Экстремальная кухня: Причудливые и удивительные блюда, которые едят люди - Хопкинс Джерри

«Нашим детям нужны были протеины, содержащие основные аминокислоты, которые человеческий организм не вырабатывает, но которые необходимы ему для развития и роста, — говорит доктор Наид Теодо-сио, профессор психологии Федерального университета Перамбуко. — У нас их было полно, бесплатных, и мы их просто выбрасывали».

Стакан крови

«Маркиза ходила от врача к врачу — были среди них и знаменитые, и ничем не прославившиеся, и представители эмпирической школы, и гомеопаты, — но всякий раз они встречали ее, сокрушенно качая головой. Лишь один решился предложить целительное средство: Розария (дочь маркизы) должна присоединиться к тем чахоточным, которые с рассветом идут на бойню, чтобы выпить парной крови забиваемых на мясо телят.

Несколько раз маркиза сама отводила ребенка на бойню, но отвратительный запах крови, вид еще теплых туш, рев животных, чувствовавших приближение смерти, сама атмосфера этого страшного места причиняли ей невыносимые страдания. Испытание было ей не под силу.

Розария же воспринимала все более спокойно. Она отважно пила теплую кровь и лишь говорила: "На мой вкус, это красное молоко густовато"».

Жан Лоррейн. «Стакан крови» (1890)

Кровь с молоком (на основе рецепта масаев)

1,5 л коровьей крови.

1 маленькая луковица, мелко нарезанная (при желании).

Соль и перец по вкусу.

250 г молока.

120 г сливочного масла.

Из жидкой крови удалить сгустки. На сливочном масле поджарить лук до подрумянивания, добавить смесь крови с молоком и готовить на медленном огне, периодически помешивая, чтобы не пригорало. Если смесь становится слишком густой (скажем, более густой, чем грибной суп), подлить еще молока. Добавить оставшееся масло, соль и перец, накрыть крышкой и томить в течение 10–12 минут. Подавать горячим на рисе или в чашке для обмакивания хлеба.

По следам бесед с кенийскими поварами, 1972 г.

ЖИВЫЕ И ПОЛУЖИВЫЕ

«Что из того, что вы ели, показалось вам самым странным?» — этот вопрос мне задают постоянно. Всякий раз хочется ответить: «Арахисовое масло, которое сами знаете, на что похоже, да еще и прилипает к нёбу», но понимаю, что от меня ждут другого ответа, люди хотят услышать какую-нибудь захватывающую историю.

И тогда я рассказываю о еде, которая была не столько странной, сколько… неподатливой. Я уже упоминал о своем отказе выпить в Тай-бее стакан свежесцеженной змеиной крови и об отвращении, которое испытывал в Бангкоке при виде сваренных на пару водяных клопов. В конце концов я попробовал и то и другое. Из всего остального, с чем довелось иметь дело, труднее всего было проглотить — да и просто взять в рот — живую, извивающуюся креветку.

Это случилось много лет назад в Гонолулу, где мы с приятелем зашли в суси-бар. В те времена японские товары — даже автомобили и телевизоры — еще не были такими привычными, как сегодня, иными словами, еще до того, как слова «Тойота» и «Сони» превратились в повседневные эпитеты в офисах «Форда» и RCA. Мой приятель много раз бывал в Японии и бегло говорил «на суси», то есть знал японские названия угря, морского ежа, икры, различных видов тунца и многих других трудно идентифицируемых источников белковой пищи, искусно размещаемых японцами на крохотных комочках риса, сдобренного уксусом. Почти треть населения Гавайев составляли люди с японскими корнями, острова были любимым местом отдыха японских туристов, и пятидесятый штат США походил на береговой плацдарм японского суси-десанта, последовавшего за высадкой производителей автомобилей и бытовой техники.

Мы с приятелем добросовестно прорабатывали суси-меню, регулярно прихлебывая сакэ из крохотных чашечек, размер которых заставляет поверить, что выпиваете вы отнюдь не много. Наконец мой спутник объявил, что настало время Главного Суси. Он что-то шепнул подошедшему шеф-повару, тот, бросив на меня взгляд, улыбнулся и, опустив руку в стоявший поблизости на полке аквариум, достал из него двух маленьких живых креветок.

Движения японца были выверенными и быстрыми. Он пододвинул к себе два аккуратных шарика риса, ловко очистил живых ракообразных от панциря, положил их на шарики и на каждого выдавил из лайма немного сока. Голые креветки принялись дергаться и извиваться, в крайнем, как я понимаю, неудовольствии от такого обращения. Приятель подхватил свой миниатюрный бутерброд, отправил его в рот и принялся с наслаждением жевать. Взбодренный сакэ, я смело последовал его примеру. Единственное — не помню, чтобы я жевал. По-видимому, сразу проглотил.

За минувшие лет десять употребление в пищу живых источников белка — преимущественно (хотя, как мы убедимся ниже, не исключительно) морепродуктов — превратилось в своеобразную гастрономическую моду, причем не только в Китае, Корее и Японии, где такая пища наиболее хорошо известна. Проводники этой моды — эксклюзивные рестораны, открытые сегодня в крупных городах по всему миру, в том числе в «брезгливых» Соединенных Штатах. Логика такова: если сырые продукты — это хорошо, то что может быть более «сырым», чем «живые» продукты?

С позиции защитников прав животных, мода, безусловно, варварская и жестокая (интересно, кто-то уже заступился за права суси-креветок?). Запомнился эпизод фильма, в котором для испытания одного из персонажей на мужественность на стол был выложен живой омар. Его тут же тесаком разрубили напополам, и предполагалось, что испытуемый должен был поймать пытавшуюся ускользнуть переднюю часть рака, извлечь из нее мясо и съесть. Что ж, скажете вы, это Голливуд. Между тем пару лет назад на Манхэттене существовал модный ресторан под названием «Суси Самба», где еще шевелившихся омаров подавали по цене 29 долларов за штуку.

Напрашивается вопрос: а что, убить живое существо в соседнем помещении и только потом подать на стол — гуманнее? А предварительно сварить его в кипятке или поджарить на огне — еще гуманнее?

Запрет на употребление в пищу живых морепродуктов

СИДНЕЙ. Новый закон, запрещающий употреблять в пищу живых обитателей моря, скоро избавит посетителей ресторанов от необходимости наблюдать, как за соседним столиком кто-то отрывает куски от еще живого лангуста и отправляет себе рот.

Восемнадцатилетняя Сирина Холланд и ее бойфренд пришли в ресторан отметить свое свидание. Просматривая меню, девушка наткнулась на предложение «посмотреть танец лангуста». Она спросила у молодого человека, что это значит.

«Он указал на столик у меня за спиной. Я обернулась и увидела быстро двигавшуюся по столу кругами половинку лангуста, — рассказывает девушка. — Лангуст был еще живой, и заказчики блюда гоняли его палочками для еды».

По словам Сирины, хвост рака был фарширован рисом и лапшой, но в остальном теле еще теплилась жизнь, а между тем обедающие отрывали лангусту ножки. «Жуткое зрелище привлекло всеобщее внимание. В ресторане было много посетителей, и все они недобрым взглядом смотрели на живодеров».

Шокированная парочка стремительно покинула ресторан. Мисс Холланд связалась с Обществом борьбы с насилием над животными, но, как выяснилось, на ракообразных не распространяется государственная охрана. И все-таки недавно в австралийском штате Новый Южный Уэльс был принят закон, согласно которому всякому, кто подаст на стол рыбу или других обитателей моря живыми, грозит тюремное заключение сроком до двух лет.

Сообщение «Associated Press» от 31 июля 1997 г.

Понятно, что в подобных блюдах нет ничего нового. Человек ел и до того, как начал что-то готовить, и наверняка порой пища была настолько свежей, что еще дышала, вздрагивала или извивалась. В течение сотен тысяч лет, до первого целенаправленного использования огня, эволюционирующие человеческие существа ели свою пищу сырой, и логично предположить, что, например, какая-нибудь свежезагарпуненная рыба становилась обедом прежде, чем успевала испустить дух.