Тигрица - Дженнифер Блейк

— Немного, — призналась Джессика и потупилась. Сеньора Кастеляр кивнула.

— Моему сыну не очень везло с женщинами. Когда Рафаэль был моложе, он был очень нежным, открытым парнем, но уже тогда он был сильной личностью. Я не говорю о его внешних данных и общественном положении… В общем, он нравился женщинам. К счастью, ему хватало ума, чтобы видеть, кому из них нужно было только его богатство, а кого интересовала только постель. Увы, он не мог устоять перед теми, которые тянулись к его внутренней силе. Его бывшая невеста была очень слабой, я бы даже сказала — психически неустойчивой особой, а ведь до нее были и другие. И с каждой из них он старался вести себя именно так, как они хотели, но они всегда начинали требовать большего, чем он в состоянии был им дать. И никто из них не видел — или просто не обращал внимания, — что ему самому тоже кое-что нужно…

Мать Рафаэля прикрыла глаза и некоторое время сидела молча, тихонько покачиваясь из стороны в сторону.

— Вы сказали, она была психически неустойчивой… — промолвила Джессика, когда ей показалось, что пауза слишком затянулась. Интересно, подумала она про себя, что сказала бы сеньора Кастеляр о ней, если бы знала ее чуточку лучше?

Пожилая женщина бросила на нее острый взгляд.

— Я вижу, что Рафаэль так и не удосужился разъяснить тебе эти важные вопросы. Что ж, это на него похоже. Разумеется, я понимаю, что Рафаэлю хотелось бы скрыть от тебя все факты, которые могут выставить его не в лучшем свете, но тайна всегда производит неблагоприятное впечатление. Дело, собственно говоря, в том, что молодая женщина, с которой он был помолвлен, принимала наркотики. Рафаэль пытался помочь ей преодолеть эту слабость, но не смог. В конце концов она умерла от передозировки героина, хотя официально — чтобы не бросать тень на репутацию ее семьи,

— было объявлено, что она якобы покончила с собой.

— Понимаю… — Джессика кивнула, изо всех сил стараясь как-то переварить эту неожиданную и важную информацию. Похоже, лучшего шанса у нее все равно не будет, подумала она и продолжила:

— Насколько я понимаю, это было достаточно давно. Но мне известно, что с Рафаэлем примерно год назад снова произошло нечто подобное…

— Совершенно верно, — подтвердила сеньора Кастеляр, и ее голос стал жестче. — Эта девушка была не только слабой, но и глупой. Она знала о том, что случилось с первой невестой Рафаэля, и вообразила, что сможет легко женить его на себе, если инсценирует попытку самоубийства. Но эта маленькая дурочка жестоко просчиталась; во всяком случае, эффект был прямо противоположный. Рафаэль решительно с ней порвал, правда, не сразу, а когда позволили приличия — скандал вышел довольно-таки громким.

— Да, это в его духе, — согласилась Джессика. Она не представляла себе, что Рафаэль может кому-то позволить загнать себя в ловушку.

— Так вот, — продолжила пожилая дама, — после всего этого я изменила свое мнение и пришла к выводу, что Рафаэлю больше подойдет женщина, похожая на тебя. У тебя есть и способности, и характер, и достаточно широкий кругозор. Рафаэлю нужна сильная женщина, которая не только возбуждала бы его физически, но которая была бы равна ему по уму.

Это заключение было столь неожиданным, что Джессика слегка растерялась. Несомненно, Рафаэль подробно рассказывал о ней своей матери, иначе откуда бы она могла все это узнать?

— Мне очень приятно, что вы так высоко меня оцениваете, — сказала она наконец и, подумав, добавила:

— Действительно приятно…

Губы сеньоры Кастеляр тронула легкая улыбка — знак того, что она оценила попытку Джессики пошутить.

— Я не собираюсь говорить тебе комплименты, — заявила она. — Больше всего меня заботит счастье моего сына, и я просто констатирую тот факт, что вы с ним можете составить неплохую пару. В тебе есть те качества, которые ему нужны, но что нужно тебе? Сможешь ли ты быть счастлива с ним? Сможешь ли ты делить с ним его победы и его радости, или стремление к собственному удовольствию для тебя главнее?

— Не знаю, — растерянно ответила Джессика. — Я думаю, время покажет.

— Да, конечно, — согласилась старая сеньора. — И все же мне хотелось бы, чтобы ты была более уверена в своих чувствах. В Бразилии разводы не приняты, эта процедура может оказаться гораздо более сложной и болезненной, чем в Штатах. Кроме того, я не думаю, что Рафаэль до этого допустит — он очень не любит терять то, что принадлежит ему.

Джессика выдавила из себя улыбку.

— Если вы хотели меня напугать, то у вас это неплохо получилось.

— Это ты так говоришь, — медленно проговорила мать Рафаэля. — Но мне почему-то кажется, что напугать тебя ой как непросто! Если вообще возможно…

Взгляд темных глаз сеньоры Кастеляр, так похожих на янтарно-желтые глаза ее сына, неожиданно смягчился, и Джессика почувствовала себя гораздо увереннее. Она даже решилась задать вопрос:

— Скажите, а что будет, если вы решите, что я, гм-м… не подхожу для вашего сына?

— Что будет делать Рафаэль? Или, точнее, насколько сильно я могу на него повлиять? — Пожилая сеньора устало улыбнулась. — Честно говоря, не знаю. Между нами говоря, у нас в Бразилии семьей часто управляет мать, особенно если она вдова, как я. Ее уважают, ее слушаются, ее слово — закон для всех, кто живет с нею под одной крышей. И Рафаэль, будучи почтительным и любящим сыном, всегда улыбается мне, целует и говорит «да, мама!» и «хорошо, мама!», если речь идет о чем-то незначительном или непринципиальном. Но когда дело касается чего-то важного — в особенности если он уверен, что прав, — тут уж я ничего не могу поделать. Ни я и ни кто другой…

— Когда он уверен, что прав… — задумчиво повторила Джессика. — Как вы думаете, сможет ли он пойти против вашей воли, если то, что он задумал, противоречит его действительным интересам, но сам он считает, что все замечательно и что все должно быть именно так?

Старая сеньора озабоченно нахмурилась.

— Ты что же хочешь этим сказать?

— Я… ничего особенного, сеньора. Я просто так спросила…

Джессика почувствовала, что еще немного, и она начнет оправдываться, и смутилась окончательно. Должно быть, потребность защищаться была вызвана повелительным и властным тоном, каким был задан вопрос. К тому же здесь, в этой старой усадьбе, среди древних каменных стен, преимущество несомненно было на стороне хозяйки. Джессике приходилось сражаться на чужой территории, и таким образом ничья была для нее равносильна победе.

— Мне кажется, я тебя понимаю, — сказала мать Рафаэля, глядя в сторону дома, откуда как раз показался ее сын. Он шел к ним в сопровождении слуги, несшего на подносе два высоких бокала с мятным напитком. — Так вот, Джессика, ответом на твой вопрос будет «да». Он пойдет против моей воли. Такова истина.