За грехи отцов - Блейк Анна

Адвокат замолчал. В зале повисла тишина. Через мгновение зрители взорвались аплодисментами. Судья, не ожидавший такого пассажа (а зря, от Берне можно было ожидать всего), не сразу сообразил, что нужно навести порядок. Он просто сидел, откинувшись на высокое кресло, смотрел на присяжных, которые дружно плакали, на зал, в котором часть зрителей повскакивала с мест, на журналистов, которых пускали на каждое заседание благодаря усилиям Берне. Наконец, на Дженкинса, который смотрелся как незаконно осужденный король. Он выглядел опрятным, величавым и отчужденным. За весь процесс он ни разу не позволил себе лишней фразы, полностью доверившись адвокату. И не прогадал.

Через минуту судья вернулся в реальность.

– Пожалуйста, успокойтесь, – велел он. Дождавшись наступления полной тишины, он с сочувствием посмотрел на представительницу прокуратуры, которая была не в состоянии дать Берне отпор. – Объявляю перерыв.

Аксель вышел из зала суда и направился к курилке. Он присутствовал на каждом заседании. Выступал в качестве свидетеля. Давал характеристику Тиму. Каждый член команды был привлечен к этому. Такого громкого процесса в их команде еще не было. Процесс парализовал все. Грина даже сняли с выездов на новые преступления, которых, как бы ни хотелось, меньше не стало.

С момента ареста Тима и Кейры прошло пять месяцев. За это время Берне умудрился снять с Кейры все обвинения, примешать к ее действиям аффект и отправить в клинику Аурелии Баррон на лечение и реабилитацию. С Тимом, вернее, Альбертом, все оказалось несколько сложнее. Он охотно сотрудничал со следствием. Подтвердил слова Катарины о том, что не поддерживал с ней контакта. Катарина, которую выпустили из больницы, сдалась полиции, ее задержали за сокрытие улик. Из тюрьмы общего режима она несколько раз приезжала в суд для дачи показаний, подтвердив каждое слово сына и адвоката и вызвав к себе волну лютой ненависти. После пережитого и вскрывшейся правды Аксель не мог ей сопереживать, но то, как она стойко выдерживала критику в свой адрес и презрение сына, как принимала факты, которые свершились из-за нее, вызвало у холодного детектива определенное уважение. Альберт же подтвердил их теорию, что Тайра Тувински стала первой жертвой, что она была наркоманкой, и он помог ей умереть, хотя был уверен, что она сделает это сама. Дженкинс держался спокойно и независимо. Он отказался от контактов с семьей. Общался только с адвокатом. За хорошее поведение получил право на звонки. И даже пару раз переговорил с Кейрой, когда Аурелия разрешила ей связаться с внешним миром.

То, что объединяло этих двоих, со стороны казалось магией. Карлин, который проводил диагностические беседы с обоими, от прямых вопросов уклонился, но отметил, что между ними возникла прочная связь. Гипотеза Тима оказалась верна. То, что он дал ей отомстить, вернуть Кевину Коллинсу все, что тот с ней сделал, с одной стороны разрушило ее мир до основания, а с другой – позволило сохранить фундамент, на котором теперь она сможет отстроить все заново. Сколько времени на это понадобится, сказать сложно.

Марк взял небольшой отпуск и на итоговое заседание не приехал, сообщив, что хочет побыть с семьей. Как ему удалось оторвать Урсуллу от Треверберга в такое время, Грин не предполагал. Он остался один. Джейн Абигейл уехала в Америку. Они тепло простились и больше не контактировали. Элизабет пропала где-то в Париже. Аксель навел справки – она подцепила богатенького сынка на «Порше» и поехала строить карьеру и новую жизнь, ведь рядом с детективом каши не сваришь, если ты молода и красива. Сам Аксель рухнул в работу с головой, как делал в целом всегда независимо от того, была рядом с ним женщина или нет. Он даже перестал ходить в Ночной квартал. Единственное, что себе позволял – кофе в «Кофейном доме». Он сидел за столиком, брал напиток и просто наблюдал за тем, как бариста, Энн Лирна, работает, обслуживая других гостей. И думал о своем. Запах кофе, выпечки, мягкий свет и ненавязчивая суета его успокаивали. Именно туда он зашел перед заседанием утром. Но сейчас чувствовал себя так, будто не спал год и не видел кофе всю жизнь. Он мечтал о том, чтобы скорее была поставлена точка. И радовался, что он не прокурор. Потому что в глубине души он разделял каждое слово Луи Берне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вскоре после ареста Тима Дженкинса он позвонил Изольде Преттингс и сказал, что дело раскрыто. Тогда еще Луи не удалось добиться открытого слушания, и поделиться деталями Грин не мог. Но слово сдержал.

Маркуса Арво выпустили. Берне добился не только снятия всех обвинений, но и подал в суд на полицию. В силу громкости процесса ему удалось провернуть дело в кратчайшие сроки, и Арво получил существенную компенсацию и шанс на новую жизнь.

Эльзу Эллингтон сняли с поста главного врача. Бесчисленные проверки нашли такое количество дырок в безопасности и нарушений стандартов Министерства здравоохранения Треверберга, что шансов у психиатра не было. Она спешно уехала из города, не дожидаясь, пока на ее место кого-то подберут. Газетчики растащили эту историю, но быстро про нее забыли, переключившись на начавшийся процесс «Треверберг против Альберта Тимиона Дженкинса», который был гениально срежиссирован и разыгран Берне. Робкая попытка поднять вопрос, почему полиция, вычислив Лили, не приставила к палате охрану (тупо не успели), утонула в ворохе новых фактов по делу Инквизитора.

– Есть сигаретка?

Аксель поднял глаза. Адвокат стоял прямо перед ним. Они были почти одного роста, почти одного возраста. Берне чуть старше. Только его внешность выдавала потомка французской аристократии. Тонкие черты лица, нос с горбинкой, темные волнистые волосы и пронзительные карие глаза, которые могли становиться то мягкими и медовыми, если ему надо было надавить на жалость, то ледяными и непримиримыми, если он оборонялся или нападал. Грин протянул ему пачку сигарет.

– Спасибо. И спасибо за ваши показания, детектив.

– Я просто говорил правду.

Адвокат улыбнулся.

– Мы редко с вами встречаемся. И чаще оказываемся по разную сторону баррикад. Я француз, но баррикады не люблю. Я хочу предложить вам мир.

– В рамках этого дела вне всяких сомнений, – вернул ему улыбку Грин, с наслаждением затягиваясь. – А так… работа. Посмотрим. Я ловлю мерзавцев, вы их вытаскиваете из тюрьмы. Интересно, к чему приведут ваши усилия с Дженкинсом.

Карие глаза адвоката сверкнули. Он наконец затянулся и с ленивым видом обвел взглядом людей, которые стояли в курилке.

– Узнаем об этом минут через тридцать. Я рад, что мисс Коллинс избежала ареста. Эта девочка должна жить. И как вовремя она обратилась за помощью к Баррон.

– Как будто знала, что ей понадобится запись в журнале. Аурелия подтвердила ее состояние. Как и Марк.

– Как и Карлин, – эхом отозвался Берне. – Жаль, что его сегодня нет. Несколько раз мы работали вместе. Удивительной глубины человек.

Аксель посмотрел на адвоката, не понимая до конца, как ему воспринимать этого мужчину, чья слава гремела по всему городу. За всю историю Треверберга он мог назвать три, может, четыре фамилии в адвокатской среде, кто смог стать легендой при жизни. И Луи Берне однозначно относился к их числу. Он занимался криминалом. Многих мерзавцев отпустили только благодаря тому, что он стал их адвокатом. Он дошел до того уровня, когда только он сам определял, с кем работать, а с кем нет. Его часто нанимали в Европе, но жил он в Треверберге. И именно здесь строил карьеру.

– Пойдемте, – сказал Грин. – Я хочу вернуться в зал и дождаться решения присяжных.

Некоторое время спустя

– Присяжные посовещались и решили. Ввиду смягчающих обстоятельств, социальной статистики, свидетельств специалистов в области психологии, социологии и медицины, ввиду позиции обвиняемого и его жизненной истории признать Альберта Тимиона Дженкинса невиновным в части пунктов обвинения относительно предумышленных убийств, совершенных с особой жестокостью. Решение вынесено единогласно. Мы готовы передать подтверждающий документ суду.