Император полночного берега - Вольф Белов

– Тогда сейчас тебе самое место в рядах солдат империи, – сказал Герон. – Каждый воин на счету, а враг совсем близко.

Дорион покачал головой и горько усмехнулся.

– Кажется, ты уже забыл, мальчик, кто учинил резню на улицах Кадая до того, как мораги обрушили стены. Я вижу врагов повсюду, но не вижу друзей. Чем скорее все враги перебьют друг друга, тем свободнее будет дышать нам, простым людям. Я вижу по твоим глазам, ты совсем не таков, как большинство солдат Ногары. Послушай мой совет, парень, оставь свою службу. Ты готов защищать то, чего нет. За это и погибнешь, то есть ни за что.

– Старик прав, – согласился светловолосый каданг, протирая лезвие меча пучком высохшей под солнцем травы. – Лучше уходи, парень. Большинство этих вояк разбежится, остальные погибнут.

– А ты? – спросил Герон.

Каданг покачал головой.

– Мне было просто по пути со всем этим сбродом. Вступать в битву я не собираюсь.

– За такие слова вешают, – предупредил легионер. – Это дезертирство.

– Называй, как хочешь, – равнодушно отозвался каданг.

Герон вновь склонился к воде, зачерпнул ладонью и поднес к губам, желая напиться. В этот момент прозвучал сигнальный гонг.

– Что это? – встрепенулся легионер.

– Тревога, – равнодушно отозвался каданг. – Наверняка арамеи уже близко. Пришло время умирать, приятель.

– Когда же, наконец, придет мир на эту землю? – вздохнул старик.

– Когда все перебьют друг друга, – все так же равнодушно ответил юный каданг.

Герон поспешил в лагерь, где уже все пришло в движение. Дорион подхлестнул мерина. Каданг пошел вместе с водовозом.

– Ты не собираешься вернуться к своему отряду? – удивился старик.

Паренек безразлично пожал плечами.

– Зачем? Я же сказал, что не собираюсь погибать со всеми. У меня своя цель.

– Можно узнать, какая? – осторожно осведомился Дорион.

– Смерть одного человека. Ради этого я поберегу собственную жизнь. Не спрашивай меня, кто этот человек. Тебе знать ни к чему. Пока эти дурни будут убивать друг друга, я пережду на твоем постоялом дворе.

– Скажи хоть, как звать тебя?

– Тангендерг.

– Так ты и вправду каданг.

– Да, я пришел сюда с берега океана.

– Один?

– Теперь один.

Почувствовав, что спутник совсем не расположен к разговору, Дорион прекратил расспросы. Дальнейший путь они проделали в молчании.

Между тем легионы и наемные отряды спешно поднимались. Со всей округи воины стягивались под свои знамена. Впрочем, нашлись и такие, что предпочли под шумок убраться подальше. Практически никто в войске не испытывал решимости вступать в бой с арамеями. Каждый понимал, сколь ничтожны шансы не только разгромить врага, но даже хотя бы остановить.

Лишенные единого командира столичные легионы и наемные отряды бестолково готовились к бою, каждый действуя сам по себе. Обещанный советником Метоннесом полководец так и не появился, и некому было возглавить армию.

Кое-как войска развернули свои боевые порядки. Вперед выдвинулись бронированные фаланги гоплитов, составленные из воинов, что бежали из разгромленного Келенгана. За их стеной изготовилась к броску легкая пехота, преимущественно из наемников. Далее растянулись когорты столичных легионов, по флангам которых приготовились к бою кавалерийские турмы.[13]

Сообщение ногарских дозоров очень скоро подтвердились. Степь на полночи потемнела от тысяч всадников. Арамеи надвигались широким фронтом, уже развернувшись боевыми порядками, готовые к бою.

На расстоянии полета стрелы все арамейское войско встало. Вытягивая шеи, ногарские солдаты разглядывали противника. Бывалые воины когда-то встречались с варварскими дружинами – в те времена арамеи выходили из своих лесов отрядами не больше чем в две сотни человек, преимущественно в звериных шкурах, без доспехов, передвигались толпой и ввязывались в бой подобно волчьей стае. Теперь же перед легионами стояли ровные шеренги всадников и пехотинцев, блистая под солнцем бронзовой и медной броней. Тысячи воинов представляли собой единое организованное войско, не в пример ногарской армии.

От арамейского войска отделилась группа всадников под алым знаменем и приблизилась к передовым ногарским шеренгам. Коренастый широкоплечий воин со светлой бородкой привстал на стременах и крикнул:

– Ногарские воины и жители равнины! Я Хорруг, царь арамеев! Я готов даровать вам жизнь и свободу! Сложите оружие! Возвращайтесь к своим семьям! Я пришел к вам с миром! Вам незачем умирать здесь, на этом поле!

В легионах и отрядах наемников ногарской армии зашелестели невнятные голоса. Воины недоуменно переглядывались меж собой. Капитаны когорт резкими окриками призвали солдат к дисциплине, кое-кому досталось и по уху от рассерженного командира.

Герон привстал на цыпочках, разглядывая Хорруга из-за спин своих более рослых товарищей.

– Примете мое знамя, и все вернетесь домой! – продолжал Хорруг. – Поднимете меч, и останетесь гнить в этой степи!

С резким свистом с тетивы сорвалась стрела. Державшийся подле Хорруга рослый воин успел вскинуть щит и заслонить своего царя.

– Что ж, вы сами так решили! – со злобой выкрикнул Хорруг и пришпорил гиппариона.

В сопровождении свиты арамейский царь вернулся к своему войску. Среди ногарских воинов снова пронесся ропот. Неожиданно арамеи расступились и подались назад.

– Что они делают? – недоуменно спрашивали ногары друг друга. – Неужели отступают?

Несмотря на свою многочисленность, арамеям пришлось бы потерять немало воинов, штурмуя стену гоплитов. Но вряд ли даже это смогло бы заставить их отступить.

– К дьяволу все! – услышал Герон возглас неподалеку. – Сами подыхайте за свою империю!

Один из легионеров в сердцах отшвырнул щит, воткнул в землю свой меч и зашагал прочь, расталкивая товарищей. Легионеры зашумели.

– Стой! – рявкнул капитан когорты.

Толкнув ближайшего лучника, он приказал:

– Останови!

Стрела пробила кожаный доспех под лопаткой дезертира.

– Чтоб вы все сдохли, – процедил воин сквозь зубы, умирая.

– Смотрите! – крикнул кто-то.

Все взгляды вновь устремились в направлении арамейского войска, где в авангард выкатились сотни колесниц.

– Да это же гипиты! – воскликнул кто-то.

– Лесные варвары объединились с кочевниками!

Степь задрожала от топота копыт, колесницы с грохотом помчались на фаланги гоплитов. Копейщики опустили свои длинные копья и сомкнули щиты. Стоявшие за их спинами воины во второй и третьей шеренгах опустили копья на плечи стоявших впереди и подняли щиты. Фаланги гоплитов превратились в бронированные стены, ощетинившиеся частоколом копий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});