Чужие маски - Галина Дмитриевна Гончарова

Как в Америке времен ковбоев и индейцев — шериф носил оружие и стрелял без предупреждения. А частенько еще и потом за трупы не отписывался. Как иначе поддерживать порядок среди людей, которые и свою-то жизнь не ценят, не то, что чужую?

С другой стороны — что они могут предложить стражникам? Деньги?

Ага, тут только начни платить... во-первых, дело это противозаконное.

Во-вторых, денег у них пока и нет особо, все, что было — все в дело пошло. Пока взнос в Гильдию уплатили, пока закупили кое-что нужное — и то! Кое-что!Не все, а так, на первое время!

Так что Лиля может им предложить?

Ответ появился сам собой.

• Стража же!

В городе стражники дежурили в три смены, по восемь часов. В патруле шесть стражников, вот, они обходят улицы, следят за порядком, улаживают конфликты, находят, а иногда и хоронят трупы...

Восемь часов.

На улице.

А кушать хочется...

Есть оговорка — стражникам нельзя сидеть в трактирах. Если кого обнаружат во время дежурства за столом, сразу штрафуют на половину жалования. Вторая оплошность — штраф на все жалование и вылет из стражи. Им разрешен только получасовой перерыв на обед. И то — по одному.

Лиля довольно потерла руки. И направилась к квартальному.

❖

Прево Ларус сидел за столом и готовился обедать.

Миры, может, и разные, а суть одинакова. Прево без всякого вдохновения взирал на хлеб и мясо, на кувшин с кислым вином и не первой свежести пирог в качестве десерта, но... а что делать?

Увы — жены у него не было. И кормить мужа обедом, ждать его со службы и вдохновенно ругаться было некому. Сорок лет уж — и все равно некому.

Работа собачья, деньги маленькие, единственное утешение, если с тобой что случится, город твою вдову будет содержать вместе с детьми. Если она второй раз замуж не выйдет.Но женщин это почему-то не вдохновляет. Не особо-то градоправитель раскошеливается, с голоду не помрешь, но и не пожируешь на такие деньги. Разве только семья богатая, но кто ж из богатой семьи в стражу идет? Это, считай, вовсе удивительный случай.

Начальниками идут, а улицу топтать...

Нет, не дождешься.

А Мартин Ларус свой чин честно выслужил. Начинал простым стражником, стал начальником патруля, потом в управу пересел — не по своей воле, подстрелили. Вот, и нога теперь болит. Не только к непогоде, а и вообще, и шрам на бедре...

Потому и не любят бабы стражников. Юбку задрать — могут, а чтобы семью создавать — нет.

Грустно это, на самом деле, полезное и хорошее дело парни делают. И люди они неплохие. Только вот если огурец в рассол засунуть, он просолится. А стражники тоже не с храмовниками дело имеют.

Ворье, нищие, убийцы — какой только твари не встретишь.

Вот и характер у ребят не лучший.

И у прево, кстати, тоже.

Стук в дверь он воспринял, как издевательство.

Но — не гнать же...

— Войдите!

Дверь скрипнула, открылась — и в кабинет вошла корзина.

То есть сначала корзина, а потом — женщина. Корзину она, кстати, несла не сама, ее тащил мальчишка лет двенадцати.

— Доброго вам дня, господин прево.

— И вам, — кивнул прево Ларус, размышляя, что в корзине. Долго гадать ему не пришлось.Лиля, а это была именно она, подошла к столу, покачала головой и принялась сдвигать все в сторону.

Прево так ошалел, что даже рявкнуть не успел. А потом и поздно было.

— Это есть нельзя. Вы себе желудок испортите.

-А...

— Приятного аппетита.

На стол перед прево опустился горшок, вместо крышки закрытый пышной плюшкой и укутанный для тепла в полотенце. И такой от него шел запах...

Рядом, на холстинке, сноровисто появились перышки зеленого лука, нарезанное ломтиками сало, какой-то соус в плошке, и даже — даже! Рюмка и бутыль с чем-то прозрачным.

Женщина сноровисто плеснула настойку в рюмку.

— Вы откушайте, а уж потом поговорим.

Прево хотел, было, отказаться, но...

Оно ТАК пахло...

Голодному и усталому мужчине больше и не надо ничего было.

Он плеснул в рот настойку, сноровисто зажевал кусочком сала, потом открыл горшочек — и посмотрел на ложку.

— Похлебка?

— Лучше. Вы кушайте, господин прево. Кому еще и пробу снять, как не вам...

Непонятный комок не вызвал сначала особого интереса. Но потом...

Мужчина разжевал пельмень, оценил вкус, потом уже смелее положил в рот второй, третий... Лиля подвинула еще рюмку настойки — и Ларус впервые за весь день ощутил подобие тихого счастья.

Оно — есть.

Настойки хватило аккурат на три рюмки, да больше и не надо было. Что это для крепкого мужика, да под обильную и хорошую закуску...Лиля тем временем вышла за дверь, в приемную, туда, где сидели обычно стражники, и чем-то там зашуршала. Подниматься было откровенно лень, но когда женщина вернулась, мужчина через приоткрытую дверь увидел что в руках у подчиненных нечто...

— Угощаете, госпожа?

— Кормлю мужчин. Дело сие богоугодное и Альдонаем одобренное, — парировала Лиля.

— Согласен.

— А вот еще десерт.

С десертом Лиля и вовсе заморачиваться не стала. Шарлотка — наше все. Делается мигом, печется быстро, сохраняется долго, крем для нее и вовсе сбить — пять минут. Не тащить же мужику — безе? Это для дам, хрупких и нежных, а для работающих мужчин — пища должна быть сытной, вкусной и обильной.

Прево скушал кусок пирога, потом второй, и дружелюбно поглядел на Лилиан.

— Говорите, госпожа, в чем дело? Муж сбежал? Так бросьте дурака, если он вас не оценил, так ему и надо.

Лиля улыбнулась.

— Дело не в муже, господин прево. У моей кузины здесь в городе трактир. «Рыжий ежик», может, слышали?

— Есть такой.... Семейство Сали. Ром помер в поветрие... Марион Сали — ваша кузина?

— Да, господин прево.

Вот память! И картотеки не надо, все на своей земле знает!

— И что вы от меня хотите?

— Я, господин прево, долго в Эльване жила, кое-какие рецепты переняла, немножко денег заработала. А тут у кузины муж умер. Мы с ней и решили — может, с меня деньги и умения, с нее трактир, да и будем вместе детей поднимать? — Лиля выразительно погладила свой животик,который начал потихоньку расти. Сейчас-то уже было видно, что она беременная.

— Вот как. А ваш супруг?

— Господин прево, мне тяжело об этом говорить, — Лиля потупила бесстыжие глазки.

Прево понимающе покивал.