Книга белой смерти - Чак Вендиг

эти лица, все эти места, все облака, дороги и деревья, и все люди вдоль дороги с плакатами, и вертолеты съемочных групп, время от времени пролетающие над головой, – Шане это казалось важным. Отсюда и тяжесть.

Хотя не она одна фотографировала происходящее. Теперь уже все постоянно держали в руках телефоны, выкладывая снимки в Инстаграм или в Твиттер (разумеется, при условии, что была связь). Хештег #ЛюдиИзСтада набирал популярность, как и #лунатики. Шана не обращала на них внимания. Она была здесь. Что хуже, люди в интернете злые, и эти хештеги привлекали «троллей», «ненавистников» и ботов, требующих, чтобы путников посадили на карантин, препарировали или просто перестреляли всех до одного и сбросили в массовую могилу.

Шана попросила отца, чтобы тот отвез ее немного вперед, предоставив ей возможность снять стадо спереди. Теперь сделать это становилось все труднее, поскольку мешали другие пастухи. Десяток машин спереди, еще десяток сзади. Но отцу удалось провести «Зверя» по обочине, и Шана оказалась перед стадом.

– Может быть, ты станешь фотожурналистом, – сказал отец.

– Не знаю, – ответила Шана.

– Именно этим ты сейчас занимаешься.

– Возможно, – согласилась Шана.

Но ей не хотелось заглядывать далеко вперед. От этого телефон в руке показался каким-то несуразным. Девушка боялась привлекать к себе внимание. А может быть, она боялась, что ей хочется привлекать к себе внимание. Отец начал было говорить, что ей, возможно, удастся как-нибудь воплотить все в книгу, но Шана остановила его, рявкнув:

– Я не желаю об этом говорить, так что оставь меня в покое и дай заниматься своим делом, хорошо?

Кивнув, отец улыбнулся и, вернувшись к «Зверю», снова занял место в голове шествия, двигаясь медленно, буквально ползком, как и все остальные машины. Вскоре он оставит колонну, чтобы съездить за едой, – так они обычно поступали: группа пастухов садилась в машину и уезжала вперед до ближайшего города, чтобы закупить продукты. Однако странное дело, теперь жители городов, через которые проходили путники, были совсем не рады видеть пастухов. В них бросали разные предметы. Кое-где вспыхивали драки. Вчера группу, хотевшую закупиться продуктами, выставили из магазина: на них набросилась пожилая женщина с бейсбольной битой. Попытавшись ударить одного из них, она промахнулась и разбила упаковку кока-колы, оставив на полу смятые банки, исторгающие шипящую пенистую жидкость.

Итак, когда отец уехал на «Звере» вперед, Шана осталась на обочине. Широко расставив ноги на потрескавшемся асфальте. Подняв телефон. Сдерживая панику на задворках.

Девушка наблюдала за происходящим по экрану своего телефона.

Небо было цвета линялых джинсов. На ветру качались кукуруза и соя. И трепетали волосы путников. От этого они казались похожи на поле травы: крошечный оттенок беспорядка, добавленный к группе людей, держащихся в одной и той же позе, идущих одним и тем же ровным шагом, с одним и тем же мертвым взглядом, застывшим в глазах.

Теперь путников было уже за триста; их число приближалось к тремстам пятидесяти, насколько слышала Шана, хотя с виду стадо казалось гораздо больше из-за присутствия пастухов. Одни пастухи то и дело ныряли в толпу, чтобы подойти к своим близким; другие шли рядом со стадом, по обочинам, чем-то напоминая настоящих пастухов, гонящих стадо овец или коров.

Шана приблизила картинку.

Она увидела, как Мия расчесывает волосы Маттео; повисшая у нее изо рта под опасным углом сигарета казалась приклеенной к нижней губе.

Щелк.

Шана увидела неуклюжего толстого негра, едущего на раздолбанном велосипеде рядом со стадом. Обливаясь по́том, тот раздавал другим пастухам банки с холодным чаем и содовой и даже мороженое (которое уже начинало таять). Крутя педали, он звонил в звонок: дзинь-трынь, дзинь-трынь. Шане было известно только его имя – кажется, Тибор. Тибор, а может быть, Тимор… Блин.

Щелк.

Шана увидела двух собак, гоняющихся друг за дружкой, – пружинистого спаниеля и питбуля. Спаниеля звали Бакко, питбуля звали Эггхэд (кольца вокруг его глаз напоминали дурацкие очки), и они радостно носились друг за другом, то и дело сталкиваясь, словно Годзилла, сражающийся с Кинг-Конгом. Владельцем Бакко была Сэнди Розенштейн, чей муж-инженер был в числе путников, а Эггхэд принадлежал семейству Брюэров, сопровождающему свою мать Беллу. Эти собаки появились в стаде первыми, однако Шана была уверена в том, что будут и другие.

Щелк.

Шана увидела расплавленное солнце на лобовом стекле «Юкона», медленно ползущего впереди стада. Когда машина проехала вперед, отблески на стекле погасли, и девушка разглядела в салоне супружескую пару – это были Карл и Мария Картеры, два пастуха, чья дочь Эльза, двадцатилетняя фармацевт из Индианы, шла в стаде. Карл и Мария сейчас ругались – Шана не могла сказать из-за чего, просто она видела безумные глаза и насупленные брови, кричащие рты и гневную жестикуляцию. Первое время они не ссорились – расстроенные тем, что произошло с их дочерью, но счастливые быть здесь, рядом с ней, рядом с другими путниками. Однако Шана знала, что время немилосердно. Страх, постоянное давление – все это было очень серьезно, и многие просто не могли с этим справиться. В частности, не могли эти двое. Теперь они ругались постоянно. Шана предположила, что один из них вскоре уйдет. Может быть, и оба; они бросят свою дочь, потому что им так будет легче. Многие поступали так, и Шана их понимала. Но и ненавидела за это, потому что ну как они могли? Как могли оставить своих близких?

Щелк.

Шана увидела, как кто-то направляется к ней.

Арав.

Он держал в руке банку с холодным чаем. Девушка навела на нее телефон – и увидела на экране блестящую испарину конденсата, которая стекала у Арава по руке, срываясь каплями с мизинца; он держал его оттопыренным, словно какой-то прикольный чувак, пьющий прикольный чай. Приблизившись, Арав стал нерезким…

Щелк.

– Привет! – сказал он, подходя к Шане.

– Привет, – ответила та, убирая телефон в карман джинсов.

Арав протянул руку, нашел руку Шаны. Их пальцы переплелись – мизинец с мизинцем, большой палец с большим.

Пока что они ограничивались этим. И больше ничего не делали. Не целовались. Не занимались ничем остальным.

Арав протянул банку чая «Липтон».

– Вот, решил тебя угостить.

– Спасибо. Поделимся?

– Нет, это всё тебе.

Шана пожалела о том, что им пришлось расплести пальцы, чтобы она смогла взять банку. Но банку взяла. Холодную, придавшую ей сил.

– Мне приятно видеть, как ты снимаешь на телефон, – сказал Арав.

– Я просто следую твоему совету, чувак. – Шана пожала плечами.

– И мне вообще приятно видеть тебя.

Легкая краска залила щеки Шаны; она попыталась бороться с ней и проиграла.

– А ты чем занимаешься? Разве вы все не должны биться над решением этих загадок?

– Не знаю. – Арав вздохнул. – Кажется, мы застыли в выжидании. Но что-то происходит. Доктор Рэй – ну, Бенджи – встречался с тем типом из внутренней безопасности…

– Вейландом.

– Точно.

– Я его терпеть не могу.

– Я тоже от него не в