Враг Самогеты - Анна Пушкина

это обсуждать. Ты не должна была это видеть.

Я кивнула, соглашаясь.

– Но никто не может посмотреть мое воспоминание, спрятанное в инклюзе, кроме меня. Как тебе это удалось?

Я пожала плечами, совершенно не понимая, как мне это удалось.

– Мое обучение только началось, я тогда даже и одну руну зажечь не могла, а ты бесконечно заставляла нас рисовать Ису.

– Иса, – повторила за мной Тарая, задумавшись. – Руна льда может на время заморозить практически любое защитное заклинание, если ее использует высший маг или арканник-рассеиватель. Скорее всего, сама того не понимая, ты зажгла ее и перестаралась, заморозив все заклинания в округе. Именно поэтому защита инклюза не сработала, и он открыл тебе свой секрет.

– В любом случае извини, это получилось ненамеренно.

Она молча поджала губы, принимая мои извинения, явно не собираясь больше возвращаться к этой теме.

– Я думаю, послание Келдрика имеет прямое к этому отношение. Это о чем-либо тебе говорит?

– Нет… хотя, – Тарая явно колебалась.

– Говори, даже мелочь может оказаться важной.

– Кел подарил мне инклюз с одинокой паучихой, я спрятала в нем свое воспоминание. На этом настоял сам Келдрик. Он хотел, чтобы у меня было доказательство, что я поддерживала ложь отца не по своей воле. Но был еще один инклюз. Янтарь – один из лучших проводников магии и имеет способность сохранять воспоминания. Возможно, в нем Кел тоже что-то спрятал.

– Как думаешь, если он его сохранил, куда мог спрятать?

Тарая пожала плечами, не зная ответа на мой вопрос.

– Давай начнем поиски с его комнат. Он жил и работал тут, во дворце, – ничего другого мне в голову не пришло.

Мы вышли в коридор, и я оглянулась, не зная куда идти. Замок огромный, и где располагались комнаты главного советника, я понятия не имела. Я и свою-то комнату с трудом могу найти, хотя периодически возвращаюсь в замок после ночных дежурств на границе. Можно разбудить Тиральду или спросить у Сетсея и Велада, но тогда придется посвящать их в детали, а Тарае явно этого не захочется.

– Куда собрались? – спросила Эфира, которая, как и договаривались, ждала за дверью. Тарая тоже уставилась на меня, ожидая ответа.

В конце коридора показалась Собель с пустым подносом. Служанка не спеша шла в нашу сторону. Я про себя усмехнулась. Вот кто может знать, где комнаты Келдрика.

– Собель, – позвала я, и она ускорила шаг.

– Ваше Высочество. – Собель услужливо присела в реверансе.

– Ты можешь проводить нас к комнатам главного советника?

– Конечно! – Она, похоже, обрадовалась такой легкой просьбе.

Комнаты Келдрика находились на этаж выше моих и занимали целое крыло. Найти здесь маленький камушек будет той еще задачкой, особенно если телепат спрятал инклюз в тайнике.

На входе в покои советника стоял караульный. Хозяина покоев нет, охранять особо нечего, видимо, поэтому всего один постовой, а не пара, как принято. Увидев нас, мужчина в синей форме насторожился, но, рассмотрев меня, услужливо открыл перед нами дверь, пропуская.

Мы вчетвером зашли в продолговатый и довольно темный холл.

– Это гобеленовый зал, – с каким-то трепетом объявила Собель.

На стенах висели гобелены и несколько старых картин.

– Не знала, что он любитель настенных ковров, – отозвалась Тарая, с явным любопытством рассматривая покои Келдрика.

– Нет-нет, это не он, – тут же принялась объяснять служанка. – Покои украшались еще парой десятков советников до него, и, чтобы не портить традиционное убранство этого крыла замка, общие комнаты советник не менял, только личные покои.

Брови Тараи взмыли вверх.

– Ты давно работаешь в Азе-Эгле?

– Нет, – не понимая, куда клонит Тарая, без промедления ответила служанка. – Я личная горничная Ее Высочества, – она посмотрела на меня, – и нахожусь во дворце только вместе с госпожой.

– Тогда откуда ты так много знаешь о покоях главного советника?

– Он сам мне рассказывал, – пропищала Собель, заливаясь румянцем и понимая, что сболтнула лишнего.

После зала гобеленов мы прошли насквозь все пять комнат-залов. Собель теперь помалкивала и держалась позади. Следующий зал был похож на небольшую приемную, затем самая скромная по размерам комната – про себя я назвала ее карманная библиотека, – дальше гостиная или, скорее, комната отдыха, потом кабинет с большим дубовым столом и камином и, наконец, спальня. За ней еще двери, там очевидно умывальня и гардеробные комнаты.

В спальне почти всю стену занимал старый камин из темно-фиолетового камня, а над ним – большая картина с холодным темным пейзажем гор и дремучего леса. Похоже, на картине изображен горный хребет Баэрдаль. Не знала, что Келдрик предпочитает мрачные горы, он больше походит на любителя теплых морских просторов и мягкого солнца. Рядом с камином стояли увесистые кресла и изящные диванчики, а напротив – большая кровать с четырьмя резными столбиками под балдахином, заправленная синим бархатным покрывалом. За ней во всю стену находился еще один гобелен, изображавший какую-то кровавую битву. Зная Келдрика, не могла отделаться от мысли, что сюда лучше подходит более романтичный сюжет. Я бросила взгляд за окно – было темно и ничего не видно, но мне представилось, что отсюда открывается потрясающий вид на далекие верхушки гор Баэрдаль. Хотя, скорее всего, нет, слишком далеко.

– Эти покои богаче твоих. Точно ты тут княгиня? – посмеялась Эфира, осматриваясь.

Келдрик жил роскошно, точнее, все главные советники Кроуги жили роскошно.

– Это оттого, что Их Высочества князь и княгиня Кроуги не занимают княжеское крыло. Там до сих пор живет отец князя, – подала голос Собель. – Князь выбрал своим домом имение Бьенкурт. А в комнатах его матери старый князь даже пыль разрешает вытирать только тем слугам, которые делают это со дня ее смерти, в точности возвращая все предметы туда, где они лежали.

– Это тебе тоже Келдрик рассказал? – огрызнулась на нее Тарая и уселась на кровать, словно показывая, кто тут хозяйка.

– Нет, Тиральда, – казалось, что Собель вот-вот расплачется.

– Собель, ты нам очень помогла, большое спасибо, можешь быть свободна.

Служанка замялась, и я вопросительно на нее посмотрела.

– Прошу, госпожа, не говорите Тиральде, что я так много знаю того, что мне знать не следует, – почти шепотом произнесла Собель.

– О, я обязательно скажу! – шикнула Тарая.

– Нет, не скажешь, – осадила я магичку. – Никто ничего не расскажет. Собель, можешь идти и не волноваться об этом.

Служанка, пунцовая, как спелое яблоко, вылетела из комнаты.

– Твоя горничная спит с дворянами, – перекинула на меня свое негодование Тарая. – Ее надо прогнать!

– Или, может, прогнать советника, соблазняющего моих любимых горничных? И не смей ничего говорить Тиральде.

– Это что получается, чернокосая ревнует этого вашего Келдрика к служанке?

– Не говори глупостей! – тут же ответила Тарая