Освобождённая возлюбленная - Дж. Уорд

Вниз, в подземный паркинг Коммодора.

Двигатель заглушён.

Две двери открываются… две двери закрываются.

А затем вверх на лифте. Дорога от особняка к Коммодору, как и всё остальное, не отразилась в сознании Ви.

Следующим до него дошло, что Бутч использует медный ключ, чтобы открыть дверь в пентхаус.

Вишес зашёл первым и усилием мысли зажёг чёрные свечи на их стойках. Как только свет упал на чёрные стены и пол, он трансформировался из зомби в ходячий провод под напряжением, его чувства ожили настолько, что собственные шаги раздавались, словно взрывы бомб. При звуке двери, закрывающей их обоих, казалось, что рушится само здание.

Каждый сделанный им вдох был порывом ветра. Каждый стук сердца — ударом боксёра. Каждый глоток — спиртом, стекающим по его горлу.

Вот как чувствовали себя подчиняющиеся? Слишком живыми, живыми до боли?

Он остановился около своего стола. Ни куртки, чтобы её снять. Только окровавленная больничная сорочка.

Бутч позади него нависал, словно гора.

— Не одолжишь телефон? — резко спросил Ви.

— Держи.

Ви развернулся и поймал подброшенный БлэкБерри своей ненормальной рукой. Зайдя в сообщения, он выбрал Док Джейн из адресной книги.

Его пальцы замерли на кнопке. Мозг заволокли эмоции. Крик, который ему нужно было выпустить, прокладывал свой путь и превращал его обыкновенную сдержанность в решётки из твёрдой стали, запиравшие его внутри самого себя.

Но, опять же, они здесь именно поэтому.

Тихо выругавшись, он нажал на отмену.

Когда он подошёл, чтобы вернуть телефон, Бутч стоял около кровати, снимая одну из своих многочисленных смазливых кожаных курток. Никакой байкерской хрени с шипами для копа в отставке — куртка была длиной до бедра и идеально сидела на его бочкообразной груди, материал глаже масла и мягкий, словно облако. Ви знал это, потому что не раз передавал эту вещь.

Парень не сражался в ней.

И снял он её по веским причинам.

Незачем пачкать кровью нечто подобное.

Когда Ви положил телефон на кровать и отошёл, Бутч свернул куртку осторожными, аккуратными руками, и положил кожу на чёрное одеяло так, будто укладывал малыша. А потом эти сильные, грубоватые пальцы подтянули чёрные брюки с ремнём и пригладили чёрную шёлковую рубашку.

Тишина.

Отнюдь не уютная.

Вишес взглянул на зеркальные стёкла по периметру пентхауса и внимательно посмотрел на отражение лучшего друга.

Спустя мгновение, коп обернулся.

Их взгляды встретились в стекле.

— Оставишь её на себе? — мрачно спросил Бутч.

Вишес потянулся к завязкам на задней стороне шеи и развязал узел, державший вместе две половины сорочки. Затем проделал то же самое на пояснице. Когда ткань сползла с его тела, коп с другого конца комнаты наблюдал, как та упала на пол.

— Мне, блин, нужно выпить, — заявил Бутч.

У бара коп налил себе Лагавулина. И ещё раз. А затем оттолкнул толстый стакан, взял бутылку и присосался к ней.

Вишес оставался на месте, рот был приоткрыт, воздух рывками входил и выходил из него, пока он пристально смотрел на своего лучшего друга.

Бутч поставил бутылку, но не отпустил её, его голова упала вперёд, будто он закрыл глаза.

— Ты не обязан этого делать, — прохрипел Ви.

— Нет… обязан.

Коп поднял темноволосую голову и развернулся.

Начав двигаться, он оставил выпивку в баре, а затем, оказавшись позади Вишеса, остановился. Он был близко… достаточно близко, чтобы чувствовать жар его тела.

Или, может, это его собственная кровь начинала закипать.

— Каковы правила? — спросил коп.

— Их нет. — Вишес утвердился на полу и собрался с духом. — Делай, что хочешь… но ты должен сломить меня. Должен разорвать меня на части.

* * *

В особняке, Мэнни переоделся в очередную хирургическую форму. Если всё и дальше так пойдёт, ему следует приобрести акции чёртовой швейной компании. Или прачечной.

Прислонившись к бетонной стене коридора, он уставился на свои Найки. Мэнни совсем не думал, что подошвам следует воодушевиться, ему казалось, что они с Пэйн никуда не пойдут. По крайней мере, не вместе.

Дочь божества.

Ииииии… для него это не имело значения. Да хоть отпрыск страуса.

Потирая лицо, он не мог решить, впечатлён ли он собой, или же в ужасе от того, как легко воспринял подобную новость. Возможно, здоровее испытывать шок, неверие, и неустанно твердить «чёрт, нет». Но его мозг легко переварил это, а, значит, либо его представления о реальности становились действительно гибкими, либо серое вещество впало в состояние уже знакомой беспомощности.

Скорее, первое. Потому что в целом он… Проклятье, он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Несмотря на то, что он оперировал в течение десяти часов кряду и проспал на стуле часть ночи… или дня, да без разницы… союз тела с разумом был силён, здоров и остр, как шпилька. Даже когда он потянулся, не было никакого отёка… скрипа или треска. Будто он месяц находился в отпуске, ходил на массаж и занимался йогой на берегу океана.

Ни следа того, что он провёл вечер в полусогнутом состоянии.

Ииииииииии на этой ноте в его голове всплыл действительно невероятный, совершенно развратный образ Пэйн. Когда его член приветственно поднял руку, Мэнни подумал, что, несомненно, будет хорошей идеей не устраивать Пэйн экскурсию, скажем, по его спальне. Вообще-то, принимая во внимания недавние события, где он стоял на коленях… ванная, возможно, тоже не рассматривалась как вариант. Может, ему следует избегать комнат с кафелем? Значит, его кухня тоже отпадает. Как и передний холл…

Пэйн буквально выскочила из офиса, держа в руках его портфель и другие вещи:

— Мы свободны!

Она побежала к нему со всей грацией атлета, волосы развевались позади неё, походка была такой же плавной, как тёмные волны на её голове.

— Мы свободны! Мы свободны!

Когда девушка бросилась к нему в объятья, Мэнни поймал её и закружил:

— Они разрешают нам выйти? — спросил он.

— Именно! Мы можем забрать отсюда твой автомобиль. — Протянув ему его вещи, она улыбнулась так широко, что мелькнули клыки. — Я подумала, может, это понадобиться тебе. И телефон теперь работает.

— Как ты узнала, что они мои?

— Они носят твой запах. И Роф сказал мне о какой-то карточке, которую вынул мой близнец.

Телефон-патефон. То, что она узнала его по запаху, завело Мэнни, напоминая о том, как близко они были…

Так, пора остановить плёнку.

Она положила руку ему на лицо:

— Знаешь что?

— Что?

— Мне нравится, как ты смотришь на меня, Мануэль.