Враг империи - Диана Удовиченко

Покончив со списком моих, так сказать, второстепенных преступлений, неугомонный фанатик перешел к главному.

– Этот темный маг, этот бесчестный человек, этот безлужник, – патетически восклицал он, – был схвачен в покоях императора, когда пытался совершить жуткую расправу над его величеством! И лишь милость Луга всеблагого спасла страну от страшной потери!

Подготовился паренек отлично! Он принялся вызывать одного за другим свидетелей моего покушения на Ридрига. Все, как один, они рассказывали, что я собирался убить и монарха, и его дочь. Как они это поняли, люди не объясняли, да никто и не спрашивал. В конце череды лжецов выступил целитель, который заявил, что здоровью императора нанесен непоправимый ущерб, а также от моих действий сильно пострадала принцесса Дарианна. Наконец настала очередь главного свидетеля, в углу зала открылась маленькая, незаметная дверца, и вошел Вериллий. При его появлении многие свидетели побледнели и постарались стать незаметнее, так действовал на окружающих один вид этого человека. Жрецы тоже выглядели на его фоне бледно. Один Падерик не боялся Верховного и любезно улыбался ему, но мне показалось, что в глазах Великого отца прячется тщательно скрываемая ненависть. Вериллий величественно прошествовал к столу жюри и встал рядом со мной.

– Еще не поздно передумать, Рик. – его мыслеречь пробилась ко мне сквозь все наложенные заклятия и антимагические артефакты, которые во множестве были развешаны по стенам зала.

Вот интересно, он утверждал, что не может меня читать. А его мыслеречь я слышу. Интересно, слышит ли он мою?

– Я не могу тебя слышать, – вот я и получил ответ. – Так что просто кивни.

Я отрицательно покачал головой. Вериллий тяжело вздохнул. В это время обвинитель, набравшись смелости, приступил к допросу свидетеля.

– Ваше высокомагичество, расскажите, пожалуйста, что вы увидели в ночь с тридцать первого числа месяца Пирия на первое число месяца Луга, войдя в опочивальню его императорского величества.

– Я увидел господина Сайваара, склонившегося над постелью императора.

– И что делал этот человек?

– Он творил заклятие.

– Ваше высокомагичество, все знают о ваших выдающихся достижениях в области магии, – произнес обвинитель. – Вы наверняка поняли, какое заклятие использовал преступник. Скажите, пожалуйста, было ли оно светлым или темным?

Выдержав долгую паузу для пущего эффекта, Вериллий звучно проговорил:

– Светлая магия не знает таких чар.

Жрецы за столом довольно переглянулись, у Падерика был вид счастливой свиньи, досыта нажравшейся помоев. Наверное, учитывая требование Верховного о неприменении ко мне пыток, жрец опасался, что маг в последний момент вытащит меня из беды. Но заявление Вериллия делало благоприятный исход невозможным.

– А какое именно из темных заклятий? – обвинитель с пылающими глазами подскочил к Верховному.

Тот брезгливо отстранился.

– Во—первых, я предпочитаю, когда при разговоре со мной люди используют обращение «ваше высокомагичество». – Жрец позеленел и прикусил губу. – Во—вторых, попрошу не подходить ко мне так близко. У меня очень тонкое обоняние. – Обвинитель пунцово покраснел. – В—третьих, не хотите ли вы сказать этим вопросом, что я разбираюсь в темной магии? Это намек? Так вот, милейший… как вас там? Я понятия не имею, какое заклятие использовал барон Сайваар. Мне не знакомо колдовство мрака.

Падерик, после вопроса обвинителя вдруг насторожившийся, выслушав резкую отповедь Верховного, разочарованно отвернулся.

– Подловить решили, уродцы, – сказал в моем сознании голос Вериллия. – И ты позволишь этим ничтожествам сжечь тебя, Рик? Одумайся, сынок. Я все еще могу помочь тебе.

Я опять еле заметно, но твердо покачал головой.

– Зря ты так, мой мальчик. Зря… – в мыслеречи мага слышалась вроде бы искренняя грусть.

– Я могу быть свободен? – искусно переплетая издевательскую вежливость с пренебрежением, спросил у обвинителя Верховный, и, получив утвердительный ответ, с царственным видом покинул зал суда.

Проводив его затравленным взглядом, прыщавый жрец встрепенулся и, злобно покосившись на меня, произнес обвинительную речь:

– Ваша честь! Высокий суд! Как вы видите из неопровержимых свидетельств, бастард Рик, он же барон Сайваар, виновен в двух покушениях на жизнь его императорского величества Ридрига Второго, участии в заговоре с целью государственного переворота, а также в применении самых страшных и смертельных видов темной магии. Подорвано драгоценное здоровье нашего монарха и его дочери. Какое преступление может быть ужаснее? И есть ли достойное наказание? Есть! Справедливый и неотвратимый суд Луга всеблагого! Так предоставим же богу свершить его как можно быстрее! На костер его! На костер! – последние слова тощий выкрикнул истеричным фальцетом, глядя на меня сверкающими яростью глазами и размахивая руками, словно припадочный.

Я ухмыльнулся в ответ на его воззвания. А парень—то искренне меня ненавидит! В отличие от жрецов жюри, которые, похоже, знали, что здесь происходит ловкая инсценировка. Фанатик, однако. Самый опасный человеческий тип. Слепое, безотказное орудие в руках негодяев. Такие как он во имя возведенной в абсолют идеи не остановятся ни перед чем. Им все равно, кого убивать – женщину, старика, ребенка, и сколько будет этих убийств – лишь бы шло на пользу делу, которому они посвятили жизнь. Они не испугаются и собственной смерти, еще и за честь будут считать. Еще бы: умереть за идею – великое счастье! Ими очень легко управлять, достаточно лишь сказать правильные слова и умело вдохновить фанатиков на свершения. Они отличные исполнители, верные и преданные, и идеальные воины. Любовь к идее притупляет у них чувство физической боли, а порой боль даже причиняет наслаждение. Как правило, такие люди умственно очень ограничены. Могут быть неплохими специалистами в своем деле, но не более того. Высот мастерства они не достигают никогда. Если это не мастерство убивать. Они не читают книг (кроме трудов своих идейных вдохновителей), не любят и не умеют общаться с людьми (кроме единомышленников). Фанатики не способны испытывать любовь (если речь не идет о любви к пресловутой идее). Сострадание им тоже чуждо. Это ущербные существа, неумные и не имеющие жизненных интересов. А часто – обиженные в детстве и оттого тихо ненавидящие весь мир. Если у вас в семье растет ребенок, любите его! Рассказывайте ему о чудесах окружающего мира, читайте книги, пойте колыбельные на ночь, разговаривайте с ним. И главное, сделайте так, чтобы малыш знал: он нужен и любим. Любовь дарит чувство защищенности и уверенности. Я—то знаю, о чем говорю… У меня целых пять лет этого не было.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});