Сотрудник агентства "Континенталь" - Дэшилл Хэммет

– И вы понятия не имеете, куда бы они могли податься?

– Нет. Среди фамилий и адресов, которые я вам назвала, есть родные и знакомые девушек в других городах. Они могли отправиться туда. Вы полагаете, что мы должны...

– Я займусь этим, – пообещал я. – Не могли бы вы сказать, к кому скорее всего могли поехать девушки?

– Нет, – ответила она решительно. – Не могу.

С этого свидания я прямиком отправился в агентство и привел в действие обычный механизм: договорился, чтобы агенты других отделов Континенталя занялись некоторыми фамилиями из моего списка, занес черный кабриолет в полицейский реестр угнанных автомобилей и передал фотографам снимки девушек для изготовления копий. Выполнив все это, я был готов беседовать с людьми из списка миссис Бэнброк. Прежде всего я решил нанести визит Констанс Дели, проживающей на Пост– стрит. Мне отворила служанка. Она сказала, что мисс Дели выехала из города, но не пожелала сообщить, куда отбыла и когда вернется.

Оттуда я пошел на Ван-Несс-авеню и отыскал в автомобильном салоне некоего Вэйна Ферриса – молодого человека с прилизанными волосами, великолепными манерами и нарядами, которые полностью скрывали все остальное, чем он мог обладать, например, ум. Вэйн очень хотел помочь, но не знал, как. Чтобы объяснить это, он истратил уйму времени. Славный парень.

Следующая осечка: «Мистер Скотт находится в Гонолулу».

В посреднической конторе по торговле недвижимостью на Монтгомери-стрит я застал второго прилизанного, стильного молодого человека с хорошими манерами и в отличном костюме. Звали его Раймонд Элвуд. Я мог бы принять его за близкого родственника Вэйна Ферриса, если бы не знал, что мир изобилует людьми подобного типа. Он тоже не сумел ничего рассказать.

Потом еще несколько осечек: «Он за городом...», или: «Пошла за покупками...», или: «Не знаю, где вы можете его найти, мистер...».

Прежде чем отказаться от дальнейших поисков, я нашел приятельницу сестер Бэнброк, миссис Стюарт Коррелл. Она жила на Пресидо-Террас, неподалеку от Бэнброков.

Это была маленькая женщина, больше похожая на девочку, примерно такого же возраста, что и миссис Бэнброк. Пушистая блондиночка с большими глазами той особой разновидности голубизны, которая, вне зависимости от того, что за ней скрывается, всегда демонстрирует честность и искренность.

– Я не видела ни Рут, ни Миру вот уже две недели, – ответила она на мой вопрос.

– Ну, а во время последней встречи они говорили что-нибудь об отъезде?

– Нет.

Глаза ее были широко открыты и предельно искренни. Но на верхней губе дрогнула какая-то маленькая мышца.

– И вы не представляете, куда они могли бы поехать?

– Нет.

Ее пальцы смяли кружевной платочек в шарик.

– После вашей последней встречи они давали о себе знать?

– Нет.

Прежде чем это сказать, она увлажнила губы кончиком языка.

– Не можете ли вы сообщить фамилии и адреса ваших общих знакомых?

– Зачем?.. Или...

– Есть шанс, что кто-нибудь из них видел девушек после вас, – пояснил я. – А может, видел их даже после пятницы.

Она без особого энтузиазма продиктовала мне несколько фамилий. Все они уже были в моем списке. Два раза миссис Коррел допустила некоторые колебания, как если бы пыталась изменить фамилию, которую не хотела называть. На меня глядели все так же широко раскрытые искренние глаза. А пальцы уже не мяли платок – щипали материю платья.

Я не прикидывался, что верю. Но и уверенности, достаточной, чтобы припереть миссис Коррелл к стене, я не ощущал. Уходя, пообещал, что еще вернусь; она при желании могла счесть это угрозой.

– Благодарю вас, – сказал я. – Знаю, как трудно временами вспомнить что-нибудь точно. Если я наткнусь на что-то, способное помочь вашей памяти, – вернусь и скажу.

– Что?.. Да, пожалуйста! – воскликнула она.

Прежде, чем потерять дом из поля зрения, я внезапно оглянулся. В окне на втором этаже колыхалась занавеска. Уличный фонарь давал не так уж много света для полной уверенности в том, что за колышущейся занавеской мелькнула светловолосая головка.

Девять тридцать. Слишком поздно для визитов. Я вернулся домой, написал отчет о работе за день и лег в постель, думая больше о миссис Коррелл, нежели о сестрах Бэнброк. С нею надо разобраться...

Утром в агентстве меня ждало несколько телеграмм. Но ни одна из них ничего не вносила в дело. Поиски, предпринятые в других городах, не дали результатов. Из Монтри сообщили, что там не обнаружили ни девушек, ни черного кабриолета.

Я вышел, чтобы съесть сэндвич, и купил газету.

Завтрак оказался испорченным.

САМОУБИЙСТВО ЖЕНЫ БАНКИРА

«Прислуга миссис Стюарт Коррелл, жены вице-президента Голден Гейт Трест Компани, обнаружила сегодня утром свою хозяйку мертвой в спальне дома на Пресидо-Террас. На полу возле кровати валялась склянка из-под яда. Муж убитой не смог указать причины самоубийства. Он сообщил, что она не производила впечатления особы, находящейся в состоянии депрессии, а также...»

Пришлось немного слукавить, чтобы попасть к мистеру Корреллу. Был он высоким, худощавым мужчиной лет тридцати пяти с землистым нервным лицом и голубыми неспокойными глазами.

– Прошу простить меня за беспокойство в такую минуту, – сказал я, когда, наконец, предстал перед ним. – Постараюсь не отнимать у вас больше времени, чем это необходимо. Я – агент Континентального детективного агентства. Пытаюсь отыскать Рут и Миру Бэнброк, которые исчезли несколько дней назад. Думаю, вы их знаете, мистер Коррелл.

– Да, – ответил он равнодушно. – Знаю.

– Вы знаете, что они исчезли?

– Нет. – Его взгляд переместился с кресла на ковер. – А почему я должен знать?

– Когда вы видели Рут и Миру последний раз? – спросил я, игнорируя его вопрос.

– На прошлой неделе... пожалуй, в среду. Собственно, они выходили... стояли в дверях и разговаривали с моей женой, когда я вернулся из банка.

– Жена не говорила вам ничего об их исчезновении?

– Нет. И мне совершенно нечего сказать относительно мисс Бэнброк. Простите, но...

– Еще одну минутку, – попросил я. – Не стал бы докучать вам, если бы не было необходимости. Я заглядывал сюда вчера вечером... пришел, чтобы задать несколько вопросов вашей жене. Мне показалось, что она нервничала. Знаете, создалось впечатление, что ее ответы были... хм... уклончивыми. Я хочу...

Он сорвался с кресла.

– Ты! – выкрикнул он. – Из-за тебя она...

– Спокойно, мистер Коррелл, – попытался я утихомирить его. – Нет ничего, что...

Но он был предельно взбудоражен.

– Ты довел мою жену до смерти! – обрушился он на меня. – Ты убил ее! Совал свой проклятый нос... убил своими угрозами... своими...

Глупо. Жаль парня. Но я находился на работе. Поэтому приходилось дожимать гайку.

– Не будем ссориться, Коррелл. Я приходил сюда, чтобы выяснить, не знает ли ваша жена что-нибудь о дочерях Бэнброка. Она мне врала. Потом совершила самоубийство. Я хочу знать, почему. Откройте мне правду, и я сделаю все, что только смогу, чтобы пресса и общественное мнение не связали ее смерть с исчезновением дочерей Бэнброка.

– Да разве такое возможно? – воскликнул он. – Абсурд!

– Может быть... но между этими двумя событиями есть связь! – Я сочувствовал, но мне следовало делать то, что положено. – Ни малейших сомнений! Если вы скажете, в чем может состоять эта связь, возможно, удастся избежать огласки. Так или иначе я все узнаю. Или вы мне расскажете... или я все узнаю сам.

Какое-то время я думал, что он меня ударит. И не винил бы его. Он, казалось, оцепенел... Потом отошел. Сел в кресло. Отвел глаза.

– Ничего не могу вам сказать, – пробормотал он. – Сегодня утром горничная зашла в комнату жены и нашла ее мертвой. Моя жена не оставила никакого письма, никакого объяснения... ничего.

– Вы видели ее вчера вечером?

– Нет. Ужинал я не дома. Пришел поздно и сразу же отправился в свою комнату. Не хотел будить жену. Я не видел ее со вчерашнего утра.

– Не показалась ли она тогда обеспокоенной или озабоченной?

– Нет!

– А почему, по вашему мнению, она пошла на такое?

– Бог мои, откуда мне знать? Именно над этим и ломаю голову.

– Что-нибудь со здоровьем?

– Она не выглядела больной. Никогда не болела, никогда не жаловалась.

– Может быть, ссоры в последнее время...

– Мы никогда не ссорились... ни разу за полтора года нашего супружества!

– Финансовые затруднения?

Он без слов затряс головой, не отрывая взгляда от ковра.

– Может, какие-нибудь сложности?

Он снова покачал головой.

– Не заметила ли горничная вчера вечером чего-нибудь особенного в поведении госпожи?