Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение - Барков Альфред Николаевич

Теперь необходимо дать ответ на еще один связанный с образом Левия Матвея этический вопрос. Выше показано, что, подтверждая мрачный прогноз Горького о путях развития русской революции, Булгаков в сатирической манере отобразил этапы этого развития – вначале в «Собачьем сердце», затем – в «Мастере и Маргарите». Ведь Шариковы, принявшие позже обличья Латунских и Стравинских, – это как раз те бывшие «богоносцы», на природную силу духа и почвенную мудрость которых так уповал Лев Толстой и с чем был не согласен «ранний» Горький, ориентировавшийся на интеллигенцию и «европейскую идею».

«Железный мессия, последний пророк, предсказавший революцию» – так характеризовал Горького А.В. Луначарский . Казалось бы, Булгаков должен был отдать свое предпочтение Горькому, а не Толстому. Но Мастер-Горький приговаривается им к «покою», духовной смерти, а Левий-Толстой помещается в «свет». Полагаю, что таким путем писатель расставил четкие этические акценты: Левий Матвей, как и Лев Толстой, от сотрудничества с государственными институтами отказался; отступник же Мастер , как и его жизненный прототип, гениально «угадавший» грядущую трагедию, при ее наступлении предал свои идеалы, стал на службу сатанинской Системе.

… «У него душа соглядатая»…

Примечания к 41 главе:

1. Б.В. Соколов. Указ. соч., с. 171-172.

2. Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 90 томах, т. 24, с. 111.

3. Там же, с. 907.

4. «Пока труды моего отца имели литературный характер, его жена ими живо интересовалась. Но теперь, когда их содержанием становятся отвлеченные вопросы, они оставляли ее не только равнодушной, но даже вызывали враждебность. Вот как объясняет она это сама в одной из своих записей: «Злобное отрицание православия и церкви, брань на нее и ее служителей, осуждение нашей жизни, порицание всего, что я и мои близкие делали, все это было невыносимо.» (С.А. Толстая. Моя жизнь, кн.3, с.616. Авторизованная машинопись – Государственный музей Толстого в Москве)». Цитируется по: Т.Л. Сухотина-Толстая. Воспоминания. М., «Художественная литература», 1989, с. 377.

5. Т.Л. Сухотина-Толстая. Указ. соч., с. 370, 371.

6. В.Я. Лакшин. «Роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита», с. 243.

7. Л.Н. Толстой. ПСС, т. 89, с. 199.

8. Т.Л. Сухотина-Толстая. Указ. соч., с. 350.

9. Там же, с. 375, 385, 386.

10. Л.Н. Толстой, ПСС, т. 24, с. 293.

11. Там же, с. 609.

12. Там же, с. 767.

13. Каноничекие Евангелия. Перевод с греческого И.Н. Кузнецовой. М., «Наука», 1993, с. 342.

14. С.А. Ермолинский. Указ. соч., с. 626.

15. А.М. Горький. Лев Толстой, с. 125.

16. Там же, с. 139.

17. А.В. Луначарский. Максим Горький (речь на пленуме Моссовета 31 мая 1928 года). А.В. Луначарский, CC, том 2, с. 66.

Глава XLII. Пародия на пародию?

Он дал нам евангелие, чтобы мы забыли о противоречиях во Христе, – упростил образ его, сгладил в нем воинствующее начало и выдвинул покорное «воле пославшего». Несомненно, что евангелие Толстого легче приемлемо, ибо оно более «по недугу» русского народа.

А.М. Горький 1

Поскольку в уста самого Иешуа Булгаков вложил слова осуждения автора «козлиного пергамента», возникает необходимость выяснить, в чем причина пародирования им человека, перед гением которого он преклонялся.

В принципе, казалось бы, ответ на этот вопрос дать несложно. Он содержится отчасти в методологии, примененной Толстым при работе над Евангелиями: его пристрастность в попытке привлечь святые тексты для обоснования концепции «непротивления» предопределила сознательное и в общем-то вряд ли оправданное игнорирование многих мест, противоречащих ей.

Следует отметить, что негативное отношение к толстовскому способу восприятия универсализма, в частности, к концепции «непротивления», распространено довольно широко. Безусловно, роман «Мастер и Маргарита» может рассматриваться, ко всему прочему, также и как слово Булгакова о той драме, которая на рубеже веков разыгралась между двумя гигантами отечественной культуры, Вл. Соловьевым и Л.Н. Толстым. Драме, кульминацией которой стало утверждение Вл. Соловьева о том, что Толстой, по сути, является антихристом. Даже Чехов, несмотря на резкий тон выпадов философа, признал его правоту в этом споре. Здесь уместно будет напомнить, что, по Булгакову, одним из соавторов «романа в романе» является антихрист, что также подтверждает такое мнение.

Все это так, и на этом весь раздел можно было бы и закрыть. Но не поднимается рука сделать это, потому что тема не закрыта. Потому что в фабуле романа есть одно место, никем не объясненное (да никто, собственно, и не пытался сделать это); оно ставит такие неудобные вопросы исследователю, что впору вообще отказаться от всей главы вместе со всеми включенными в нее находками. Но трудные вопросы нужно ставить. И самому искать ответ.

»… Левий закричал: – Проклинаю тебя, бог! […] Ты глух! – рычал Левий, – если бы ты не был глухим, ты услышал бы меня и убил его тут же […] Я ошибался! – кричал совсем охрипший Левий, – ты бог зла! Или твои глаза совсем закрыл дым из курильниц храма, а уши твои перестали что-либо слышать, кроме трубных звуков священников? Ты не всемогущий бог. Ты черный бог. Проклинаю тебя, бог разбойников, их покровитель и душа!»

Дело в том, что приведенные выше объяснения возможных причин пародирования Булгаковым Толстого не обосновывают включение в фабулу романа этого места. Оно не вяжется не только с тем фактом, что в устах Толстого такое кощунство прозвучать не могло в принципе; оно не соответствует также жестокому обвинению Вл. Соловьева, поскольку Левий в данном случае показан не как антихрист, а наоборот, как фанатичный апологет Христа. Пародия, конечно, пародией, но не до такой же степени, чтобы приписывать всуе Толстому то, чего не было и быть не могло. Тем более что Булгаков, введя в роман исключительно яркую сцену с проклятием Бога и вложив в уста Левия невероятно кощунственные слова, никак не использует этот факт непосредственно в развитии фабулы. В таком случае вопль Левия, этот крик самого Булгакова, может означать только одно: все сделанные выводы по данному разделу должны рассматриваться под каким-то особым углом зрения. К тому же, ни в скрупулезно составленном М.О. Чудаковой «Жизнеописании Михаила Булгакова», ни в других работах булгаковедов нет и намека на то, что Булгаков вообще относился критически к мировоззрению Толстого.