За грехи отцов - Блейк Анна

– Вам надо поговорить с дежурной медсестрой.

– Которую вы накачали и которая бесполезна? – огрызнулся Грин. Он знал, что Инквизитор оставил послание. Совершенно определённое послание, которое теперь никто не прочтет.

– Не было другого выхода, – с выражением удивительной смеси чувства вины и прохлады заметила Эллингтон. – Она чуть не разбила себе голову об стену. Я приведу ее в чувства.

– Не думал, что у вас работают такие легковозбудимые сотрудники.

– Я тоже, – честно сказала Эльза, проведя по волосам рассеянным жестом. – Тем более вид, судя по всему, не был таким уж чтобы ужасным. Ни крови, ни расчлененки. Просто мертвая женщина, укрытая собственными рисунками.

– Я должен знать, как тут все выглядело до того, как вы устроили погром, – Грин и мягким движением скользнул в палату.

До него донесся усталый вздох главврача. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что повторяется и, может быть, даже выглядит несерьезно, но иначе не мог выразить всю степень своего возмущения. Ну не орать же в психиатрической больнице, честное слово. Перепутают с местными.

Усилием воли Грин заставил себя вернуться к созерцанию. Закрыть глаза на то, что первоначальная поза искажена, что рисунки сейчас разбросаны по всей палате, а, скорее всего, находились на теле. Вероятно, в определенном порядке. Женщина лежала на спине. Неровно – явно последствие попытки вернуть ее к жизни. Халат на груди распахнут – скорее всего, по той же причине. Глаза закрыты. Волосы заплетены в косы. Лицо спокойно, почти безмятежно. Очень бледное, тонкие черты. Аксель без труда считал сходство с Катариной, которая до сих пор не объявилась. Ее телефон оставался вне зоны доступа, выключенный.

Детектив на мгновение прикрыл глаза, отгоняя лишние мысли, которые скакали с темы на тему и никак не могли успокоиться. При осмотре места преступления он должен быть открыт и чист. А вместо этого, взбешенный тем, что уничтожены все улики, он тратит эмоциональные силы на простой осмотр тела. Обычно с такими проблемами Грин не сталкивался. Наверное, ему надо добавить звукоизоляции в комнаты Сары и свою. Еще пара месяцев полубессонных из-за ее криков и стонов ночей, и он станет профнепригодным.

Впрочем, больше ничего интересного он не увидел. Девушка была в халате, она не сопротивлялась, выглядела так, будто спала. Рисунки на ней и на полу, некоторые на соседних койках. Скоро приедут криминалисты и все сфотографируют, и если им очень повезет, на этих фотографиях обнаружатся зацепки. Аксель подошел к двери и хотел уже заговорить с Эльзой, когда увидел Артура Тресса.

– Собственной персоной, – улыбнулся Грин. – Смотри, тут слегка попортили картину.

Артур замер на пороге, внимательно посмотрев детективу на ноги и на руки (на месте ли латекс и скотч), удовлетворенно кивнул, заглянул в палату и перевел взгляд на Грина.

– Слегка? – спросил он вместо приветствия.

– Мы психиатрическая больница, а не филиал полицейского управления, – вмешалась Эллингтон. – Если пациента находят без сознания, если ему не вводили препаратов, задача любого сотрудника оказать помощь.

– То есть ваша медсестра была не в состоянии определить, жива жертва или мертва? – спросил Аксель.

Доктор посмотрела на него.

– Не всегда это возможно сделать на расстоянии, детектив Грин. Пожалуйста, занимайтесь своей работой.

Грин улыбнулся, смерив врача чуть более презрительным, чем хотел, взглядом. В такие моменты, как сейчас, женская красота его не трогала.

– Отлично, спасибо, что напомнили. Давайте поговорим с виновницей торжества. Артур, оставляю Лили и палату в твоих руках.

– Было бы что оставлять, – огрызнулся тот, натягивая перчатки.

Эльза горестно вздохнула. Она явно ждала того мгновения, когда сможет отделаться от незваных гостей, закрыть палату, где произошла трагедия, и подготовиться к приему делегаций с проверками. Если это действительно убийство – а скорее всего, это было оно, – главный вопрос, который вскоре всплывет, звучит так: «Как убийца попал в больницу неузнанным и как оттуда выбрался?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Аксель шел за ней по длинному коридору, буквально считывая ее сомнения и страхи, которые витали в воздухе. Но он был слишком раздражен, чтобы наладить с женщиной контакт или посочувствовать ей. К тому же он и сам убедился, что с безопасностью в больнице все печально. Это только на первый взгляд полностью закрытое заведение. А на самом деле здесь бесконечное количество лазеек и щелей, через которые можно пробраться.

Эльза резко остановилась у комнаты с белой дверью. Слово «Сестринская» было выжжено по дереву. Никакой таблички. Видимо, из соображений пресловутой безопасности.

– Будьте с ней помягче. Лучше оторвитесь потом на мне. Если что, у нас и пара VIP-палат свободных есть.

Аксель не улыбнулся. Он посмотрел на доктора Эллингтон с высоты своего роста, и та отбросила все попытки его развеселить. В темно-синих глазах детектива горел мрачный огонь ищейки, которую что-то сбило со следа и которая не может думать ни о чем, кроме цели. Кроме миссии.

– Чтобы допросить человека в таком состоянии, вам нужен специалист.

– Для начала обойдусь вами. Вы же специалист?

Эльза чуть заметно пожала плечами, будто уже сомневалась, подходит ли она на эту роль. Грин удовлетворенно кивнул и сменил гнев на милость.

– Доктор Карлин будет здесь с минуты на минуту.

В глазах Эллингтон вспыхнуло такое облегчение, что детектив все-таки не смог удержаться от улыбки. Он покачал головой и открыл дверь в сестринскую.

– Я встречу доктора Карлина, – пробормотала Эльза, не шевелясь.

Аксель кивнул, уже сосредотачиваясь на разговоре с новым объектом.

– Ее зовут Мари, Мари Хамерс.

Мари сидела на диване, слегка покачиваясь. На лбу у нее красовалась повязка, глаза покраснели и были закрыты, губы плотно сжаты так, будто она сдерживает крик. Светлые волосы выпали из прически, придавая ей вид горюющей мадонны. Девушке было лет двадцать пять. Если бы не искаженное шоком лицо, Аксель назвал бы ее красивой.

Она не отреагировала, когда детектив прошел в помещение и сел напротив нее в мягкое кресло. Он чуть наклонился вперед, положил расслабленные руки на колени и заглянул ей в лицо.

– Здравствуй, Мари, – спокойно и мягко произнес он, сам удивляясь тому, откуда в нем столько терпения. Внутри все клокотало, но при виде состояния медсестры ярость постепенно уступала место намерению вытащить из нее все что можно. И даже больше.

– Я детектив Аксель Грин, управление полицией Треверберга, и мне нужна твоя помощь. – Мари отреагировала очередной порцией молчания, но по ее телу пробежала ощутимая дрожь. – Мне нужно, чтобы ты подробно рассказала, во сколько, когда и зачем пошла в палату Лили и что там увидела. Ты сможешь это сделать сама или нам нужно позвать доктора и попробовать прибегнуть к сеансу гипноза?

И без того бледное лицо женщины стало белым.

– Я… сама… – прошептала она.

– Через несколько минут к нам присоединится доктор Марк Карлин. Он мой коллега.

Девушка бросила на полицейского быстрый взгляд, и Аксель считал удивление – она явно не ожидала увидеть перед собой молодого мужчину с такой внешностью. Ее глаза расширились, рот приоткрылся. Кажется, она даже забыла, о чем они должны поговорить. Но уже через мгновение Мари отвела глаза и снова начала раскачиваться на краю дивана.

Грин подумал о том, что шок наигранный.

В дверь коротко постучали. Девушка не вздрогнула. Аксель повернул голову. Марк заглянул в кабинет, оценил обстановку и прошел внутрь, предварительно поблагодарив Эльзу и жестом показав ей, что дальше пойдет один.

– А вот и доктор Карлин, – мягко сказал Аксель, не считая нужным делиться с Марком своими наблюдениями: он достаточно профессионален и опытен, чтобы составить собственное мнение. К тому же в вопросах человеческой психологии ни в чем нельзя быть уверенным.

Кроме, пожалуй, одного. Аксель генетически чувствовал ложь. И Мари лгала.