Эксперимент не удался - Теодора Игнатова

разговаривают. Хотя бы так. Сбежать с ним не сбежит, даже обсуждение данного вопроса исключено, а вот побыть останется. Чуть-чуть ещё погреется в его руках.

— Нам Нестерова не хватает, — смеётся Богдан.

— Точно, — подхватывает Алекса. — Он уехал?

— Да.

— У тебя ошивался?

— Как догадалась?

— Вообще-то, это был видео звонок.

— Так ты понимала, что я слышу?

— Догадывалась.

— В списке забыла указать бельё, — ползёт рукой вдоль тела к ноге, очерчивая контур талии.

Она перехватывает настойчивую ладонь, Богдан тут же переплетает пальцы. Смотрит в лицо.

— Если желаете, я вам ещё один счёт выпишу, — улыбается Алекса через силу.

— Не надо, бельё куплю без счетов. Думаю с размером не ошибусь.

— Ну попробуй.

— Сомневаешься? — вызов в его голосе.

— В тебе? Конечно.

Сжимает её вырвав стон. Снова дурацкое желание встряхнуть паразитку, как следует, бесит. Прижимается губами к шее, коснувшись языком.

Вздрогнула.

— Богдан, не надо, — сжимается вся.

Рычит сквозь зубы от бессилия. Он может настоять и знает Алекса уступит, уверен, чувствует как хочет того же, как идёт на встречу. Скучала, так же как и он жаждет губ, тепла. Не смотря на алкоголь всё равно в груди давит болезненно. От неё нет спасения.

— Кажется трезвею, чувствую, как прохладно.

— Серьёзно?! Я уже одубела.

— А я то думал согреваю.

Перехватила наглые ладони на пояснице и отскочила от него.

— Иди ко мне, — просит. — Обещаю, больше не буду.

Да она и сама готова накинуться, только разум не позволяет, жёстко контролирует каждый порыв.

— Так и поверила. Надо возвращаться, меня искать будут.

— Пусть ищут, — подходит ближе, возвышается словно гора.

Если будет настаивать она сдастся под любым предлогом, потом будет винить себя за глупость, тупость и поганую слабость перед ним. А этот паразит с капризными губами, будто читает её мысли, протягивает руки к ней и она добровольно идёт навстречу, в тёплые объятия. Её действия красноречивее любых слов, но он желает слышать.

— Зачем пошла со мной?

— Да замолчи уже, не спрашивай у меня ничего. Нет ответов. Понимаешь? И не будет.

— Тогда дай понять...

— Ничего я тебе не дам, — качает головой Алекса.

Вокруг чернота непроглядная, густые, шелестящие деревья, холод. Дурные воспоминания в голове, надолго окопались. Страха вот только нет, когда он рядом. Дурацкое ощущение болезненного блаженства в его руках, долго не вынесет подобного, натворит делов. А как заманчиво звучит послать к чертям весь мир и бежать вдвоём...

— Богдан, — позвала тихо, — отвези меня обратно. Искать будут.

Бежать пока не поздно.

— Грановский?

— Уимберг.

Продолжают обниматься, с места оба не двигаются. Каждый даёт себе ещё чуть-чуть. Нарастает шум машин, вот уже грунтовку освещает слепящий свет фар. Богдан обнимает девчонку крепче и пытается рассмотреть, кому понадобилось сунуться ночью в подобное место. Хлопают двери. Алекса моргает, глаза слезятся от ветра, эмоций и яркого света.

— Какого ты творишь?! — рявкает Уимберг.

Могла бы и догадаться, быстро нашли. Телефон дома, значит машина. Чувствует как Богдан свирепеет, выбирается из объятий и берёт его за руку успокаивающе.

— Мне надо ехать, — это Богдану. — Андрюш, какого ты устроил?! Телефон, машина!

Внедорожник службы безопасности уже вернулся на дорогу, осталась "Ауди" Уимберга, который обдал ледяным взглядом и вернулся за руль. Как тактично, скандал отменяется.

Богдан как всегда понимает без слов. Молчит, знает уедет, сбежит от его предложения. Алекса стоит перед ним не может решиться, да лети всё к чертям. Ухватила за футболку на груди, принудила склониться, прильнула к губам и сама ворвалась в рот. Торопливо обласкала язык и отстранилась. Подчинился, но не ответил, хотел, сдержался, не укрылось от неё. Отпустила зажатую ткань одежды, провела ладонями до живота, опустила руки.

— Езжай аккуратно, домой, спать.

— За машину не переживай, где взял, туда и верну.

— За тебя я переживаю, пьяный. И пожалуйста, не садись больше за руль...

— Не надо, — обрывает грубо её.

Смотрит на него в упор, жаль темнота скрывает выражение глаз, так хочется видеть, что они сейчас говорят. В груди защемило, поспешно отступила. Никакая сила духа не поможет, когда стоишь перед ним вот так.

Села в машину Уимберга, надеясь не станет сейчас читать морали, иначе не выдержит, правда вместо раскричаться, разревётся. Успокаивать начнёт, обнимать и поможет же, противно от понимания.

Едут молча, везёт к Нестеровым. Сомнения одолевают, правильно ли поступает. Конечно. Он же ни чуть не изменился. Бежим Алекса, а дома Кристина ждёт. Жалко стало девушку. Ничего не меняется, Богдан герой не её романа. А кто? Грановский? И где он? Чуть не увели из под носа, хотела согласиться, чудом удалось устоять. И сейчас хочет... До жути хочется остаться с этим придурком, что мучит её душу.

— Только скажи и Грановский больше близко подойти не сможет, — нарушил тишину Андрей.

Резко развернулась к нему в желании накричать. Смысл слов дошёл, сжала губы не издав звука. Одержала победу над эмоциями и только тогда заговорила, совершенно спокойно.

— Не лезь в мою личную жизнь. Понял? — дико бесит его осведомлённость о её чувствах, слабостях. — Завтра остаюсь дома, я больше не хочу жить у Нестеровых.

Уимберг одарил быстрым взглядом. Алекса выскочила из машины, даже дверь не закрыла. Расплакалась у входа в дом, прижалась лбом к ледяному металлу. Совсем раскисла, раздери тебя черти Богдан. Почему ты не хочешь ничего изменить, только слова. Где доказательства? Нравится она и даже очень сильно... Застряли в голове его слова. Хочется выть в голос, слёзы стекают по щекам, капают с подбородка. Вот и живи с ней и беги с ней, а со мной тебе не по пути. Люби её... Выдохнула через рот громко, тяжесть не уходит, мучит. И она будет любить, только уже теперь не его.

Глава 17

Спала