Поиск-89: Приключения. Фантастика - Владимир Блинов

И однажды настала очередь Семена. Когда выбирали кандидата на эту участь, не было никаких оснований пожалеть именно его.

Ему не было страшно, когда делали прививку. Он внутренне был готов к этому, но надеялся, что еще успеет найти средство для установления контакта с людьми. Если бы в детстве ему еще больше повезло и он попал бы в другой институт, нейрохирургии например, наверняка этот контакт уже состоялся бы. Но ничего не поделаешь. Спасибо и за то, что его довольно непривлекательная шкурка не досталась живодерам.

Семен внимательно прислушивался к своему организму. Он старался побольше есть, зная, что скоро не сможет этого делать…

Болезнь сперва некоторое время молчала, потом стала отзываться легким недомоганием, появилась одышка. «Как жалко, — с горечью думал Семен, — что мутация не коснулась моего языка, я так много полезного мог бы рассказать людям!» Так уж Семен был устроен: он любил людей по-собачьи. И думал всегда в первую очередь только о них, о их благополучии.

Болезнь развивалась все быстрее. Начавшись в легких, она охватила горло, достала желудок. Наступила непроходимость пищевода, и Семен перестал есть и пить. Но физически он был еще достаточно крепок, сердце работало исправно. Мысленно он заполнял графы в истории своей болезни, начиная с самого первого дня. Это был уникальный документ, но как, как сделать так, чтобы люди смогли его прочитать?! Мысли путались, отвлекала боль, пронизывающая все его существо. Контакта не было, не было…

«Как пригодилась бы сейчас хоть одна инъекция морфия!» — с тоской мечтал Семен. Но облегчение его страданий не входило в задачи эксперимента. Напротив, ставилось целью проследить естественное развитие болезни от начала и до конца.

А муки становились с каждым днем все нестерпимей. Семен тихонько скулил по ночам, нос его был сухим и горячим, бока ввалились, он перестал вставать. И однажды ночью, в один из перерывов между приступами, которые теперь почти не прекращались, Семен понял, что контакта уже не будет. Собрав остатки сил, он поднялся, подошел к миске, куда ежедневно на всякий случай продолжали класть кусочки мяса. Он долго раскладывал эти кусочки на полу клетки, пока не получились слова: «Я больше не могу!» Потом зубами нащупал на передней лапе зачастившую артерию…

Утром первой увидела Семена уборщица. От изумления она перекрестилась, потом, поняв, что сплоховала, сердито плюнула, собрала раскиданное по всей клетке мясо, чтобы отдать его другим больным собакам, которые пока не потеряли аппетит — не пропадать же добру, — и пошла докладывать о случившемся заведующему лабораторией.

Заведующий, молодой, подающий надежды ученый, выслушав ее, с досадой ругнулся:

— Чертова псина, испортила эксперимент в самом конце!.. — Но, помолчав, задумчиво проговорил: — Однако случай-то из ряда вон… А что, вполне можно дать информашку в «Очевидное — невероятное».

Андрей Щупов

РАССКАЗЫ

Закрой глаза…

Та дальняя выдавала ему кошмары. С нею он разберется попозже. Сейчас его интересовала эта, стоящая возле самого окна. Тусклая, с жирным слоем пыли… Вен зашарил взглядом по кабинету. Что-нибудь тяжелое… Вроде ломика. Впрочем, и лом не подойдет — эта стерва научилась управлять напряжением, сообразила, чего он хочет!

Обросший, с воспаленными глазами, Вен подошел к высокому шкафу и начал выгребать оттуда электронный хлам. Ему нужны были обыкновенные провода. Потолще. Можно обойтись и без лома. Даже проще — заземлить эту тварь, и все. Даже если она успеет перестроиться, хотя вряд ли… Он оторвался от груды спутанных проводов и долгим взглядом уставился на крупную необычной расцветки крысу, высовывающуюся из-под стойки. Не решаясь пробежать дальше, она настороженно поглядывала на человека. Все-таки неплохо выходит у них с этой материализацией! Как живые… Вен вяло размахнулся и швырнул в крысу тяжелым мотком провода. Крыса легко увернулась и, выскочив из-за железных плит, рывком бросилась к дальней стойке.

Еще одно подобие атаки… Забыв о проводах, человек молча повернул голову и наблюдал. Крыса ловко вскарабкалась на глянцевый бок неприкрытого трансформатора. Лапки нетерпеливо заскребли по лакоткани, — прежде чем вонзить зубы, она выбирала место. Как ни ждал этого Вен, он все-таки вздрогнул, когда в тиши кабинета звонко треснул разряд. Тельце грызуна дернулось и мягко шлепнулось на пол. Вен хрипло рассмеялся. Та дальняя действовала просто молодцом! Ей бы еще догадаться материализовать кошку. Но он ей поможет — это уж точно… Зачистив концы силового провода, он туго примотал один из них к трубе парового отопления, второй в виде свободной петли подцепил к ножке стула. Подняв стул и держа его на вытянутых руках перед собой, шагнул к стойке. Все! Больше ей не лепить крыс. Он протянул стул к металлической поверхности панелей…

Сначала ему показалось, что стойка задымила, — воздух взмутило перед самыми глазами. Он попытался посильнее прижать стул, но не успел. Из бурлящего дыма плеснуло черным прямо в лицо. Вен ощутил удар, и тут же сознание взорвалось на тысячи мелких осколков…

Нелепое, туманное создание колыхалось над убитым им человеком. Не прошло и минуты, как оно начало медленно таять. Дело было сделано — стойка вновь вбирала, впитывала в себя свое порождение.

— …Увы, это суровый закон современности! Динамика, темп, невозможность остановиться ни на секунду. Мы все мчимся по жизни, словно торопимся поскорее распроститься с нею. Но ведь это жестокая несправедливость! — повлажневшим взором Броновский обвел публику. Десятки, сотни восторженных глаз, устремленных на него… Ему даже казалось, он слышит сердца слушателей, бьющиеся в унисон его словам. И речь выходила красивой, убедительной, — сейчас он управлял дыханием всего переполненного зала и умилялся собой, своей логикой.

— Мы столкнулись с кризисом бездушия! Но почему? Да потому, что некуда ей было приткнуться! Душе нашей… Некуда! Любовь, утерянная природа… даже обычная дружба — все превратилось в печальные архаизмы. Все реже и реже они навещают нас. И процесс прогрессирует. — Броновский сделал паузу. Сейчас он скажет им главное… он судорожно сглотнул. — Сон! Нас может спасти только сон! Программируемый, максимально овеществленный… Вернутся мечты и утраченные иллюзии! Я уже не говорю о том, что фактически мы продлим нашу жизнь, избавим ее от бессознательных ночных провалов! Мы продлим жизнь не физически, но духовно! Чего нам так не хватает…

Слова Броновского потонули в грохоте оваций. Начинался его триумф, триумф будущего директора! Множество рук подхватило его. Все, что до сих пор лишь теплилось в сознании, теперь вспыхнуло, взорвалось сумасшедшим ощущением счастья. Волны людей плыли под ним, бережно передавая драгоценную ношу из руте в руки. А он плакал и смеялся одновременно, глотая текущие по лицу слезы…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});