Люди и призраки - Оксана Панкеева

— Теперь понятно. — Мафей засмеялся и торжественно объявил: — Кондратий, я верю, что ты не сволочь. Ты доволен?

— Смеешься? — огорчился поморский кузен. — А я ведь серьезно…

— Да нет, я тоже серьезно. Просто ты такой смешной со своими проблемами… Спи спокойно, никто не придет таскать тебя за уши и никто не будет поминать тебя недобрым словом. Мне оно и раньше как-то все равно было… тьфу ты, какая у тебя речь заразительная… В общем, не сержусь я на тебя. Я ведь тоже вырос, хотя и не так сильно. У Шеллара даже появилась идея к вам в гости приехать вместе со мной, помириться.

— Вот и приезжайте, — обрадовался Кондратий. — Давно пора. Заодно, может, Шеллар еще что-нибудь хорошее тетке скажет. Да и вообще, ему нелишне было бы ко всем дворам показаться, а то уже начали болтать, что он и не он вовсе, что на самом деле умер, а его то ли подменили, то ли оживили какой-то некромантией.

— Опять теткина работа? — нахмурился Мафей.

— Да нет, не ее. Она, конечно, плещет об этом на каждом углу, но не она сама это придумала. Это откуда-то по каналам разведки пришло. Мистралийцы, наверно, пакостят. Это же неправда, я надеюсь?

— Конечно, неправда. Никто его не подменил, он просто влюбился.

— Это хорошо, — одобрил Кондратий. — Так приезжайте. Я покажу тебе, как улыбаются собаки. И приятеля своего привози ненормального. Он собак-то любит?

— Не знаю. Вот крыс любит, это точно.

— Ну тогда собак тем более должен. А кстати, кто он?

— В каком смысле? — осторожно переспросил Мафей, надеясь, что ему удалось скрыть волнение. Неужели именно из-за этого Кондратий и затеял весь разговор? Да не может быть, он простой, как табуретка, у него бы просто не вышло…

— В прямом. Просто дед его узнал. И батя узнал. Вот мне и интересно, откуда они его могут знать? Грешки батиной молодости всплыли или что? Тетка, та просто сама не своя, как это так, при дворе новости, а она не в курсе. А они молчат. Даже дед.

— Тогда с чего ты взял, что они его узнали? Тебя ведь там не было.

— Дед сам сказал, когда мне рассказывали про весь этот переполох. Он так искоса на батю посмотрел и спросил: «Пафнутий, а ты его не узнал?» Батя кивнул молча, и на этом все.

— Ну и пусть дальше молчат, — посоветовал Мафей. — Он никогда не говорил, кто такой на самом деле. Под чужим именем в ученики поступил. Мэтр, конечно, знает, но он не скажет. Да и зачем? Если человек скрывает, значит, есть причина. Я и не спрашиваю. И тебе оно не нужно.

— Да я понимаю, — вздохнул Кондратий. — Любопытно просто.

— Кстати, он у вас больше не появлялся? — без особой надежды вопросил Мафей.

— А что, он у вас регулярно чудит? И нам опять ожидать его в гости?

— Нет, просто он пропал. Я думал, может, к вам заходил. Извиниться там или что-то подобное.

— Не заходил. А как это он пропал?

— Да так, пропал, и все. С магами такое случается.

— Вроде как у тебя с зеркалом? Как ты вообще ухитрился на нем повиснуть?

— Сам не знаю, — признался Мафей, подумав, что рассказывать Кондратию про Кантора, цыплят, загадочного парня с крашеными волосами и даму на коньках будет явно лишним. — Бывает. Ох и попадет мне за это зеркало…

— А ты что, его разбил?

— Нет, не за само зеркало, а за то, что полез без спросу в опасное место.

— Там опасно? — Глаза Кондратия стали похожи на большие блюдца. — Чего ж ты туда полез?

— А откуда я знал…

На этом их разговор был неожиданно прерван голосом, раздавшимся, как показалось Мафею, с ближайшего дерева:

— Ваше высочество, где вы находитесь?

— В Поморье, — отозвался Мафей. — С Кондратием.

— Что вы там делаете?

— Общаемся.

— Попрошу вас извиниться перед своим собеседником и перенести ваше дальнейшее общение на другое время. Вы мне нужны, я вас жду в гостиной господина Жака. Он просит закрыть его кабинет, поскольку сам не в состоянии пересечь гостиную и дойти до двери. Здесь… э-э… кое-что произошло, и помещение выглядит не лучшим образом.

— Я понял, мэтр, — печально ответствовал Мафей. — Сию минуту. Только попрощаюсь и провожу кузена домой.

Небо было черное, как кровь дракона, и в нем медленно покачивался тонкий серпик умирающей луны. Скудного света едва хватало на слабенькую дорожку, мерцавшую на спокойной глади моря и уходившую в неведомую даль. Волны с тихим плеском накатывались на берег, лениво облизывали песок и неторопливо отступали, увлекая с собой некоторое количество этого самого песка, так и норовя плеснуть этой водно-песчаной взвесью прямо в лицо.

— Я точно сошел с ума, — сообщил король, сплевывая песчинки. — Как я согласился на это безобразие?

— Тебе не понравилось? — невинно поинтересовалась Кира, и Шеллар вдруг подумал, что минуту назад ему было совершенно наплевать на этот песок. Более того, ему было наплевать, где он находится, как выглядит и видит ли его кто-нибудь в этот момент. Это все были незначительные, не заслуживающие внимания мелочи. Теперь, постепенно приходя в себя, его величество наконец осознал, что песок во рту — это хоть и мелочь, но весьма неприятная. Однако то, как он выглядит, валяясь в чем мать родила посреди пляжа, его по-прежнему совершенно не волновало.

— Понравилось, — согласился он, продолжая отплевываться. — Только теперь у меня полон рот песка. А у тебя, наверное, не только рот. Вот посмотрим, если ты родишь мне маленьких песчаных крабиков…

— Значит, они присутствовали в твоей родословной, — засмеялась королева и, наклонившись, ласково обтерла ладонью его мокрое лицо. — И ты просто ищешь повод…

— Неправда, — возразил Шеллар. — Никакой живности мельче гнома в моей родословной не было. Да и насчет гнома — это только гипотеза, до сих пор не доказанная. И перестань по мне топтаться.

— Почему?

— Во-первых, ты можешь нечаянно наступить на что-нибудь очень нужное…

— Ах какие мы нежные! Лучше признайся, скольким несчастным женщинам ты переломал ребра в момент оргазма?

— Ты первая.

— Мои-то как раз выдержали, но дамы более хрупкие должны были непременно переломиться. Теперь я верю, что ты носил доспехи. А во-вторых?

— А во-вторых, если ты будешь продолжать меня соблазнять, мы опять наедимся песка.

— Прямо сейчас? Не успев выплюнуть предыдущий?

— Именно.

— Тогда не хватай меня за грудь, не хватай! А то сам соблазняешь, а потом на меня же сваливаешь!

— Я? — засмеялся король, вытягиваясь во весь рост и снова устремляя взор в небо. Луна наконец перестала качаться и прочно застыла на одном месте. — Это я тебя пинками выволок из дому на ночь глядя и потащил в воду?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});