Проблемы культуры. Культура переходного периода - Лев Троцкий

«Правда» N 88, 17 апреля 1924 г.

Л. Троцкий. МОЛОДЕЖЬ, УЧИСЬ ПОЛИТИКЕ!

(Речь на пятилетнем юбилее Коммунистического Интерната 29 апреля 1924 г.)

Товарищи! Недавно мы из Красной Армии отпускали в бессрочный отпуск 1901 год. По этому поводу мы в разных местах производили анкеты среди увольнявшихся в бессрочный отпуск, опрашивая их, чему они научились в Красной Армии. Из этих ответов мне попался один, очень краткий и очень выразительный. Я его уже приводил на некоторых собраниях. Один из товарищей-красноармейцев ответил так: «я научился пулемету и политике». Запомните этот ответ, товарищи! Это очень хороший ответ; по-моему, лучше нельзя сказать. Раз он революционный солдат, он обязан знать, как еще Суворов[133] говорил, свои маневры, должен знать свое оружие, должен уметь применять его в дело, иначе он не солдат. Здесь, вероятно, мы имеем дело с пулеметчиком, его оружие – пулемет. «Я научился пулемету, кроме того, я научился политике». Что значит, что он научился политике? Это значит, что он научился понимать, для чего ему дан в руки пулемет. Пока он знает только пулемет, он – прислуга при пулемете и пушечное мясо в чьих-то руках, но когда он знает, для чего в данных случаях служит этот пулемет в Красной Армии, он – революционный борец, он сознательный гражданин. Это относится не только к солдату революционному воину, это относится ко всем родам службы в нашей рабоче-крестьянской стране. Чему ты научился? – надо спросить молодого пролетария, который вышел из фабрично-заводской школы. «Я научился молотку, клещам, рубанку и политике». И политике! Вы знаете, что в буржуазных странах существует лицемернейшее и подлейшее мнение о том, что армия и молодежь стоят вне политики. Я как раз сегодня, по другому поводу, перелистывал 2 – 3 тома сочинений тов. Ленина. Это, вообще, товарищи, очень полезное занятие и по поводу и без повода для всякого, кто имеет возможность это сделать, – и мне как раз на глаза попалось несколько его простых, в высшей степени резких, беспощадных замечаний по поводу этого подлейшего лицемерного утверждения о том, что молодежь стоит вне политики. Мы знаем, что армия во всех странах является орудием политики, вернее, служит политике. Когда говорят, что армия – вне политики, это значит: ты, солдат, знай пулемет, а политику кто-то будет делать за тебя, – очевидно, господствующий класс. Буржуазия проводит разделение труда. Политика в ее руках; рабочие же и крестьяне в армии являются пушечным мясом, прислугой при машинах истребления. И то же самое в отношении молодежи, рабоче-крестьянской молодежи. Политика насыщает воздух; вне политики, без политики жить нельзя, как нельзя жить без воздуха. Но буржуазия не может свою политику открыть молодежи трудящихся масс. Она не может сказать: вот ты, 12 – 13-летний сын пролетария; ты родился на свет, для того чтобы, пройдя ремесленную выучку, поступить на завод, для того чтобы до конца дней своих потом своим, соком и кровью создавать прибавочную стоимость для господ жизни – буржуазии, которая на эту прибавочную стоимость будет создавать свою буржуазную культуру, свою роскошь и науку для своих детей, искусство для своих сынов. Она не может эту политику открыто объявить молодому поколению трудящихся масс. Она ее проводит обиняком, иносказательно, незаметно и полузаметно, и через свою школу, и через свою церковь, и через свою прессу. И вот эту работу незаметного буржуазного воспитания молодежи, вернее сказать, воспитания пролетарской и крестьянской молодежи в интересах буржуазного господства, вот эту работу буржуазия прикрывает лозунгом: молодежь вне политики. И вот почему Владимир Ильич со всей беспощадностью, непримиримостью боролся против этого подлейшего лицемерия.

Молодежь живет в обществе, молодежь рождается в определенных социальных условиях, выходит на арену жизни в определенной исторической обстановке, и чем раньше эта молодежь раскрывает глаза на окружающий мир, тем лучше, тем глубже она понимает условия окружающего, тем легче будет ее жизненный путь. Вы, молодые товарищи, живете в рабоче-крестьянском государстве. Это еще не означает, что ваш жизненный путь очень легок в годы вашего ученичества. Но я думаю все же, что он уже сейчас, в годы ученичества, значительно легче, чем был в годы ученичества старших поколений рабочего класса. Я не знаю, собраны ли у нас беллетристические произведения, чеховские,[134] например, рассказы о годах ученичества, самых беспросветных в жизни трудящихся масс. Я думаю, что надо было бы все эти рассказы, очерки и воспоминания о годах ремесленного ученичества, через которые проходил каждый рабочий, собрать, издать и сделать одной из настольных книг нашей молодежи. Надо учиться ненавидеть тот старый строй, который мы опрокинули, но который еще далеко, далеко не изжили. Он завещал нам гигантские пласты невежества, неподвижности, грубости, хамства, и все это еще окружает нас. И эти пласты вам, молодые товарищи, придется расчищать. Вот почему очень важно, чтобы работа обучения молотку, клещам и всем прочим инструментам и орудиям производства шла рука об руку с обучением политике.

Вы сегодня празднуете пятилетие вашего Интерната. Это пятилетие близко подошло к первомайскому празднику международного пролетариата. Позвольте об этом сказать несколько слов.

Этот праздник, товарищи, был установлен 35 лет тому назад, как праздник в честь 8-часового рабочего дня, международного братства трудящихся и как международная демонстрация трудящихся против милитаризма. И как раз, идя к вам сюда, я, за неимением сегодня газет, просматривал свежие телеграммы нашего телеграфного агентства. Большая часть этих телеграмм, и очень значительная часть, чтобы не преувеличить, говорит о подготовке Европы да и других частей света к первомайскому празднику. Эта подготовка состоит в том, что в ряде буржуазных государств, в том числе и самых демократических, запрещены какие бы то ни было уличные шествия, демонстрации и выступления рабочих в день Первого мая. Вот вам воспитательный пример нынешней европейской мировой политики. Наше государство, то государство, во главе строительства которого стоял наш общий учитель Владимир Ильич, это рабоче-крестьянское государство не называет себя демократическим в том смысле, в каком называются демократическими Франция, Германия и ряд других государств. Нас обвиняют в том, что у нас режим диктатуры, открытый режим диктатуры, т.-е. господство трудящихся, подавляющих вооруженной рукой каждое сопротивление против господства труда. У них демократия, у них всеобщая свобода. Кто сейчас правит Англией? – социал-демократы-меньшевики. Кто играет огромную роль в политической жизни Германии? – социал-демократы-меньшевики. В Саксонии, одном из германских государств, правительство социал-демократическое. В Берлине правительство в руках социал-демократов. Как раз сегодня берлинское правительство запретило празднование Первого мая на улицах Берлина. Саксонское меньшевистское правительство запретило празднование Первого мая на улицах всей Саксонии. В Англии точно также. Незачем говорить о Польше, Венгрии и Румынии, незачем говорить о Франции – в этой демократической республике пролетарские уличные демонстрации запрещены в течение нескольких десятилетий. Вот голый факт. Кто установил празднование Первого мая 35 лет тому назад? Социал-демократы. Кто во главе Германской Республики? Социал-демократ Эберт.[135] В чем же дело? Дело в том, что новые революционные поколения рабочего класса в Европе все решительнее проникаются ненавистью против господства буржуазии, и что там, в Европе, демократический меньшевизм есть последнее орудие буржуазии для подавления трудящихся масс. И мы видим, что те самые правительства, которые обвиняли нас, коммунистов, в том, что мы открыто говорим, что только переход власти в руки трудящихся может уничтожить господство капитала, – те самые правительства, которые принадлежат к партии, установившей праздник Первого мая, запрещают рабочим выходить на улицу с лозунгами международного братства и 8-часового рабочего дня. И те же телеграммы говорят о том, что германский комсомол, германское юношество и юношество Франции тем не менее сделали все, чтобы выйти на улицу своих городов с лозунгами протеста и борьбы. Каковы эти лозунги? Лозунг, установленный для Первого мая 35 лет тому назад, – 8-часовой рабочий день – был осуществлен почти везде в Европе после войны, а за последние годы рабочий день увеличен. Если и есть страна, которая имела бы право, если есть рабочий класс, который имел бы право от себя самого, от своих сынов требовать более длительного рабочего дня, чем 8-часовой, так это наша страна, истощенная и разоренная, работающая не на буржуазию, а на себя, и тем не менее в нашей стране 8-часовой рабочий день остается основанной на законах Республики предпосылкой морального и духовного подъема и развития трудящихся масс. И в день Первого мая мы этот факт бросаем в лицо капиталистической, лживой, насквозь пропитанной лицемерием, буржуазной демократии Западной Европы. Что такое демократия для трудящихся, если им только обещан 8-часовой рабочий день? А братство народов, уважение к трудящимся других национальностей, другого языка, братское чувство к ним, то чувство, которое вы обязаны всасывать в себя с малых лет, ибо национальный шовинизм и национальная вражда – это тот яд, которым отравляет буржуазия сознание трудящихся? Я спрашиваю, где этот лозунг первомайского праздника осуществлен больше, чем у нас? Я был на Кавказе, – это отсталый край. Там три основных республики, десятки отсталых народностей. Этот край истекал кровью. А теперь там молодое поколение учится работать, создавать культуру на основах сотрудничества всех без различия национальностей. И разве мы, рабочая республика, не имеем права с законной гордостью этот отсталый Кавказ, возвращенный к новой жизни Советской властью, противопоставить любой культурной стране Европы, в которой по всем границам – ненависть, вражда и опасность новых вооруженных конфликтов.