Пленники Барсова ущелья - Вахтанг Ананян

- Умнейшие вещи говорит, а? - вынужден был признать Гагик. - Но вот самого главного ты все-таки не сказал: зачем наш милый барс забрался в эту пещеру?

Юный натуралист на мгновение задумался, но потом, словно вспомнив что-то, оживился.

- Эта пещера была кладбищем животных, - ответил он. - Сюда они приходили, когда чувствовали приближение смерти, забирались в самые темные углы и ниши и там подыхали. Отец говорит, что умирающие животные всегда пытаются уйти подальше от глаз, скрыться.

- Вот теперь я верю, что ты охотник. Ну, а поскольку я на две недели старше, подойди, я по-отцовски поцелую тебя. И можешь говорить теперь сколько тебе угодно!

Гагик встал и, взяв из костра кусок угля, большими буквами написал на скале над входом в Пещеру барса:

КЛАДБИЩЕ ЖИВОТНЫХ

открыли под руководством Ашота Сарояна юные натуралисты средней школы имени Степана Шаумяна в селе Айгедзор 17 декабря 1953 года

Сделав эту надпись, он отступил на несколько шагов и, подбоченясь, с гордостью разглядывал свое произведение.

- Вот и памятная доска! Не говорил ли я, что в конце концов все будет хорошо!

Ашот слепил снежок и тщательно стер им с “памятной доски” слова “под руководством Ашота Сарояна”.

“Раньше он никогда бы не сделал этого”, - невольно промелькнуло в уме у Шушик. Она ничего не сказала и только улыбнулась Ашоту, а он, довольный своим поступком, тихо, как бы самому себе, сказал:

- Вот так-то лучше. Ну, вставайте, пора возвращаться.

Солнце зашло, и отблески его лучей уже затухали позади горных хребтов, когда, нагруженные своими трофеями, ребята пришли домой, в Пещеру отшельника.

Их сердца были спокойны. Враг уничтожен, и теперь они уже не погибнут. Наоборот, быть может, даже принесут какую-то пользу своей стране и ее науке.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

О том, что не единым хлебом сыт человек

Так, ценой великих испытаний и усилий, ребята достигли спокойствия и некоторой обеспеченности. Погода была хорошая, они во всеоружии готовы были встретить и дурную. Топливо было, пища - тоже. Было и жилье, теплое, удобное. Пусть горы Малого Кавказа посылают в ущелье сколько угодно метелей и вьюг - теперь они не страшны.

Набив травой шкуру барса, Ашот поставил чучело в одном из углов пещеры. Дико пофыркивая, сторонилась его Чернуха и с такой опаской загораживала собой своего детеныша, словно это бездыханное чучело могло вдруг ожить и разорвать ягненка.

Шушик разостлала на полу пещеры широкое пальто Ашота и, высыпав на него зерна пшеницы, начала очищать их от сора. Она собиралась варить кашу. Гагик с интересом наблюдал за работой девочки.

- Плов с мясом будешь делать, Шушик? - с необычайной для него скромностью спрашивал он.

- “Плов, плов”! У тебя одно на уме - как бы поесть! - И, подняв голову, Шушик сказала с упреком: - Вы все только о еде и беспокоитесь. А чистота? Мы совсем одичали. Гагик и Саркис даже не умываются.

И правда, теперь, когда они были сыты, новые требования предъявляла к ним жизнь. Еще десять дней назад Шушик хотела поднять этот вопрос, но побоялась, что мальчишки посмеются над ней. А сейчас ее слова достигли цели.

- А как же умываться без мыла? - спросил Гагик.

- Мыло я нашла.

- В Барсовом ущелье - мыло?

- Да, то, что может заменить мыло. Пойду сейчас принесу, тогда и узнаете.

Пониже Глиняных копей Шушик остановилась и долго возилась здесь, что-то выкапывая из земли.

Вскоре она вернулась в пещеру с комком серой крепкой массы в руках.

- Что это?

- Дикое мыло, кил. В нем есть растительные жиры. Во время войны мама стирала этим мылом. А если сюда прибавить еще немного жира, совсем хорошо получится. Давайте делать мыло! Нарежем жир, вытопим… А, Гагик?

Гагик отнюдь не был чистюлей и неохотно принял участие в производстве мыла, тем более что на это дело потребовался еще и ценный медвежий жир.

Но работа все же началась. Когда ребята смешали расплавленный жир с массой, принесенной Шушик, хорошо ее вымесили и, разделив на кусочки, придали им форму мыла, Шушик сказала:

- Ну, берите теперь каждый по куску и мойтесь, а я буду поливать. Ах, неряхи, только о еде и думаете!

Кил и горячая вода действительно прекрасно смывали грязь с лица и рук. Шушик с помощью Гагика вымыла даже голову и от этого сразу повеселела, оживилась.

- Согрейте еще воды и вымойте ноги, - распорядилась она, и ей никто не возразил: все понимали, что в этой области она хозяйка. - И вообще, объявляю сегодняшний день санитарным. Наберем воду во все посудины, согреем, и я буду стирать белье - свое и ваше.

- Эге, это дело трудное!

- Ничего трудного. Ну, пошли за водой.

- Пойдем. Но зачем ты будешь стирать? Свое белье мы и сами постирать можем, - сказал Ашот.

Гагику такая деликатность вовсе не пришлась по вкусу.

- Эх, не даешь ты человеку возможности послужить коллективу! - с досадой сказал он.

- Вы подумайте, как хорошо: теперь у нас будет чистое белье, а ведь это очень важно, очень! Какая жизнь в грязи, - продолжала Шушик.

Она так вдохновилась своей маленькой победой, что предложила устроить даже баню.

- Это так просто! Стоит только заделать щели в двери, раскалить камни и облить их водой. Поднимется такой пар, что пещера станет настоящей баней. Вода горячая - купайся вволю!

Гагик открыл было рот, чтобы возразить, но Ашот не дал ему сказать и слова:

- Шушик права. День сегодня теплый, настоящий банный день. Будем купаться. Шушик, ты набери мелких камней около пещеры, Асо нарежет веток и сделает для каждого по венику - по русскому обычаю будем мыться. А мы с Гагиком пойдем за водой.

- Что-нибудь и мне поручи, - сказал Саркис.

- Тогда веники будешь готовить ты, а Асо пусть вместе с Шушик собирает камни.

Приготовления к бане не отняли много времени. Часа через два вода была нагрета, камни накалены, и от жаркого огня в пещере стало совсем тепло.

- Ну, вы пока раздевайтесь, а я сбегаю принесу еще немного мыла, - сказал Гагик и выбежал из пещеры.

Шушик в это время пасла на освещенном солнцем лужку Чернуху, а ягненка держала на руках. Она должна была купаться во вторую очередь. Но ждать пришлось долго. “Видно, что-то произошло в пещере”, - начала тревожиться девочка.

А произошло вот что.

Ребята давно уже почти искупались, но ждали Гагика, а его все не было.

Ашот решил сходить за ним.

Он нашел товарища дремлющим, спрятавшимся за камнем в ивняке.

- Как тебе не стыдно! Куда ты пропал?

- Не могу, - коротко ответил Гагик.

- Чего не можешь? Заболел ты, что ли?

- Не могу… не могу, - тупо твердил Гагик. - Дома вымоюсь.

Ашот не знал, то ли смеяться ему, то ли злиться, но натура взяла верх, и он стал выговаривать Гагику:

- А еще о недостатках Саркиса говорил, о том, что его трудно исправить! На себя-то посмотри! Сбежал! И от чего сбежал? От мытья!

- Переменюсь я, братец… На какой образец хочешь, на тот и переменюсь. Только о бане лучше со мной не разговаривай, я в такой холод раздеваться не могу.

- “Не могу, не могу”! Заладил одно и то же! - разозлился Анют. - Ты бы о коллективе-то подумал! Нельзя же нарушать правила общежития!

- Опять лекция! Ах, Ашот-джан, речи твои - услада моя. Трудно оторваться от них!

И, словно приговоренный к казни, поплелся Гагик домой, а Ашот, все еще опасаясь, что товарищ снова сбежит, конвоировал его вплоть до самой пещеры.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О том, что нет худа без добра

В борьбе за существование ребята случайно сделали ряд важных, суливших стране большую пользу открытий. Они и не помышляли об этом, им и в голову не приходило, что опыт их пребывания в пещере может многое подсказать не только их селу, но и всей стране.

Один Ашот делал из своих раздумий некоторые выводы и считал их такими важными, что ожидал лишь подходящего момента, чтобы поведать о них товарищам.

И этот момент наступил.

После купания ребята сидели у костра, посвежевшие, повеселевшие. Только Шушик, уединившись с Асо, что-то терпеливо объясняла ему, - кажется, грамматические правила.

- Нам надо обсудить несколько новых событий, происшедших за последние дни, - официально объявил Ашот. - Прежде всего - Чернуха.

- Ну, что тут обсуждать? Чернуха есть овца. Она родила и пришла вслед за ягненком, - зевнув, сказал Гагик. - Давайте-ка лучше подумаем, как нам сберечь медвежье мясо, чтобы оно до весны не испортилось.

- Не испортится, не бойся. Пусть себе лежит в том холодном углу, уцелеет. А ты вот скажи, почему Чернуха родила именно сейчас.

- Э, не все ли мне равно?

- Нет, не все равно, - ведь ягнята Чернухи принесут нашей ферме большую пользу. Это, - Ашот указал на новорожденного, - уже новая порода овец. Они не станут погибать зимой от холода, а корм будут искать под снегом.

Асо так обрадовался, как радуются только простодушные люди.