Песнь ста миров - Цзюлу Фэйсян

девушка слегка приоткрыла рот, позволив дождевым каплям падать прямо внутрь, но тут увидела, как в небе сверкнула молния. Оглушительный раскат грома сотряс землю, перед глазами Бай Гуй поплыло, в ушах загудело, и ее тело, точно внезапно лишившись баланса, повалилось набок.

Ее щеку встретила не мокрая земля, а теплая ткань, до кончика носа донесся знакомый до невозможного запах.

Бай Гуй не смогла поднять голову, но она и так знала, кто рядом. Силы покинули тело, и все же, приподняв руку, девушка крепко сжала край его одеяния:

– Учитель…

Раскаты грома не прекратились, ветер и дождь не исчезли, Жунси не оттолкнул Бай Гуй, но и в дом ее тоже не отнес. Он лишь спросил:

– Ты решила стать нечистью, так зачем тебе искать бессмертия небожителя? – внимательно прислушавшись, в его словах можно было услышать спрятанное и едва различимое бессилие.

– Не прогоняйте меня… – Бай Гуй, бессвязно бормоча, тянула его за рукав. – Я не уйду, – она повторяла одни и те же слова.

Склонив голову, мужчина взглянул на нее и, в конце концов взяв на руки, отнес в дом, оставив дождливому ветру лишь одну фразу, состоящую наполовину из вздоха и наполовину из бессилия:

– Ты злоупотребляешь моей добротой.

Конечно же… она смягчила его сердце.

Ее ладонь продолжала сжимать учительский рукав, как бы он ни пытался ее стряхнуть. Жунси оглядел грязную и промокшую с ног до головы Бай Гуй и беспомощно понадеялся, что сквозь сонливость она сможет разобрать его слова:

– Отпусти, я схожу за полотенцем.

– Не прогоняйте меня…

Увидев, как ее потрескавшиеся губы пробормотали эти слова, Жунси горько усмехнулся, и его вид смягчился:

– Хорошо, не прогоню.

– Я совершила ошибку.

– Да, и я прощаю тебя.

– Не бросайте меня…

– Я и не бросал, – Жунси на мгновение замолчал. – Это ты бросила своего учителя.

– Я совершила ошибку…

Мужчина не сдержал улыбки на такой плавный ответ:

– Я простил тебя.

Губы Бай Гуй слегка задрожали, и мужчина невольно склонился, чтобы расслышать.

– Учитель, – мягко позвала она.

Каждый раз, стоило этому слову прозвучать из ее уст, сердце Жунси неизбежно наполнялось теплом. Сколько бы неверных поступков она ни совершила, как бы сильно его ни гневала, он был безнадежен в своей готовности простить ее, только бы услышать это слово. Прощение являлось всего лишь вопросом времени.

Ее «учитель» было для него все равно что яд.

Тепло, разъедающее кости.

– Я люблю вас.

Жунси оцепенел.

Он не сразу отстранился от Бай Гуй и поэтому еще раз услышал похожий на подтверждение зов:

– Учитель.

Она…

Впервые Жунси не знал, как контролировать выражение своего лица, и на долгое время застыл, точно дурак.

Она любила его?

Не благоговела перед ним и не восхищалась, а именно любила? Мирской любовью, любовью женщины к мужчине?

Он резко отступил на несколько шагов назад и остановился, только когда уперся в стол. Мужчина растерянно смотрел на лицо Бай Гуй. Дождь снаружи выбивал беспокойную мелодию, вторя его неспособному утихнуть сердцу.

Когда Бай Гуй проснулась и увидела обстановку вокруг, то тут же перевернулась в постели и села. От резких движений раны на всем ее теле отозвались болью, но она не успела даже вскрикнуть, потому что заметила сидящего на стуле у кровати Жунси. Почти инстинктивно девушка схватила его за рукав и сделала это с такой силой, что даже слегка его удивила.

– Я совершила ошибку, учитель! – она тут же выпалила извинение. – Прошу, не прогоняйте меня! Я не хочу становиться злым духом, я вернула духовную кость лишь потому, что она принадлежала моей матери! Не могла позволить им оскорбить ее останки. Я думала над тем, чтобы использовать кость, но знала, что вас это разгневает, а я этого не желала, поэтому в самом деле не собиралась так поступать! Я совершила ошибку, когда ушла, не попрощавшись, когда скрыла от вас свою личность, когда нарушила обещание. И я готова сделать все что угодно, чтобы загладить свою вину. – Никогда прежде она не объяснялась так торопливо и теперь говорила сумбурно, не следуя логике. От волнения к ее бледному лицу слегка прилила кровь. – Согласна на любое наказание! Только… Только прошу, не прогоняйте меня…

Последняя фраза была исполнена мольбы и обиды. Вечно хладнокровная Бай Гуй никогда не была так беспомощна, будто дитя.

Жунси опустил взгляд. Он чувствовал, как вспотела ее ладонь.

– Несколько дней, что ты простояла на коленях, – достаточное наказание, – произнес он спустя некоторое время. – Поскольку ты искренне признала свои ошибки, учитель простит тебя на этот раз. – Он вытянул свой рукав из ее хватки.

Бай Гуй слегка растерялась, не понимая, почему в словах прощения вдруг услышала горечь.

– Скоро мне предстоит отправиться в дальнюю поездку. Позаботься о себе, пока меня не будет.

Ладони девушки сжались.

– Учитель… вы не возьмете меня?

– Твои раны не зажили.

Она склонила голову.

– Когда учитель вернется?

Кончики его пальцев дрогнули. Жунси сдержал порыв прикоснуться к ее волосам.

– Не знаю. Продолжай заниматься, как делала это прежде.

– Хорошо.

Глава 8

С того дня, как Жунси ушел, миновало семь месяцев – больше половины года. Гора Лофушань успела погрузиться в глубокую осень, и почти все растения, за исключением большого баньяна, иссохли. Именно в такую унылую пору божество горы и вернулся в свои владения. Ступая по увядшей листве, он шел навстречу осеннему ветру, ведя за собой девочку.

– Цин Чжуй, ее зовут Бай Гуй, – Жунси представил ее девочке. – Она твоя сестрица-наставница.

Взгляд девушки опустился на Цин Чжуй: на вид ей было лет двенадцать-тринадцать, юное личико и сверкающие, слегка трусливые глаза.

– Се… Сестрица, – повторила она, но при этом боязливо отступила за спину Жунси.

Тот с улыбкой потрепал ее по волосам:

– Не бойся, у твоей сестрицы холодное лицо, но горячее сердце, – его голос звучал так же тепло, как когда она только стала его ученицей.

Бай Гуй пристально уставилась на него и разглядела в ясных глазах мужчины собственное до ужаса холодное лицо – неудивительно, что девочка струсила… Ее ревность была очевидна.

Тогда она опустила взгляд, позволив длинным ресницам скрыть эмоции в глазах:

– Вас не было весьма долго, учитель, – настолько долго, что она уже решила, будто он не вернется.

Жунси лишь улыбнулся.

– Успела ли приготовить поесть? – легко отмахнулся он, словно с их расставания прошли не месяцы, а какие-то дни.

День прошел как-то бестолково, и когда настала ночь, Цин Чжуй и Бай Гуй легли спать в одной комнате. Бай Гуй поставила у окна новую кровать и разместилась на ней,