Библиотека географа - Джон Фасман

— Кажется, кто-то развел костер.

— Вы так думаете? Что-то не похоже на мирный запах костра или только что растопленного камина. По-моему, горит нечто совсем неподходящее.

— И что же мы теперь будем делать?

— Вы будете держать этот чертов фонарь прямо и светить туда, куда я сказал. Я уже почти открыл дверь. Замок здесь не такой сложный, как в офисе.

Он навалился всем телом на дверную створку, и та скрипнула, подаваясь. Сразу же вслед за тем вспыхнули лампы: мы оказались в донельзя грязной и закопченной кухне.

— Датчик движения сработал, — распрямился Джо, вытирая потные ладони о брюки. — Остается только удивляться, почему не включилась сирена. Как-то это странно.

На печи стояли на конфорках две сковородки, покрытые белым жирным налетом («Бекон», — сказал Джо, понюхав одну из них); еще три сковородки торчали из кухонной раковины. Остатки пищи в них уже начали разлагаться. Из-за края раковины выглянул таракан, весьма целеустремленно направился в нашу сторону, но вдруг внес в свои планы коррективы и снова юркнул в щель.

— Знаете что? — сказал Джо. — Хочется облить здесь все газолином и поджечь. Вонь, жир, грязь. Вам было бы приятно готовить на такой кухне? Нет? Вот и мне тоже. Ненавижу грязные кухни.

Грязная кухня — символ не просто одиночества, но, я бы даже сказал, ожидания одиночества. Или же прощения. Вы втайне надеетесь встретить человека, который, увидев вашу кухню, так или иначе примет ее или по крайней мере проявит снисхождение. У меня тоже грязная кухня; полагаю, я живу в ожидании одиночества, но не могу сказать, чтобы это меня устраивало.

— Что вы там стоите? Хотите свести знакомство с местными тараканами? Идите скорей сюда… — позвал меня Джо из соседней комнаты.

В спальне Пюхапэева повсюду валялась старая одежда. На всем, что там находилось, казалось, лежал отпечаток бесцветности и бесформенности. Ящики гардероба были выдвинуты, а их содержимое вытряхнуто на пол. В углу притулился сорванный с кровати матрас. Над самой кроватью кто-то основательно поработал бритвой — матерчатая обивка была порезана на длинные узкие полосы, свисавшие, словно волосы с головы утопленника. Джо передвинул ногой лежавшую на полу одежду Пюхапэева. Я нагнулся и поднял засыпанный табачным пеплом коричневый свитер, но Джо сразу резко приказал положить его на место.

— Нельзя так поступать. Я думал, вы знаете… — разочарованно выдохнул он.

— Почему? Что я такого сделал?

Джо вытянул перед собой руки и широко расставил пальцы, словно собираясь сосчитать до десяти, и я заметил, что он уже успел натянуть резиновые перчатки.

— Вы «пачкаете» место преступления. Но я тоже виноват — забыл выдать вам эти штуки.

Я отшвырнул свитер, будто от него било током.

— Но что нам теперь делать?

Джо поднял брови и криво усмехнулся.

— Надеяться на лучшее, полагаю. И очень вас прошу: перестаньте психовать. Что сделано, то сделано. Теперь давайте повнимательнее все здесь осмотрим — и уедем.

Он вынул из пакета пару хирургических перчаток и протянул мне. Я быстро сунул их в карман.

Двигаться дальше не хотелось, потому что я боялся попасть в тюрьму за несанкционированное вторжение.

— Эй! — гаркнул Джо. — Вы меня слышите? Между прочим, час уже поздний и я хочу домой. Так что не стойте как столб. Не хотите помогать — сядьте где-нибудь в стороне и не путайтесь под ногами.

Я опустился на круглый стул, стоявший у рояля; Джо оправился бродить по гостиной, которая выглядела точно так, как в тот день, когда я впервые появился в этом доме. Он взял со стола пару тарелок, глубокомысленно обозрел их донышки и поставил на место. Затем пошел вдоль книжных шкафов, время от времени прикасаясь к какой-нибудь книге и взметая при этом облачка пыли.

— Кажется, какие-то записи по истории, — сказал он, переворошив лежавшие на журнальном столике бумаги. — Дядюшка Аб мигом бы со всем этим разобрался.

Наконец Джо опустился на диван, тяжело вздохнул и немного посидел без движения, не шевеля ни единым членом. Я в первый раз видел его в состоянии, так сказать, полного покоя, поскольку обычно он был как заведенный, и невольно задался вопросом, есть ли у него в жизни еще какие-нибудь радости, кроме службы. Мне вдруг захотелось узнать, какую музыку и каких женщин он любит, где предпочитает проводить отпуск — в горах или на берегу моря, — ну и так далее. Если не считать Арта и профессора Джадида, он был первый взрослый человек (родственники не считаются), с которым мне доводилось проводить время. При этом я не мог сказать о нем ничего такого, что не было бы очевидным. Хорошо это или плохо (полагаю, все-таки плохо), но вынужден сделать аналогичное заявление относительно подавляющего большинства людей, с которыми когда-либо общался… за исключением одного человека, слишком глубоко затронувшего все мое существо, хотя в тот момент я еще не отдавал себе в этом отчета.

Джо обхватил голову руками, потер глаза и неожиданно громко кашлянул. Этот звук заставил меня вздрогнуть; при этом я случайно задел и сбросил на пол карандаш, лежавший на клавиатуре. Нагнувшись, чтобы его поднять, я заметил на полу под роялем четыре комочка засохшей грязи. Первые два, возле педалей, походили на вафли и, без сомнения, отвалились от подошв чьих-то сапог. Два других хотя и не несли на себе столь отчетливого отпечатка, куда сильнее вдавливались в ворс грязно-белого, засыпанного пеплом ковра.

— Джо!

— Да? — откликнулся он, по-прежнему не двигаясь.

— Это может что-то значить? Здесь, под роялем?

Он открыл глаза, одарил меня скептическим взглядом, вздохнул и поднялся с места.

— Ну что там у вас? — тяжело дыша, навис он над моим плечом. В следующую секунду весь его скептицизм улетучился без следа. — Нет, вы только посмотрите на это! Знаете, почему отпечатки выглядят именно так?

— Как «так»?

— Имеют рифленый след сзади и полукружья спереди?

— Представления не имею.

— Кто-то сидел на корточках под роялем. И его вес падал на переднюю часть стопы, — пояснил он, обводя отпечатки ручкой. — Вот почему в этом месте грязь вдавилась в ворс сильнее. Кроме того, когда вы садитесь на корточки в грязных сапогах, грязь с подошв отваливается на сгибе. Оттого здесь еще и ошметки в форме вафель.

— Неплохо, — повернулся я к нему.

Он взмахом руки отмел мой комплимент и нагнулся еще ниже.

— А посмотрите на это! Дайте мне фонарик… Вот, видите? — Он осветил фонарем ковер между роялем и дверью. Здесь тоже виднелись засохшие потеки грязи, но такие светлые, что мы ни за что не заметили бы их, если бы специально не приглядывались. — Надо было взять с собой видеокамеру, — нахмурился Джо, распрямляясь. — Набиваю карманы всякой дрянью, а единственную нужную вещь прихватить не удосужился. Ну да ладно… — Он потянулся, зевнул, после чего мягко, но решительно отстранил меня от рояля. — Сейчас я немного поползаю по полу. Уж коль скоро мы с вами здесь оказались, надо проверить все.

С этими словами Джо присел возле педалей и кряхтя полез под рояль; при этом его тело приобрело совершенно другие пространственные очертания, словно его перелили в новую форму.

— Нечего пялиться на мою задницу, — пробурчал он. — Подползайте с той стороны, где моя голова. Что, интересно знать, вы скажете об этом?

Я пополз к нему с другой стороны рояля, опираясь на кулаки, чтобы не оставлять на полу отпечатков пальцев. Про резиновые перчатки я, конечно же, благополучно забыл. Джо осветил фонариком сегмент ковра, на мой взгляд, ничем не отличавшийся от прочих, и поднял глаза. Я пожал плечами и покачал головой.

Он вздохнул и посмотрел на меня с легким презрением, после чего провел пальцем по невидимой линии.

— Неужели не замечаете? Как по-вашему, что это?

Я присмотрелся. Действительно, по ковру параллельно клавиатуре рояля — в промежутке между моими руками и руками Джо — проходило нечто вроде надреза. Джо запустил в это место пальцы и неожиданно откинул в сторону прямоугольный клапан, обнажив часть деревянного пола.

— Ну, что вы об этом думаете?

Я знал, что у Джо есть правильный ответ на этот вопрос, но у меня, к сожалению, его не было.

— Не знаю. Может, он разрезал ковер, когда покрывал им полы?

— Не понимаю, для чего этот откидной клапан. Что он прикрывал? Какие такие стыки? — Я снова пожал плечами. — Что ж, давайте поищем приемлемый ответ. — Джо сначала постучал кулаком по участку пола, затянутому ковром, потом — по деревянному прямоугольнику. Послышался пустой звук. — Понимаете теперь, в чем дело? Держите фонарь, светите на пол. Так, хорошо. Видите здесь на досках узор, похожий на частый пунктир? А канавку, уходящую в обратном направлении? Готов держать пари, что это… — Он замолчал, ощупал пальцами канавку и вдруг выхватил кусок паркета размером фут на фут.