Отчаяние - Константин Лебедев

поток крови. Собравшись с силами, лейтенант приставил к тыльной стороне его шеи металлический кол. Последний раз взглянув в глаза своей жертве, уверенным ударом молотка Кэр впервые оборвал жизнь аурлийца, сломав тому шейные позвонки.

Следующие пару часов лейтенант старался больше никогда в своей жизни не вспоминать. Последствия сражения оказались страшнее самой битвы. Единственной радостью было встретить оставшихся офицеров и убедиться, что они невредимы. Мистер Норрингтон, Пит и Джереми приносили в лазарет новых раненых. На щеке Пита теперь красовался порез, но юноша не обращал на него внимания. Целители долины отдавали все свои силы, но их было недостаточно, чтобы спасти всех.

Осознав, что если немедленно не прекратит свое занятие, то обязательно сойдет с ума, Кэр лег на землю рядом с мистером Кэмбелом и уснул. Его сну не смогли помешать даже доносящиеся отовсюду крики. Первым, что увидел Кэр, когда проснулся, были широко раскрытые, не моргающие глаза Артура. Лейтенант уже подумал, что дипломат умер, но мистер Кэмбел медленно опустил веки.

— Есть трубка? Моя сломалась во время боя, — спросил он, медленно шевеля губами и улыбаясь.

— Нет, я оставил свою на корабле, — улыбнулся Кэр, подумавший, что раз мистер Кэмбел способен шутить, значит, еще не все потеряно.

— Очень жаль, — прошептал Артур и уснул.

Судя по тому, что за пределами шатра начинало светать, лейтенант проспал всю ночь. Голова невыносимо гудела. Поднявшись на ноги, он разглядел мистера Рокуэла. Доктор был одним из тех немногих, кто продолжал стоять на ногах. Судя по всему, Чарли еще ни разу не позволил себе присесть. Кэр по достоинству оценил благородство Белозара, спасающего жизни представителей народа, что когда-то изгнал его предков с родных земель. Доктор выглядел плохо и явно нуждался в отдыхе. Инквизитор стоял рядом с ним, выполняя роль ассистента во время операции. Вся одежда Йона-Уильяма была пропитана засохшей кровью. Огл потом рассказывал лейтенанту, что инквизитору во время боя покровительствовала сама смерть.

Победа обошлась очень дорого. В войске древних погиб каждый четвертый воин. Аурлийцы потеряли практически полторы сотни человек, хотя даже не участвовали в основном сражении. Выйти из боя без ранения удалось единицам, в число которых, по счастливому стечению обстоятельств, вписался и Кэр. Он даже испытывал необъяснимое чувство вины за то, что прожил этот день без единой царапины.

Тело мистера Кормака перенесли в долину. Целитель старшего народа провел сутки, склонившись над Кларком в попытке вернуть его в мир живых, но поседевший плотник впал в глубокий сон, и никто не мог дать гарантии, что он проснется вновь. С согласия аурлийцев плотника оставили на заботливое попечение жителей долины. Итан поставил деревянные фигурки рядом с Кларком, чтобы семья могла приглядывать за ним. Родрик, один из немногих аурлийцев, не принимавших участия в бою, нетерпеливо дожидался своих товарищей в тайной гавани.

Артуру повезло больше, лекарям удалось исцелить его раны, хоть и не полностью. Дипломату предстояло проходить, опираясь на трость, не меньше года. Он крепко обосновался в здании посольства и теперь редко появлялся на побережье. Тела всех аурлийцев были перенесены на кладбище Новой Аурлии, где обрели покой вместе с мистером Форингтоном. Адмиралу тоже не повезло, рана от стрелы на его ноге никак не хотела заживать и причиняла постоянную боль.

Войско Лотэйра было разбито, его прислужники, избежавшие смерти, разбежались, разбившись на маленькие группы. Сам вождь отступников исчез с поля боя, и его местоположение до сих пор оставалось неизвестным. Поговаривали, что первый воин этого мира получил ранение и спрятался в недрах Вормса. Обсуждений было много, но все, кто лично знал Лотэйра, не верили в то, что он сдастся так просто.

Спустя месяц после сражения адмирал объявил, что пора возвращаться в Аурлию. По его приказу экипаж «Последнего шанса» должен был остаться в поселении, а команде «Отчаяния» предстояло отправиться на родину. Капитану Хольту были даны особые распоряжения по поводу того, как именно ему стоит изложить свой доклад о результатах экспедиции.

Итану уже не один раз приснился сон о том, как он горит на костре инквизиции. В обратный путь отправиться должны были не все офицеры. Кларк был на грани жизни и смерти, морская качка могла его убить. Артур еще недостаточно восстановился после ранения и вряд ли бы смог осилить дорогу домой без вреда для жизни. Да и ждала его там одна лишь виселица. Пит тоже оставался здесь, как важное звено, объединяющее народы.

Кэр не хотел возвращаться домой. Перед ним открылся мир несравнимо больший, чем родная Аурлия. Лейтенант сделал лишь первый глоток из его чаши, по достоинству оценив вкус, и вот теперь кубок вырывали у него из рук. У аурлийца была и другая причина желать задержаться в этих землях. Ему так и не удалось разыскать Сирин. Древняя будто специально его избегала, но сейчас ему было достаточно просто знать, что она жива. От Агния лейтенант разузнал, что девушка пережила сражение и сейчас исполняет особые поручения воеводы.

Мистер Кэрил сидел за столом, разглядывая таинственный амулет, волею судеб оказавшийся в его руках. С тех пор как Пит женился, Кэр стал полноправным владельцем этого дома. Гладкая поверхность медальона демонстрировала расплывчатое отражение его лица. Аурлиец больше не мог себя обманывать. Ему пришлось признаться самому себе, что его чувства к Сирин очевидны и спорить с ними бесполезно. Итан ощущал себя подлецом, предающим память Ноа, но абсолютно ничего не мог с собой поделать.

С другой стороны, все это не имело никакого значения. Вскоре они должны были отплыть, надолго позабыв об этих местах и тех людях, что здесь обитают. Кроме того, Сирин, очевидно, сама не хотела его видеть. Именно эта загадка приносила куда больше моральных переживаний и не давала аурлийцу спокойно заснуть по вечерам. Мысленно Итан просил Создателя совершить чудо, способное заставить их остаться здесь. Лейтенанту стоило опасаться своих желаний.

Глава 23. Мистер Нортхэм

Джереми Нортхэм сидел за столом в своей каюте на борту «Отчаяния». Прошло три недели с решения адмирала, и до отплытия в родные края оставалось всего два дня. Первый помощник был единственным офицером, которого капитан послал следить за приготовлением корабля к дальнему плаванию. Только ему он мог безоговорочно доверить столь важное дело, ведь Джереми никогда не подводил. Вот и в этот раз приказ капитана был выполнен на высочайшем уровне. Первый помощник лучше всех, после мистера Кормака, разумеется, знал свой корабль. Моряк провел на нем куда больше времени, чем остальные, и больше всех к нему привязался.

Рука аурлийца старательно выводила на пергаменте слово за словом. Аккуратные строчки складывались в полноценный отчет о произошедших с аурлийцами событиях. Доклад этот предназначался исключительно для глаз герцога Корда. Джереми Нортхэм был обязан ему всем и, будучи человеком высокого достоинства, считал своим долгом служить его интересам.

Именно герцог позволил молодому юноше пойти против воли отца и самому избрать свою судьбу. Когда молодой баронет покинул отчий дом, он думал, что жизнь его кончится в грязной канаве. Власть барона простиралась достаточно далеко, чтобы построить баррикады на любом из выбранных им путей. Тогда он решил, не теряя времени и сил, сразу обратиться к его превосходительству.

Герцог был впечатлен той жаждой свободы, что исходила от Джереми во время его пламенной речи. Несмотря на то что иметь в списке своих врагов барона Нортхэма было большим риском, герцог стал покровителем его сына, устроив того в морскую академию Корквила. С тех пор Джереми испытывал глубокое чувство признательности к Генри Корду и за все время служения ему никогда не испытывал мук совести. Между тем сейчас рука его немного подрагивала от ощущения, что он совершает несвойственный