Ужасное сияние - Мэй Платт

или какие-нибудь генераторные установки с батареями. Достаточно заново проложить провода, подпаять контакты — и заработают снова.

Леони тряхнула головой. Из уцелевшего глаза выступила слеза. Второй просто щипало, уже надо было его чем-то закрыть, она рисковала заражением крови.

«Они все… вокруг меня».

Она закрыла рот пальцами, словно пытаясь поймать крик и не позволить ему вырваться. Зажмурилась, снова вызывая боль в повреждённой глазнице, а потом заставила себя смотреть — прямо перед Леони, метрах в трёх, лежал субедар Аро; она словно бы не замечала его несколько минут, пока озиралась, будто избегая и не позволяя себе осознать.

Он был точно таким же, как в «видении» с Нейтом и Дрейком — изорванные лохмотья, плоть и одежда перемешались, не отделить друг от друга. Тёмно-красное пятно расплывалось под телом и казалось очень густым, почти до нефтяной вязкости. Ветер шевелил коротко стриженные волосы соломенного цвета.

«Нет. Нет».

Аро был бессмертным, правда? Аро не мог погибнуть, а Нейт не мог его убить. Ради Дрейка — ради мёртвого Дрейка.

Нейт хороший мальчик. Нейт её друг.

Леони заорала, срываясь на рыдания, рот кривился, на грудь свесилась дорожка слюны. Упало несколько капель крови, будто ею стали слёзы.

«Я хочу проснуться. Я хочу проснуться, ничего этого нет».

— Леони, — Таннер выскочил на неё. Он был весь в грязи, с растрёпанными волосами, на щеке глубокая ссадина, правое стекло очков разбито. — Там эти ребята, они может, еще и живы.

— Дрейк? Нейт?

Таннер уставился на неё, как ненормальную.

— Тот альбинос и… аномальное явление исчезли, если ты о них спрашиваешь. Я имею в виду близнецов.

— Ох, чёрт. Калеб, Энни! — Леони вскочила за мгновение, её вывернутый наизнанку мир, с торчащими сваями, оголёнными из-за разрушенных стен покрывалами и месивом железа и крови вместо друзей и знакомых, как будто обрёл какую-то точку Лагранжа, где гравитация удерживала в оптимальном удалении, не позволяя рухнуть или разорвать все связи. — Где они?

— Да здесь. Я пытаюсь им помочь, вообще-то я врач, — Таннер усмехнулся. — Ну, почти. Лазарет нетронут. Ты можешь принести медикаменты, пока я тут пытаюсь не позволить им отправиться вслед за вот этими ребятами, — он обвёл рукой опустошённую базу, указывая то ли на Аро, то ли на Миджай, то ли на кого-то ещё.

— Конечно. Я сейчас.

— Прихвати всё, что найдёшь. Для твоего глаза в том числе.

Леони напоследок обернулась: Таннер сидел над лежащей лицом вниз Энни, а потом перешёл к Калебу — тот таращился в небо, как будто даже с ухмылкой.

«Чёрт».

Она поторопилась в нетронутый лазарет, молясь, чтобы процедурные комнаты и лаборатории, а также хранилища медикаментов не оказались заперты личным паролем доктора Ван или кого-нибудь ещё из покинувших базу медиков. Ей повезло, белая дверь поддалась; Леони ворвалась в полутёмный бокс, работающий на аварийном генераторе, схватила одноразовый пластиковый контейнер, достаточно большой, чтобы сунуть туда человеческую голову — это сравнение пришло неожиданно и заставило поморщиться. Она принялась сгребать всё: запечатанные ампулы, пневмошприцы, миниботов с программами лечения, какие-то пластыри — может, они предназначались от поноса или в роли противозачаточных, разбираться и читать надписи было некогда. Боты покрупнее в контейнер не помещались, Леони активировала их и приказала следовать за собой.

На обратном пути она не удержалась: остановилась на пороге той палаты, где словно за аквариумным стеклом лежал Дрейк, а над ним склонился рыжеволосый парень. Это было тысячу лет назад, подумалось Леони.

Палата была пустой. Леони не шевелилась несколько секунд — достаточно долго, чтобы робот с приказом «следовать» недоумевающе пискнул.

«Они исчезли».

«Они просто исчезли, и… что теперь?»

Она заметила блеск на полу. Подойдя ближе, наклонилась: это оказались те самые часы, один из талисманов дикаря-Нейта, который отобрали близнецы. А теперь они остались с ними, словно какой-то символ изменившегося и такого странного времени-без-времени.

Леони подняла часы и положила их в карман униформы. Может, она покажет их Таннеру, а тот, умник из Интакта, подскажет что-нибудь полезно — вроде того, где искать Нейта и Дрейка и что вообще случилось.

«Потом».

Сначала раненые. Пора наружу.

Спустя полчаса Таннер ещё возился с близнецами. Калебу он диагностировал фронтальный перелом черепа, но мозговая активность сохранялась: «Мозг — чертовски живучий орган при всей хрупкости», — прокомментировал сам Таннер. Энни повезло меньше: травма гортани с повреждением трахеи хоть и не убила её, но вызвала асфиксию свыше критичных пяти-семи минут. Скорее всего, останется овощем, вздохнул Таннер, а потом добавил:

— Всё-таки вы, рапторы, чертовски живучи.

— Да? — Леони слышала это не первый раз, конечно. Ей обглодали руку до скелета, а она умудрилась не умереть от потери крови и восстановиться очень быстро даже с учётом бионики. На каждой базе можно насобирать десяток баек о том, как какому-нибудь сипаю алад в живот забрался, там взорвался и выжег дыру, а тот заправил внутренности в брюхо и умудрился как-то доковылять до лазарета. Рапторы, название в честь доисторических ящеров. Вараны вон тоже живучие, хвост им отрежь — новый отрастят, а то и лапы.

Леони мрачно следила за манипуляциями дока и роботов, которые бегали туда-сюда, блестя полированными боками. Они послушно открывали нутро с ампулами, нанопреобразователями, лазерами для полевых операций. Таннер ворчал насчёт скверной асептики и надеялся только на пресловутую «живучесть».

— Остальным не помогло, — пробормотала Леони.

Она хотела пить, устала, боль в глазу вернулась. Хотелось лечь на землю — в точности как Дрейк в том странном не существующем месте за прозрачной стеной лазарета, и не двигаться, пока не прорастёт сквозь мясо и бионику аладова трава.

— Что ж, я пока с ними закончил, — спустя некоторое время проговорил Таннер. — Теперь давай с тобой что-то решим. Полноценных протезов глазных яблок не отыскал, зато есть концентратор. Вообще-то он ставится на свой собственный, но может и транслировать данные прямо в мозг. Своего рода сверхспособности.

— Ага, — отозвалась Леони.

Они раньше вроде бы общались на «вы», но после того, как вместе прошли сквозь фрактальную бурю и столкнулись лицом к лицу с её источником, официоз вряд ли имел смысл.

— Что это было, док?

Таннер наклонился над ней. Его «концентратор», найденный среди запасов-имплантов для рапторов, напоминал какую-то нашлёпку, ничего общего с настоящим живым глазом. Я смогу раскрасить эту штуку в разные цвета. Может, в розовый и бирюзовый. Только не в зелёный — никакой зелени.

— В смысле, — она вздрогнула, когда тончайшие щупы — волосы казались брёвнами по сравнению с ними — дотронулись до лица и поползли в глазницу. Это было не больно, скорее, щекотно где-то в глубине головы, то ли