Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич

Сазонов говорит, что обмен пленных касается Алекс., так что я не знаю, как быть с кн. Бентгейм. Не могу же я просить за немца (даже, как я думаю, не раненого или давным-давно поправившегося)! На кого бы можно было его обменять? Я рада, что ты написал милое письмо старику, — оно поможет ему в его тяжелом положении. Сегодня 3 недели, как ты прибыл в ставку. Когда Н. уезжает в Тифлис? Сегодня газеты сообщают, что Джунковский отправляется в армию и не будет больше состоять под начальством Алека по санитарным вопросам.

Милый мой муженек, всегда в мыслях с тобою, хотелось бы знать, как ты выглядишь и как себя чувствуешь. Не сомневаюсь, что гораздо лучше, чем здесь. Я тебе писала вчера про Ю. Трубецкого, потому что за ним нужен глаз, ибо он действительно далек от совершенства и все путает. Я вмешиваюсь не в свои дела? Нет, я и не собираюсь, но только повторяю то, что Кусов говорил, так как знаю, что он мне сообщает разные вещи в надежде, что я их передам. Какие новости с Черного и Балтийского морей?

Я провела день на софе в углу своей большой комнаты, и А. читала мне вслух, — в 4 мы пили чай, а затем дети отправились к А. на час повидать каких-то детей. Я забралась в постель для того, чтобы быть в состоянии пойти сегодня в церковь, служба будет от 6 до 8, я пойду около 7, больше у меня нет сил выстоять, так как не могу принимать капель и устаю, но сердце сегодня не было расширено.

День серый. M-me Горд.[441] нашла положение вещей в Москве лучше, чем ожидала. Петроград она находит сейчас отвратительным, и я с ней, пожалуй, согласна. Я дала Зизи бумаги про Иоанна Максимовича, как нашли его могилу. Она была благодарна и взволнована, так как это показало ей все в совершенно другом свете. А теперь я приказала А. послать их о. Алекс.[442], так как хочу, чтобы другие поняли, в чем дело и как неправильно поведение Синода. Если они находят, что ты был не вправе отдать такое приказание, все-таки они должны были бы за него вступиться и легализовать с своей стороны, вместо того, чтобы намеренно идти наперекор твоим приказаниям. И все это единственно только из оппозиции, чтобы повредить Варнаве и выставить нашего Друга в плохом свете!

Мое письмо скучное, не видала ничего интересного. А. переезжает на неделю в Большой Дворец, чтобы можно было вычистить ее комнату, поправить шаткие потолки и замазать окна на зиму. Данини будет за этим наблюдать. А пока она может заняться лечением электричеством и сильным светом, который у нас имеется в лазарете в соседней комнате, и Вл. Ник. займется этим. Кроме того, там работает также ее Федосья Степановна, которая массирует раненых офицеров.

Прилагаю письмо от Ольги и опять посылаю цветы. Фрезия держится очень долго, и в воде распускается каждый бутон.

Листья становятся желтыми и красными. Я вижу это из окон своей большой комнаты. Мой дорогой, ты мне никогда не отвечаешь про Дмитрия. Почему ты не отсылаешь его обратно в полк, как надеялся Павел? Он очень огорчен, что мальчик проводит лучшие годы своей жизни — да еще в такой важный момент — ровно ничего не делая. Получается нехорошо — ни один из Великих князей не находится на фронте, изредка только Борис, а бедные Константиновичи всегда больны. Я так надеюсь, что получу от тебя письмо до отправки этого. Поэтому сначала отдохну, а затем кончу.

Ну, я должна его отправить. Целую тебя и крещу много раз, мое солнышко, мое сокровище.

Целую тебя нежно. Да благословит и сохранит тебя Бог!

Нежные поцелуи от твоей старой

Женушки.

Царское Село. 14 сентября 1915 г.

Мой дорогой, любимый,

Получила твою дорогую телеграмму сегодня утром, когда встала, и так была благодарна, потому что не имела известий целый день. Я была очень утомлена и легла спать в 11 час. 20 мин.; телеграмма была отправлена из ставки в 10 час. 31 м. и получена здесь в 12 час. 10 мин. Слава Богу, известия лучше. Но что ты сделаешь, чтобы, когда будешь уезжать сюда или на фронт, Алексеев не оставался единственным ответственным лицом? Не вызовешь ли ты к себе Иванова, а Щербатова — на его место? Ты будешь покойнее, и Алексеев не будет нести один всей ответственности. Итак, в конце концов, тебе придется переехать в Калугу. Какая досада! Хотя, кажется, отсюда ближе, чем теперь, — только ты будешь так далеко от армии! Но если Иванов будет помогать Алексееву, то ты мог бы прямо отсюда поехать осмотреть некоторые части войск. — Ничего не знаю, что произошло на море, но прочла сегодня в газетах о геройской кончине капитана 1-го ранга С.С. Вяземского (пал в бою); офицеры и команда его корабля объявляют об этом, тело его будет привезено с Балтийского вокзала. Затем капитан 2-го ранга Вл. Ал. Свиньин также пал смертью храбрых. Что это значит? Петр Васильевич на днях сказал детям, что “Новик” был в бою, но, так как морские известия не сообщаются газетам, то я беспокоюсь, что это значит. Когда тебя здесь нет, я, конечно, по утрам узнаю новости только из “Нового времени”. Если у тебя есть хорошая весточка, телеграфируй, так как приходится часто слышать неверные известия, и я всегда предупреждаю, чтоб им не верили.

Что делает Воейков? Я не могу забыть его сумасшествия здесь и ужасного поведения с А. Остерегайся, как бы он не забрал там все в свои руки и не вмешивался бы во все, так как старый Фредерикс стар и — увы! начал выживать из ума. А Воейков, при своем властолюбии, крайнем честолюбии и самоуверенности, постарается взять на себя обязанности, которые его не касаются. — Не нужно ли тебе еще кого-нибудь для сношений с иностранцами, или приема депутаций, или для отдачи приказаний, которые ты не имеешь времени делать сам, кого-либо из генерал-адъютантов или кого-нибудь в этом роде? Освободился ли ты там от лишних людей? Я рада, что Борис вернулся опять обратно. Надеюсь, что ему удастся получить списки потерь, жены здесь страшно беспокоятся.

Говорят, что Лейхтенбергский ранен, я забыла, каким он полком командовал. Особенно дамы Преображенского полка нервничают. Хотелось бы знать, какие войска ты осматривал на днях. Теперь старик с тобой. Глупо, что в газетах печатают, когда он бывает у меня, — это узнается в городе, потому что мои приближенные об этом не знают. Некоторые сердятся, что я вмешиваюсь в дела, но моя обязанность — тебе помогать. Даже и в этом меня осуждают некоторые министры и общество; они все критикуют, а сами занимаются делами, которые их совсем не касаются. Таков уж бестолковый свет! Я уверена, что ты слышишь гораздо меньше сплетен в ставке, и благодарю Бога за это. Церковная служба шла от 6 до 8 час., мы с Бэби пришли в 71/4.

Спала я плохо, устала, и голова болит, потому останусь в постели до завтрака. Павел просил разрешения прийти к чаю.

Дорогой мой, благодарю и еще раз благодарю нежно за милое письмо твое от 11-го, получила его с глубочайшей благодарностью и радостью. Я поцеловала его несколько раз и перечитывала без конца. Да, действительно, когда же, наконец, наступит счастливое время, когда мы уютно будем сидеть вместе в моей лиловой гостиной? Мы продолжаем пить чай в большой комнате, хотя, когда Павел ушел в 6 1/4 час., было уж совсем темно.

Да, насчет смены министров. В поезде Кусов ехал с Щербатовым, который называл старика сумасшедшим стариком, это уж заходит слишком далеко. Некоторые в Думе требуют назначения Щербатова на место Горемыкина. Я это понимаю, так как они с Щербатовым делали бы все, что им вздумается. Павел возмущен тем, что происходит в Москве, и депутацией, которая желала быть принятой тобою. Горячо благодарю за письмо старушки, оно мне очень понравилось, и я прочла его вслух А., — П. невысокого мнения о Мрозовском, говорит, что он такой хам, — он помнит его по службе. Я помню, он как-то раз раскричался на Гвардейский Экипаж за то, что один из людей не знал наизусть слов гимна. Да и бедная гренадерская дивизия так мало отличилась на войне! Правда ли, что Куропаткин[443] получил эту дивизию, или это одни только сплетни? Как-то он покажет себя теперь! Дай Бог, чтобы хорошо, — может быть, на менее важном месте он будет более подходящ.