Взгляд из угла - Самуил Лурье

Вот увидите, не сообразит. Логика абсурда дается человеку не сразу. Но зато впоследствии — когда привыкнет, — ничто уже не поставит его в тупик.

Сама-то по себе она простая. Зачем спиливать липы на Московском проспекте? А для красоты. И чтобы на ветвях не засела кукушка с гранатометом. И тому, кто догадался распорядиться, — за эстетическую бдительность — медаль.

Или вот эта история с Южным кладбищем: слух про приказ — в дни сусаммита никого не хоронить — не подтверждается. Каждый доставленный туда в гробу осуществит полностью свое право человека (кстати!) быть преданным земле. Другое дело, что возможен срыв графика доставки: см. выше. Тоже просят отнестись с пониманием: покойник на VIP-трассе — плохая примета.

И так далее.

Вот какая действительность, молодой человек, радостно принимает вас у входа. Вот какие интеллекты в ней орудуют.

Конечно, это не сугубо местный колорит. Неумным повсюду на свете тепло.

Скажем, в Турции только что запрещен на гос. ТВ мультик про Винни-Пуха. Поскольку там фигурирует, как вы помните, некто Пятачок. Суматошный, сострадательный, мнительный, доверчивый, самозабвенный Пятачок. Некоторые вполне половозрелые (даже бородатые) турки полагают, что его образ противен Создателю Вселенной. Пятачок, видите ли, нечистое животное.

А то ли еще будет, когда Иран сварганит, наконец, свою атомную бомбу. Прощай, Ёжик в тумане, прощайте, Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф.

Представляю, как ополчатся на вас голубые толстяки. Как возликуют болваны.

И как демографическая проблема разрешится.

3/7/2006

Ничто нипочем

А все, что происходит, происходит исключительно по телевизору. В паузах между матчами чемпионата мира.

Кто на эти часы отключает ящик — чтобы остыл, — тот отстает от жизни. Впрочем, без последствий. Далеко ей не убежать.

Например, органы соблазняют наградой по-старому: в долларах. Не в курсе, значит, рублеохранных затей Нижней Говорильни.

Но все равно — вот шанс разбогатеть. Вы просто посылаете на соответствующий сайт одно-единственное слово: Междуречье. И номер счета — куда перечислить ваш гонорар за информацию о местонахождении разыскиваемых в данный момент иракских головорезов.

Скажут: слишком жирно — за такой неконкретный адрес 27 лимонов (деревянных). Но сами-то они — которые скажут — побольше, небось, освоили, годами выслеживая какого-нибудь Басаева, — и что же? Сообщают с важностью: наконец-то удалось установить — злодей скрывается в горах Ингушетии. Либо в горах Чечни. Во всяком случае, точно не в Альпах, не в Кордильерах. Это считается — оперативный успех. Короче, настаивайте на выплате наградных. И намекните: скупой платит дважды.

Вообще, у нас в третьем мире ценятся иносказания. Возьмите хотя бы национальный проект. Суть всем очевидна — а вот кто ловчей сформулирует? Просто так взять и бухнуть, допустим: для его реализации нужны не студенты, а солдаты, — получится слишком отчетливо, слишком прозрачно. Вас могут (если, конечно, вы не айятолла) спросить: а зачем? Иностранный продажный журналист вотрется и спросит.

Так что ежели вы — шестой сверху или, тем более, если седьмой (вице-, предположим, премьер), приходится исхитряться. Прибегая к отечественным традициям научной диалектики. Типа — не постоять ли нам опять за дело мира? Или даже еще тоньше:

— Система высшего образования не должна быть фильтром, блокирующим развитие вооруженных сил.

И, вот увидите, такие ваши слова когда-нибудь высекут на фронтоне каждой казармы.

Хорошо у нас, в третьем мире, скучно. В паузах между матчами начальники бубнят одно и то же. Обращаясь к одному и тому же слушателю. Забывая для него все на свете.

А нас не касается. Наше дело — не вникать. Чтобы не удивляться. Любопытному как бы не прищемили нос в дверях.

Скажем, на прошедшей неделе одна высокопоставленная особа — назовем ее Яркий Жакет — покусилось на основной закон РФ. Так, здорово живешь, ни с того ни с сего, с бухты-барахты. Лаская набалдашник вертикали.

А давайте, говорит, его не отвинчивать, — смотрите, какой замечательный, какой удобный, лучше не бывает. Мало ли что где-то там, в инструкции какой-то сказано — не позже, чем через восемь календарных, не то будто бы резьба заржавеет. Для такой вертикали, как наша, это разве реальный гарантийный срок? Не смешите, говорит.

Предположим, вы прислушались. И с удивлением понимаете, что вообще-то Яркий Жакет действительно предлагает наплевать на Конституцию. Вроде бы для пользы дела. Ни в коем случае не со зла. С чужого голоса. Но все равно вам странно. Вы где-то читали, что в странах с настоящей Конституцией официальные лица таких вещей себе не позволяют. Поскольку им за это полагаются неприятности.

А на самом-то деле неприятности полагаются вам. Нижняя Говорильня специально позаботилась о таких вот мнительно-внимательных. С того момента, как вам померещилось, будто официальное лицо не дружит с правосознанием, вы — экстремист. Редиска. За ваш адрес тоже пообещают награду. И уж она-то, не сомневайтесь, найдет героя и будет вручена.

Так что — не вникайте. Вас не спрашивают, и это, согласитесь, приятно. Вы ни за что не отвечаете, а расходуете только биографию — почти не замечая.

Ведь ничего не случается — и, наверное, долго еще не случится.

Вот разве что импортный алкоголь в одночасье исчез. А еще вчера так красиво, так таинственно поблескивал на полках.

Положим, ничего страшного, национальный-то продукт — как и проект — на месте. Но смущает и немножко беспокоит исключительно необъяснимость. А также необъясняемость. Как будто у всех выпала из мозга какая-то микросхема, отвечающая за связность мира. Как будто никому не интересно — что, собственно, произошло.

А это ведь не генпрокурор пропал, а сто миллионов бутылок. Джин и виски, не говоря о чилийских винах. Должна этому быть какая-нибудь причина. А ее нет.

Ее, похоже, действительно нет, — а не то что, как всегда, скрывают. Причинно-следственная цепь перестала работать. Алкоголь увезли на склады, чтобы там наклеить на бутыли и фляги новые акцизные марки, — согласитесь, это слишком похоже на бред, но пускай. Где же эти марки? Неизвестно. Когда они появятся? Знает черт. И, естественно, не дает ответа.

То есть механизм заело. Из реальности испарился некий фрагмент, а мышление не почувствовало разрыва. Для реальности это первый звонок паралича, для мышления — первое дуновение маразма.

Как бы затмение. Как бы Ничто наклонилось над повседневностью и подмигнуло этак по-свойски.

Раньше такие пятна небытия назывались — дефицит — и тоже без объяснений. В которых тоже никто не нуждался.

Точно так же всю жизнь падает со звоном никуда квартплата. Точно так же дразнит непостижимой лживостью расписание пригородных поездов.

(Вот, кстати, еще один сравнительно верный способ обогатиться: за каждую неявку электрички требовать неустойку с компании железных дорог. Через независимый суд, ага. И будет у вас собственный остров на Мальдивах — либо своя койка в казенном доме.)

В третьем мире славно. Ждем вас, дорогие бывшие сограждане. Поделимся с вами благополучием, нам не жалко. Выдадим подъемные, прогонные, суточные. А вы не забудьте прихватить с собою чего-нибудь тамошнего хлебнуть. Посмотрим футбол, а кончится — выключим ящик. Где происходит все, причем к лучшему. И будем вместе ожидать нового Ничего. Которое от нас не зависит. И поэтому не меняется — только течет. Как потолок.

10/7/2006

Колыбельная хамелеону

Недаром, ох, недаром Консерв незадолго перед тем, как был укупорен, обозвал русскую образованщину какашкой.

Ну, интеллигенцию. Солженицына-то он прочитал много позже (в Мавзолее, ночами). Ну, не какашкой - большевистская лексика вертикальна, как прямая кишка.

Дело не в терминах, а в силе анализа. Данный эпитет, при всей его поверхностной уничижительности, отражает важнейшие свойства объекта. Пластичную структуру. Запах. Невероятную прочность.

Американский "шаттл" произвел в космосе маневр типа кувырок. Это позволило сфотографировать из иллюминатора МКС его брюхо, - и что же оказалось? На исподе крыльев - отчетливые следы птичьего помета. Который, представьте, не сгорел при прохождении плотных слоев атмосферы. При таких температурах, что, например, сталь, сколько ее ни закаляй, испарилась бы за милую душу.

Писатель Фадеев рассказывал: году в 1936 явился к нему в редакцию (он тогда заведовал толстым журналом и по совместительству руководил союзом писателей) один начинающий, долговязый, робкий - принес стихи. Заикаясь, попросил прочитать. По возможности - напечатать.

Фадеев прочитал. Стихи были про него - про Фадеева: какой он замечательный прозаик и коммунист.

А у Фадеева была совесть. (Не знаю, откуда взялась, но, значит, была - раз через двадцать лет его убила.) Ему стало совестно, и он молодого человека послал.