Падая за тобой (СИ) - Кальби Иман

Глава 59 (Часть 3)

Алмаз

Чего это она так испугалась? Любовник звонит? Мужик ее? Сам поворачиваюсь к телефону, держу ее за ногу, не даю встать, а другой, живой рукой беру валяющийся на кровати телефон. Благо, что могу дотянуться до него без особых усилий. Смотрю- на экране Алан. Мой сын, мой, сука, сын..

Вмиг уходит все волшебство момента, а правда возвращается с тяжелым ударом по моей голове…

— Алан звонит тебе, Камила, что ты так напряглась… Давай, ответь… Не заставляй малого нервничать…

Протягиваю ей телефон.

Она его берет в руки резко, смотрит на экран. Волнуется.

— Все время забываю про эту чертову разницу во времени… У них ведь день, когда здесь ночь… — оправдывается передо мной опасливо.

— Ответь, — повторяю я жестко, кивая в сторону трубки… Меня всего от злости и неудовлетворенности выворачивает… Как сына увидел, опять накатила эта ярость на нее… И в то же время, хочу ее до безумия… Губы облизываю, чувствую все еще ее вкус… Хочу вколачиваться в нее всю ночь, чтобы забыла, как ее зовут… Только мой член помнила…

Колеблется, волнуется, думает…

— Перезвоню, — отвечает, откладывая телефон в сторону и запахивает ноги, группируется, словно еще минуту назад не извивалась на моем языке, как кошка течная…

— А что так? — не могу скрыть раздражения и сразу появившийся с ним холод в голосе… — при мне стыдно отвечать? Прячешь от меня сына? Недостойный? — специально спрашиваю двусмысленно, на последних фразах она дергается.

— Алмаз, я голая, с расставленными ногами, сижу на подоконнике, ты в таком виде мне предлагаешь говорить с Аланом? Он взрослый мальчик… Шесть лет… Они сейчас знаешь какие продвинутые… Не то, что мы были…

Да, вот именно, он взрослый мальчик… Выросший без отца…

Про одежду и свой видок права, конечно, только это ведь ничего не меняет… Даже если бы мы оба сейчас сидели бы в фуфайках обернутые с ног до головы, она бы все равно прятала его от меня. Она от того, что я его фото на дисплее при звонке увидел, дернулась так, словно ее хлыстом ударили… И стоило бы, кстати… пройтись так хорошенько по ней, наказать за эту ему долбанную молчанку…

Ноги снова стали ватными. Кое-как доковылял до коляски. Она тоже уже успела встать и что-то накинуть сверху.

— Тебе помочь? — словно очнулась ото сна, спрашивает.

Поворачиваюсь на нее, уже в дверях.

— Нет, не стоит. Уже помогла… Мне уже лучше, Камила. Сама видела. Так что обещание свое выполнила, можешь расслабиться и выдохнуть… Послезавтра есть рейс в Дубай. Им и полетишь обратно…

Она порывается было что-то ответить, возразить, но не решается. Ответ тонет на ее губах. И я укатываю, с адским стояком, все такой же разбитый и никчемный…

Камила

Ну вот и все… Ему правда лучше… И нет больше поводов мне здесь быть. Я улечу. Навсегда. Всё… Вот и закончится наша с ним история…

Глаз сомкнуть я так и не смогла, так и лежу битый час, смотрю в потолок. В таком же виде, в каком он меня оставил. Агония неудовлетворенности, щемящая тоска, пустота, внезапно образовавшаяся- напрочь отбили у меня желание спать… Он отсылает меня… И даже сегодняшняя ночь ничего не изменила… А в сущности, что она должна была изменить? Он пришел ко мне удовлетворить свою потребность… А почему бы и нет? Я доступна, я даю повод… Он сам же сказал, что не может клеить женщин на инвалидной коляске… Вот, довольствуется тем, что есть… Не выгорело, звонок помешал, может оно и к лучшему… Обиднее бы было, если бы довел меня до оргазма, а потом бы сказал то, что сказал- «уезжаешь»…

За окном было неспокойно, как и у меня на душе… Почему-то вдруг захотелось туда, словно ненастье уравновесило бы то, что происходит в душе- смятение, боль, отчаяние, одиночество… Накинула черный шелковый халат- первое попавшееся под руку в спальне. Прошла быстро босиком в зал, инстинктивно распахнула дверь на террасу, которая тут же со стуком за мной захлопнулась от ветра. Спустилась ближе о океану. Завораживающая и пугающая картина- волны высотой с три этажа, бьющиеся в искры об острые скалы там, внизу. Раскаты молний в небе, пугающий гром, пока с задержкой. Пока вдалеке… В меня всегда вселял панический ужас гром… У нас в селе он был особенно раскатистыми и устрашающим, отдаваясь эхом о каменные изваяния гор. Здесь он был другим, словно более обузданным и меркнущим на фоне бескрайнего величия океана, но все таким же завораживающим. Ветер лохматил непослушные макушки пальм, начинал накрапывать крупными, мясистыми каплями дождь, изредка касаясь черного щелка моего халата и трепыхающихся на ветру распущенных волос бодрящей влагой. Необузданная стихия начинала вступать в свои законные права… До приезда в Орландо я не знала, что Флорида славится жуткими ураганами, такими сильными, что, порой, сдувает в буквальном смысле целые улицы домов… Здесь это, оказывается, в порядке вещей. Все строения изначально делаются из такого материала, который несложно и незатратно восстановить, а у людей всегда имеются стратегические запасы еды, фонарей, батареек на случай, если из дома выходить будет нельзя…

Снова зазвонил телефон. Боже, а я ведь совсем забыла перезвонить Алану… Мальчик мой, мать у тебя полная дура, конечно, еще и кукушка… Не иначе… При виде одного и того же мужика годами забывает даже то, как ее саму зовут… Быстро побежала ближе к дому, чтобы поймать вай-фай. Может разговор с сыном хоть немного вернет ту нормальную Камилу, которая думает не только тем, что между ног…

— Мам, привет! Как дела?! Я соскучился!

— Я тоже, зайчик! Ты как? Как время проводишь?!

— Хорошо! Весело! Мы каждый день с друзьями купаемся, бабуля меня водит на бассейн два раза в день! Как папа?

— Папа нормально, сынок, потихоньку поправляется..- говорю, еле сдерживая слезы…

— А почему он мне до сих пор так и не позвонил? Он не хочет со мной разговаривать?

— Очень хочет, малыш! Он просто пока не может… Как только сможет, он к тебе приедет… Обязательно… Или заберет тебя к себе в гости, если не будет сильно занят…

— Хорошо… передавай ему большой привет! И скажи, что я вас обоих люблю… Я всегда знал, что мой папа герой! Так и скажи!

— Скажу, обязательно… — отключаю резко телефон, не выдерживая и переходя на рыдания… Истошные, давящие на грудную клетку… Мне больно, печально, тяжело…

Да, многие подумают, что я набитая дура, но я сказала Алану, что Алмаз- его отец… Во-первых, мальчик спрашивал, где папа, как это делают все другие дети в его положении- у всех отцы рядом, а у него-нет… Говорить, что это Капиев, я не хотела бы, даже если бы это был последний мужчина на Земле или реально его отец… А врать про то, что он космонавт, летчик-испытатель, супергерой или погиб смертью храбрых, не хотела… Потому что это уже глупое вранье, которое рано или поздно разобьется о стену детской жестокости, как только его сверстники услышат такой нелепый ответ на вопрос: «кто твой папа и где он»… Но дело было не только в этом… Дело в том, что я до конца подсознательно верила, что он спросит… Что все наладится… Что мы все-таки будем вместе, сможем что-то склеить из тех микроскопических осколков, которые раскиданы по нашей жизни…

Когда Алан с тетей приехали ко мне в больницу после той злополучной лавины, сын спросил меня сам- это мой папа? Не знаю, почему… Но… врать я ему не могла… Не хотела… Слишком много было вранья и недомолвок в моей жизни…

— А почему он со мной не общается?

— Папа сильно заболел, малыш, потому что помогал твоей маме. Спасал ее от лавины… Он расстроен… Как только поправится и снова станет веселым, он обязательно тебя обнимет и все тебе расскажет…

— А он точно поправится и станет веселым?

— Обязательно, сынок…

Уезжала я сюда, тоже не скрывая, что еду к Алмазу… Еду ему помогать… Когда-то прочитала у психолога, что дети, как бы это странно ни звучало, лучше всего воспринимают именно правильно преподнесённую правду, а не удобную родителям ложь… Пусть будет именно так… Сколько можно лжи…