Время одиночек - Артем Каменистый

с палаткой. Вроде бы работа несложная — здесь не нужно быть умелым плотником, как в варианте с вельботом.

Сколько у Тима времени? Еды мало — если расходовать ее в таком же темпе, то максимум через десять дней у него останется лишь китовый жир и вытопленные куски подкожной китовой плоти. Можно ли жить, питаясь подобными продуктами? Этого Тим не знает… Ограничить себя в еде он тоже не мог: при физической работе на холоде требуется много энергии, он не должен ослабеть. На «Клио» полная кладовая припасов — попробовать добраться до них? Она в кормовой части судна, подо льдом, неизвестно, сумеет ли он вообще туда пробиться, да и займет это очень много времени. Стоит ли идти на риск, не имея уверенности в результате? Не стоит. Значит, исходить надо из того, что в его распоряжении имеется полноценного питания на десять дней.

Два дня уйдет на изготовление саней — быстрее с ними не управиться никак. Затем он пойдет на запад. Интересно, с какой скоростью он сумеет двигаться? Наверное, километров по двадцать в день делать сможет. За семь-восемь дней должен добраться до моря и спустить свой плот на воду. К этому моменту у него останется лишь китовый жир. Волей-неволей ему придется узнать на себе ответ на вопрос — сможет ли человек продержаться на этом продукте несколько дней. В любом случае в этот период он не будет изнурять себя физической работой — просто придется ждать, когда вода донесет его до суши. Максимум — будет помогать течению парусом. Затем он высадится на берегу Атайского Рога. Там ему придется обеспечить себя едой, но это уже будут другие проблемы, не связанные с нынешними, и думать о них он будет там, на месте.

Итак, решено — с утра он вновь примется за работу. Все силы направит на изготовление саней-плотика-палатки. У него сейчас есть теплый кров — отвлекаться ни на что не надо. Если все будет хорошо, через два дня он отправится в путь.

* * *

К исходу второго дня Тим устал проклинать вырастившую его степь. Ему следовало бы родиться в лесу, среди деревьев, в краю, где с детства учат обращению с топором и рубанком. В степи даже дрова нормальные — редкость: топят хворостом и сушеным навозом. С плотницким делом у накхов полный швах — хижины в становище делали из жердей и тонких прутьев, обмазывая их глиной.

В общем, Тим работать с древесиной вообще не умел. Если при постройке хижины особой точности не требовалось, то в санях все должно быть идеально. Если напортачишь, то рассыплется конструкция посреди пути или вовсе не сможешь тащить получившуюся неуклюжую громадину. Приходилось трястись над каждой дощечкой, пытаясь уменьшить вес конструкции без потери качества.

В самом начале работы Тим убил полдня на изготовление двух одинаковых полозьев — задумка с планширом оказалась удачной, вот только добиться полной идентичности двух обрезков было нелегко. Результатом он оказался не слишком доволен: изгибы в передней части полозьев вышли незначительные, причем у одного несколько круче, чем у второго. Если на пути встретится рыхлый снег, тащить будет нелегко. Вывод — участков со свежими снежными наносами придется избегать.

Дальше дело пошло попроще: используя для монтажа выемки в полозьях, оставшиеся от креплений, Тим нарастил их поставленными набок толстенными досками, взятыми из палубного настила под салотопкой. Поверх набил тонких брусьев, скрепив наконец полозья между собой, уложил попарно восемь бочонков, выбрав самые качественные. Смолы у него не было — все щели в бочках изнутри и снаружи густо промазал китовым жиром.

Крепким гарпунным линем намертво обвязал бочонки, прихватив их к брусьям: гвозди здесь использовать, естественно, нельзя. Поверху соорудил настил, используя для этого самые тонкие доски, выдрав их из обшивки стенки между плотницкой и парусной кладовкой. Настил тщательно выровнял, по бокам прибил бортики из широких досок — хоть небольшая защита от волн будет и заодно основание стенок палатки.

Впереди, не жалея проволоки и гарпунного линя, привязал кусок трубы от малой печки — в него он вставит мачту. Рядом с мачтовым гнездом прибил к помосту большой бочонок — в него он сложит часть груза, а на крышку прикрепит компас. Мачту изготовил из ровного куска планширного бруса.

Палатку Тим изготавливал в комфорте, сидя в теплой хижине. Печка здесь топилась круглосуточно, парусина высохла, и даже сильный ветер не выдувал из жилища тепло. Среди вещей матросов он нашел нитки и иголки, кроме того, в парусной кладовке был ящичек с огромными иглами и дратвой для штопки парусов. Сделав для начала палатку из парусины, Тим просто обшил ее одеялами изнутри и снаружи. Из лучших одеял он соорудил просторный спальный мешок.

Готовую палатку установил в санях уже под вечер второго дня. Натянул ее на подготовленный каркас из тонких реек, привязал оставленные пеньковые шнуры к бортикам и настилу. До темноты успел загрузить сани полезными вещами: продуктами, запасной одеждой, уложил свое оружие и саблю капитана, инструменты, весло от вельбота и лучший трокель. Все, что не помещалось в бочонок, он закреплял на подставках по бокам саней и позади. В итоге конструкция приняла какой-то гротескно-громоздкий вид — неряшливая палатка на высоченной груде бочек и досок с торчащими во все стороны мачтами — веслами — трокелями.

Ничего, Тим за красотой не гнался: главное — надежность.

Сегодня Тим в последний раз ночует в своей теплой хижине. Стоило ли на ее строительство убивать столько сил и времени? Ради каких-то жалких трех ночей? Стоило: нормальный отдых перед долгим и трудным путешествием — это не роскошь, необходимость. Да и тонкие работы по изготовлению саней он делал здесь, внутри, в тепле и при хорошем освещении. Над салотопкой так не поработаешь.

* * *

Утром Тим в последний раз позавтракал горячей пищей — похлебкой с ветчиной и кусочками сухарей, заправленной вездесущим китовым жиром и огарками подкожной плоти кашалота. Вкусовые качества, может, и не очень, но если слопать, пока горячая, то очень даже ничего. Все — дальше придется питаться всухомятку. Огниво и труты Тим взял, но вот дров у него нет: тащить их с собой он не мог — и без того сани очень тяжелые.

Оделся Тим сегодня капитально. Ватные штаны, почти непотертая лисья безрукавка, шерстяная кофта, стеганая куртка. На голове шерстяная шапка, и, кроме того, можно напяливать самодельный капюшон из парусины, обшитой обрывком одеяла. На ногах обмотки из того же одеяла и просторные войлочные ботинки, к которым Тим привязал самодельные снегоступы из китовой кожи. Из той же кожи и обрезка троса соорудил очень широкий пояс. Выглядит он теперь таким же неуклюжим, как и его сани: наверное, смешной со стороны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});