Ангелы времени - Гаевский Валерий Анатольевич

Мы спасем миры Нектарной. Уже сейчас мы можем осуществлять сверхсветовые перелеты, и для этого не требуются никакие новые корабли. Все это нейроквант. Он и наша среда, и наше средство, он и наша воля, и наше зло, но и добро также, Архитектор! С помощью нейрокванта ваша наука прератится в настоящее зодчество, не на словах и в теориях… Понимаете меня?

Вы сможете переставлять планеты, изменять периоды обращения, воздествовать на материю через изменения интенсивности нейроквантового поля, и не только в своем зодчестве, Архитектор! Представьте, что ожидает другие! Например, медицину… Нейроквант делает человека неуязвимым. Да, на время. Но этого времени будет достаточно, чтобы излечить неизлечимые болезни. Но нейроквант может нести и зло, субьективное, обьективное, какое хотите… — Гильгамеш перевел дух. — Я предвидел ваши вопросы, Архитектор. Я передам вам и свои расчеты, и всю экспериментальную базу нейрокванта. Шантеклер приглашал меня выступить на открытом совете, но я отказался. Я послал в Мизрах Жермена Дэваля и еще два десятка ученых советников. Однако я думаю, Архитектор, что на совете должны выступить вы. Вы и Дамиан, мой друг. Я буду помогать вам отсюда. Знаете, там нужно много политики. Это особое зодчество. Когда-то мне нравилось только высмеивать его… Что ж, времена меняются. И сейчас без политики не обойтись. Наша цивилизация объединяется. Когда-нибудь объединится и все космическое человечество. Это идея моего друга Гомера, не так ли, Дамиан?

— Простых путей для этого не будет, Гиль, — ответил Гомер.

— Ты прав. Будут и войны, и расколы. Будут демиурги и подвижники, но и слепые фанатики и смертельные враги… У меня есть к вам просьба, Архитектор. Уточните для господина Гаргантюа расчеты моих астрофизиков. Я имею в виду точное время захвата Гнилым Яблоком Первой и Второй Лун. Я знаю, что это произойдет очень скоро. Успокойте нашего славного бургомистра. Он панически боится космических катастроф.

— Конечно, я сделаю все расчеты, но уже сейчас понятно, что катастрофы не будет. Пока я летел к вам с Гнилого Яблока, я успел подумать об этой проблеме, но и потом, имея такой корректор, как нейроквантовое поле…

— Вы слышите, Гаргантюа? Это сказал вам не я, а Звездный Архитектор. Достаточно вам такой гарантии?

Толстый рыжий Гаргантюа покраснел как девица, но лицо его вместе с тем просияло. Гелеспа даже с удовольствием поаплодировала такой реакции. Бургомистр окончательно сконфузился, а Гильгамеш доверительным голосом сообщил:

— Я открою вам простой секрет. Наш бургомистр страшно гордится тем, что в его городе начались события, повернувшие ход истории.

— Я бы тоже гордился этим, — честно и великодушно заявил Автор Великого Приговора. — Разрешите, я поприветствую вас, Гаргантюа!

— Кстати, — подхватил Гомер, — Гаргантюа, вы, если не ошибаюсь, такой же советник Парламента, как и мы. Не хотите ли присоединиться и выступить в Мизрахе?

— Вы… Вы предлагаете мне полететь туда с вами? — Гаргантюа оживился.

— Ну да! Это, по-моему, просто необходимо.

— А могу я сначала пригласить вас всех на консульский пир в Город Ангелов? — спросил Гаргантюа.

— Вы же сказали, что отменили эти ваши пиры, — Гильгамеш рассмеялся.

— Да, доктор, но ради такого случая!.. Когда еще у меня в гостях может оказаться Звездный Архитектор!

— Вы хитрец, Гаргантюа.

— Не буду скрывать, доктор… Но для воплощения моей хитрости уже все готово.

***

Удивительно, но инъекция замедлителя освобождала его от хромоты.

Сейчас, когда он шел по коридору Королевской тюрьмы, открывая дверные решетки блокпостов, используя для этого универсальные магнитные отмычки, старинное воровское изобретение, на удивление работающее безотказно в нейроквантовом поле, — воспоминания и мысли накатывали самые разные.

Ирония судьбы состояла в том, что проник он сюда незаконно, выполняя поручение нынешнего законного правителя, отца девушки, которую он спас, человека, не скрывавшего к нему, Гефестиану Кумару, своей несказанной благодарности. Да, это выглядело странно, но Сулла Мануситха действительно попросил его о такой необычной услуге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сначала Гефестиан колебался. Невольно подумал, что его до сих пор продолжают считать чистильщиком, несмотря на то, что имя Кумара вписано в историю освобождения Поющей Нимфы, его родной планеты. Его и всех повстанцев, не убоявшихся, кроме прочего, стать куклами на полигоне при известном эксперименте с принудительным инъекцированием теократов.

И вот когда четыре каравеллы полностью готовы к отлету… люди! Его лучшие люди, сотни его лучших людей все же отказались от своей заслуженной награды — покинуть миры Нектарной. Нет, он их не осуждал. Они поверили в нейроквантовое Спасение, в которое он, кстати, тоже поверил. Но эта вера не отвращала его от мечты о свободном космосе и не изменила его планы.

Ему уже не нужны были четыре каравеллы — всех смельчаков осталось только на одну. Но уж эта одна — сто процентов его и экипаж «золотых добровольцев» тоже. И самое прекрасное, что он и его люди будут покидать систему вне сознания того, что они спасаются. Они уйдут как странники, вечные скитальцы. Мечта сбывалась.

Ковчег Кумара станет первым звездолетом цивилизации Нектарной звезды, в его секретных трюмах находится большой запас «топлива», которое не заменит никакое другое. Душа Гефестиана окрылилась. Он уже назначил день отлета, и тут его пригласил к себе Мануситха…

Да, эта странная просьба покоробила Кумара, и он бы, наверное, отказался, но подключились Делия и Каспар. Их чаша перевесила. Теперь он здесь. Теперь он молит Бога, чтобы не случилось ничего непредвиденного. Вот это, кажется, та самая дверь и камера. Рекспектабельная, черт возьми, камера!

Магнитные отмычки отщелкнули затворы, но решетку пришлось с силой задвигать в стену. Он зашел, огляделся…

Кукла сидела за столом, глядя в застывшую на экране кибертера картинку. Превозмогая неприязнь, Гефестиан приложил инъектор к шее узника, нажал курок. Кукла дернулась, ожила, уставилась широко открытыми глазами в пространство перед собой. Для нее, для куклы, время словно бы остановилось, но из воздуха, как материализовавшийся призрак, возник незнакомый человек. Явно не охранник.

— Кто ты? — спросил Лобсанг Пуритрам.

Гефестиан презрительно усмехнулся.

— Для тебя, урод, я тот, кто выведет тебя из тюрьмы. Иными словами, ты сегодня совершаешь побег. Вставай, идем…

— Тебя подослали? Кто? — Самовозвеличенный чувствовал подвох. Он боялся. Инъекция не делала его смелей, скорей наоборот: у него дрожали губы и дергались на лице все его впечатанные в кожу имитаторы кровоподтеков.

— Кто меня подослал, говоришь? Твои злейшие враги меня подослали. Они хотят тебе, урод, подарить свободу. Они, может быть, но не я. Я посажу тебя на цепь, как собаку, в своем звездолете, и если ты начнешь лаять или не дай Бог кусаться — я выброшу тебя в космос при первом удобном случае.

— В космос? Почему в космос?

— Потому, что ты улетаешь, урод. Я увожу тебя с этой планеты и вообще из системы. Удивлен?

— Удивлен, — обронил Пуритрам.

— Это потому, что много нашлось желающих тебя линчевать, или «предготовить», как выражается лиловая нечисть, и заметь, предготовить тебя хотят даже не твои теократы, а вполне нормальные люди. У меня сочувствия ты тоже не найдешь. Вставай, диктатор, нам пора.

— Позволь узнать твое имя.

— Имя, говоришь… Пока оно тебе ни к чему. Называй меня Чистильщиком. Ты, конечно, знаешь, как себя вести в нейроквантовом поле?

— Да, я знаю.

— Тогда пошел! Идешь впереди. Я — сзади. Не вздумай оступиться!

Лобсанг Пуритрам шел впереди. Он впервые был под действием нейроквантового замедлителя. Конечно, он читал отчеты по экспериментам Преосвященных, которые те проводили в стенах Академии и на полигонах Мизраха. Но сам боялся. Нейроквант страшил его, как нечто запредельное, надмирное. Он много раз хотел победить в себе этот страх, но всегда пасовал.