На службе Отечеству - Александр Алтунин

— Где взвод Украинцева?

— Доколачивает фрицев в дальних домах.

— А лейтенант Ступицын к Украинцеву ушел?

— Не знаю, после высадки я его не видел.

— Я же послал его к вам и в первый взвод…

— Наверное, он прямо в первый взвод к Украинцеву махнул, — старается успокоить меня Терешин.

— Возможно, — соглашаюсь я, а сам думаю: "Что же могло с ним приключиться?"

Приказываю Терешину продвигаться по магистральной улице вверх, а одно отделение послать осмотреть дворы: не спрятались ли где-нибудь уцелевшие фашисты.

Сам с отделением Малышко направляюсь на розыски первого взвода. Подошел к угрюмо стоявшему в одиночестве Малышко, тронул его за плечо. Он повернулся ко мне, и в его потускневших глазах я замесил такую боль и отвращение к происходящему, что у меня невольно мелькнула мысль: "Какая легкоранимая душа у этакого великана!"

— Я приказал Петину оказать помощь раненым фрицам ж отправить в медсанбат.

Малышко кивнул и молча зашагал следом за мной. Рядом пристроился Остап, о существовании которого я забыл.

— Товарищ командир, — доложил он, — задание выполнено: ничего подозрительного вокруг не замечено.

"Что же делать с мальчишкой? Как вернуть его домой? Ведь он теперь не отстанет от роты и наскочит на шальную пулю", — размышляю я, внимательно разглядывая его старенькую одежонку. И тут у меня родилась спасительная идея.

— Товарищ Моторный! — сказал я. — Мы не успели как следует прочистить город, кое-где могли затаиться фашисты. Назначаю тебя комендантом участка, границы которого проходят в полукилометре вокруг твоего дома. Собери ребят и внимательно разведай весь участок. Если обнаружите фашистов, немедленно доложите военному коменданту, которого разыщите в порту. Задача ясна?

— Ясна, товарищ командир! — воскликнул Остап и распахнул телогрейку, чтобы виден был пионерский галстук.

Подарив ему на память старенький бинокль — мне достался в бою совершенно новый, цейсовский, — с нежностью прижимаю к груди голову мальчика, затем, мягко отстранив его, приказываю:

— Выполняйте задание.

— Есть, выполнять задание! — воскликнул Остап и, неумело повернувшись через правое плечо, зашагал по улице.

Я смотрю ему вслед и с волнением думаю: "Эх, мальчишки, мальчишки! Лишили вас проклятые фашисты счастливого детства. Сидеть бы вам сейчас за партами, а не в холодных подвалах!"

Осторожно продвигаемся по улице, параллельной той, на которой стоит дот. В одиннадцатом часу утра догоняем наконец взвод лейтенанта Украинцева. Еще издали я увидел широкоплечую фигуру командира позади группы бойцов, настороженно шагавших гуськом с оружием наготове. По другой стороне улицы двигалась вторая группа. Вокруг было тихо.

Я окликнул Украинцева. Он остановил взвод. Бойцы мгновенно перескочили через невысокие каменные изгороди и принялись тщательно обследовать окружающие дворы.

— Взвод продолжает наступать по намеченному маршруту, — доложил Украинцев. — Ликвидировали укрепленный опорный пункт, который трудно было обойти. Уничтожено восемнадцать фашистов, в плен сдались шесть. С нашей стороны погиб красноармеец Лебедев, легкораненый Будкин остался в строю.

— Лейтенант Ступицын у вас?

— Нет, не был.

Ответ Украинцева озадачил меня.

"Куда же пропал мой боевой заместитель? Неужели погиб? А если, раненный, лежит в каком-нибудь дворе и ждет помощи? Что же делать?"

Приказываю Украинцеву послать бойцов прочесать все дворы и улицы до перекрестка, на котором находится дот. Если лейтенант ранен, то только в этом районе. Украинцев выделил двух красноармейцев, я разъяснил им задачу, после выполнения которой они должны прибыть к церкви. Посмотрев вслед удаляющимся бойцам, я спросил:

— Где пленные?

— Мы их обезоружили, я приказал им держать перед собой белую тряпку на палке и строем двигаться в порт. Не терять же время с ними! — пожал плечами Украинцев, заметив, что я сердито нахмурился.

— Почему идете по улице словно на прогулке? А если в каком-нибудь дворе засада?

— Все предусмотрено, — спокойно возразил лейтенант, — прилегающие к улице дворы и здания проверяют мои дозоры. В подозрительных местах, где могут притаиться фашисты, задерживаемся и тщательно осматриваем все вокруг.

Прощаюсь с Украинцевым и приказываю ему, как выйдет на магистраль, выводящую к шоссе на Старый Крым, прислать к церкви связного за получением дальнейших указаний.

Очищая квартал за кварталом, рота продвигается к северо-восточной окраине города. Такого упорного и организованного сопротивления, как на перекрестке улиц у дота, мы больше нигде не встретили.

Как всегда внезапно появились командир и комиссар батальона. Красивое волевое лицо капитана Николаенко выглядело оживленным и добродушным. Выслушав доклад о ходе наступления, он удовлетворенно потер руки:

— Молодцы! Молодцы! Так держать! Ну, чем вам помочь?

Услышав мою неизменную просьбу о патронах, гранатах и бутылках с горючей смесью, укоризненно сказал:

— Что у меня, собственный завод? Транспорты с боеприпасами еще не разгрузились. Есть небольшой запас, а наступать долго. Вдруг выгрузка боеприпасов задержится? — Однако, прощаясь, смягчился: — Ладно, пришлю тебе ящик-другой патронов и три десятка гранат. Но, смотри, — погрозил он пальцем, — береги боеприпасы, не растрачивай понапрасну.

Возвратившийся из взвода Емельянова Митрофан Васильевич с восхищением рассказывает, как смело действовали бойцы третьего взвода. Наконец отыскался и лейтенант Ступицын. Увидев его живым и невредимым, я поначалу заулыбался, но, вспомнив, что на его розыски посланы бойцы, спросил:

— Вы где пропадали, товарищ лейтенант? Почему не были во взводах Терешина и Украинцева?

— Невозможно было пройти, товарищ комроты, улицы простреливались, а когда стрельба закончилась, потерял следы обоих взводов.

В голосе лейтенанта не чувствовалось и тени смущения. Я задохнулся от возмущения. С трудом сдержав себя, предупредил, подчеркивая каждое слово:

— Запомните, лейтенант, если подобный случай трусости повторится, пойдете под трибунал.

— Это не трусость, — покраснев, возразил Ступицын, — а проявление осторожности, естественное, так сказать, чувство самосохранения, присущее каждому нормальному человеку. Разве я нужен вам мертвым?

— Вы не нужны мне никаким! — взорвался я. Внимательно слушавший наш разговор Митрофан Васильевич притянул Ступицына за пуговицу шинели, приподнявшись на носки, пристально посмотрел ему в глаза. Потом оттолкнул лейтенанта и с нескрываемой насмешкой сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});