случае во всем происходящем немалая доля твоих заслуг, – произнесла Ведьма, уже успокоившись. – Ты освободил нам путь, уйдя из Лихова, не попытавшись помочь обезглавленному княжеству.

– Я собрала все сведения. Ведьма сделала вывод, что в случае борьбы за влияние тогда, сразу после чумы, мы втроем проиграли бы тебе одному.

– Но ты ушел. Ты всегда уходил. Всегда боялся поступиться даже малой частичкой своей независимости, хлебнуть хоть капельку ответственности.

– Брат, зачем ты меня позвал? – устало спросил я, игнорируя их. – На суд? Смотрю, твои подручные неплохо приготовили обвинительные речи. Давайте уже побыстрее огласим приговор, и я пойду.

– Нет, Искатель. Я ни в чем тебя не обвиняю. В них же говорит… Сам понимаешь, Ведьма – женщина, а ты ее бросил. С Паучихой же вы никогда не ладили. Давайте забудем все это.

– Брат, что ты не решаешься мне сказать?

Я заметил его колебания, неуверенность. Но за этим всем скрывалось какое-то решение, неудобное решение. И все же, как это часто с ним бывало раньше, мой брат уже закусил удила. Переубедить его не смог бы никто.

– Ты хочешь, чтобы я присоединился к вам, это и так понятно, – решил я помочь ему.

– Не совсем. Чем тебя можно переубедить? Все свои доводы я привел у Механика. Они не показались тебе вескими, иначе наша семья не раскололась бы. Ты не поверил мне?

– Ты говорил то, что думал, – осторожно ответил я. – Только есть вещи, о которых ты не задумывался. А стоило бы. Может, Империя тебе нужна лишь для удовлетворения амбиций? Владыка всех венедов – для схимника это немало. Тем более для схимника, который, взглянем в лицо правде, никогда ничем особенным не отличался. Почему же я должен лить воду на мельницу твоего самолюбия? И почему на нее должна литься кровь воинов, чьи кости легли в основу Империи?

– Искатель, поверь, не это двигало мной! Я хотел найти тебя сразу же после лиховской чумы. Но ты все время ускользал.

– Странно…

– Ну ладно, я же сказал, забудем прошлое. Сейчас ты здесь, и я предлагаю тебе стать Императором…

Повисла пауза. Я поднялся резким рывком, спрыгнул со стола. Девушки изумленно воззрились на того, кто когда-то звался Мечтателем и, видимо, им же и остался, несмотря на новый титул. Император же буквально вонзил в меня пристальный взгляд, брови сошлись на переносице, губы плотно сжаты, руки сложены на груди.

– Ты обезумел! – воскликнула Паучиха.

– Тихо! – рявкнул он, тот, кто сейчас в полной мере оправдывал имя Император. – Искатель, я предлагаю тебе сделать то, чего я не смог. Ты прав, я – лишь Мечтатель. Я вижу образ единой державы, в которой все устроено справедливо, все счастливы, но не знаю, как воплотить его в жизнь. Не буду отрицать, что в моих мотивах есть и доля самолюбия. Именно потому я и хочу, чтобы ты стал во главе Империи.

– Не думал, что когда-нибудь скажу это, но Паучиха права, – пробормотал я. – Ты же знаешь, у меня не было стремления к власти. Тем более к такой.

– И это прекрасно! Значит, и думать ты станешь в первую очередь не о ней, а о благе людей. Возможно, где-то мы ошиблись. Да не возможно, а точно ошиблись. Мы же люди. Я даю тебе всю Империю, всю полноту власти. Исправь то, что считаешь неправильным. Еще есть время. Соглашайся, и его станет еще больше. Атаман и Мятежник против тебя не пойдут. Ты вновь объединишь семью, предотвратишь войну…