Дерево красной птицы - Ли Тэмуль

убедиться, что у него нет ни чести, ни совести.

В решении отправиться на войну она утвердилась еще больше, когда Чильсука назначили командующим армией. Кымлан не могла так надолго разлучиться с отцом, которого не видела столько месяцев, и хотела быть рядом в трудные для него времена. Она видела, как тяжело он воспринял приказ возглавить войско, и хотела поддержать его хотя бы своим присутствием, заботой и любовью. А если ее способности пригодятся на поле боя, то большего она и желать не могла.

Отец воспринял ее желание отправиться с ним в штыки.

– Ты никуда не поедешь! – громыхнул он так, что Кымлан невольно оробела. Она редко видела его в таком гневе. В последний раз это случилось два года назад, когда он узнал об их связи с Науном.

– Отец, подумай, мои способности, – она понизила голос, – могут помочь отплатить негодяям!

– Я не позволю тебе снова поехать на войну, и никаких больше обсуждений! – Он вышел во двор из душной комнаты и демонстративно направился к воротам. Кымлан знала, что он злится только из страха за нее, и поэтому пошла следом, продолжая его уговаривать:

– Я же буду рядом с тобой, что со мной может случиться?

– Скажи правду, почему ты так рвешься на войну? Не думаю, что основная причина – это беспокойство обо мне, – проворчал отец, не останавливаясь ни на мгновение. Он толкнул ворота и вышел на улицу. Наверное, он и сам не знал, куда держит путь.

– Я хочу лично поквитаться с Мунно, – честно призналась она. – Услышать его объяснения, почему он так подло поступил со мной и моей страной.

Чильсук резко остановился и удрученно покачал головой.

– Не ищи ему оправданий! И не выдумывай причин, почему он напал на нашу страну. Ты слишком близко к сердцу приняла то, что вы когда-то сражались вместе. Когурё и мохэ всегда были врагами, а ваш союз стал исключением, которому ты придала большое значение. Забудь прошлое, оно уже ничего не значит.

Отец сразу понял, что творится в душе Кымлан, и ей не пришлось даже ничего объяснять.

– Наверное, ты прав. Но я все равно должна поехать. В Куннэ я сойду с ума. – Несмотря на правоту его слов, Кымлан все равно чувствовала, что отец не до конца понимает ее отношения с Мунно. – Я не буду участвовать в битве, ты можешь давать мне только безопасные поручения. Прошу, возьми меня с собой!

Он тяжело вздохнул и печально посмотрел на дочь.

– Ты ведь все равно поедешь, раз уж решила, – проворчал он. – Уж лучше будешь рядом, под моим присмотром. И без глупостей, иначе сразу отправишься домой!

Кымлан просияла. Она знала, что найдет способ убедить его.

Когурё готовилось к войне, а перед Кымлан стояла еще одна важная миссия: объяснить Ансоль и девочкам, что ей нужно уехать. В последнее время подруги притихли и выглядели подавленными, и Кымлан догадывалась почему: их родной народ напал на Когурё, где они обрели защиту, кров и близкого друга в лице принцессы Ансоль. Девушки просто не знали, как себя вести, и тушевались, когда кто-то косо смотрел на них, а иногда и вовсе мог оскорбить, зная, что они мохэски. Им нечего было на это возразить, да и гнев когурёсцев был понятен.

В один момент все планы Кымлан едва не рухнули. Из Силлы вернулся принц Наун, и она чувствовала, что их встреча неизбежна. Она готовилась к ней и гнала из головы все посторонние мысли, сосредотачиваясь на предстоящей войне. Шла во дворец, настраиваясь, что может неожиданно столкнуться с ним. Каждый поворот дворцовых коридоров заставлял ее нервничать и искать его глазами.

Но встретилась с ним в тот момент, когда меньше всего этого ожидала.

Они с подругами как раз направлялись в покои принцессы. Кымлан наконец-то решила озвучить свое желание поехать в крепость. Она оттягивала это как могла, но дальше скрывать такую важную новость было подло. Ей нужна была поддержка подруг, если вдруг Ансоль воспротивится ее отъезду.

– Что? Ты едешь на войну?! – Сольдан остановилась посреди коридора, не дойдя до покоев принцессы. – Нет, не надо, Кымлан! – Она в страхе схватила ее за рукав, как будто это могло удержать ее рядом.

– Тише! – шикнула на нее Кымлан и перешла на мохэский, понизив голос: – Отец тоже был против, но мы договорились, что я не стану участвовать в штурме крепости и буду выполнять другие, менее опасные, поручения. Так что волноваться не о чем.

– Зачем тебе вообще туда ехать? Это же так страшно и опасно! А если с тобой что-то случится? – Красивые брови Юнлэ сложились домиком, а глаза быстро наполнились слезами. Она часто заморгала, пытаясь не расплакаться.

– Война есть война. И чем бы ты там ни занималась, все равно будешь в постоянной опасности. – Даже Акин была согласна с подругами.

Такое единодушие среди трех абсолютно не похожих друг на друга девушек вызвало у нее улыбку. На сердце потеплело: они любили Кымлан и беспокоились за нее.

– Кто это? Почему он идет к нам? – Сольдан посмотрела за спину Кымлан и толкнула ее в бок.

Она обернулась и пошатнулась, увидев, что к ним спешит Наун. Сколько бы она ни настраивалась на их неизбежную встречу, все равно оказалась к ней не готова.

На мгновение все вылетело из головы, и Кымлан едва подавила желание броситься ему навстречу. Наун схватил ее в объятия, а она словно окаменела, прикладывая все силы, чтобы не обнять его в ответ и удержать готовые сорваться слова о том, как скучала по нему. На какое-то мгновение ей показалось, что все осталось по-прежнему. Не было этих месяцев, смерти друзей, плена, разлуки и женитьбы Науна на другой. Как будто она вернулась в прошлое, где все было просто и понятно, а между ней и Науном еще не пролегла пропасть отчуждения. Однако взгляд его жены отрезвил лучше ведра ледяной воды.

Кымлан отстранилась.

– Ваше Высочество, возьмите себя в руки, ваша жена смотрит.

Наун обернулся и застыл в нерешительности меж двух огней. Кымлан и принцесса Тами разошлись в противоположные стороны, предоставляя ему право сделать выбор самому. Но он остался стоять в одиночестве, прямо напротив покоев Ансоль.

Кымлан не знала, чего именно ждет от него. Объяснений? Но нужны ли они ей? Объяснять тут было нечего, да и она не была уверена, что хочет слышать их сейчас, когда потратила немало усилий на то, чтобы вычеркнуть Науна из своего сердца.

Она продолжала жить, как и раньше: приходила во дворец и тренировала подруг, но в