Инновационная сложность - Коллектив авторов

В случае автонома (усугубим ситуацию: возьмем как объект приступ «панической атаки», возникающей «на пустом месте») аретея начинается с любого элемента того нежелательного состояния, который а ретент может осознано и произвольно описать. Но это уже тема для другого более пристального описания и рассмотрения. Тем не менее, разница в подходах к работе ситуационным и автономным виртуальными образами, надеюсь, очевидна.

На третьей стадии «человека-виртуала» – виртуал становится доминирующим в онтологии бытия субъекта: алкогольной зависимости, клептомании, секты тотальной осознанности, камикадзе, олигархии и т. п. Реальность стала для него обыденной.

Краткое резюме

Одновременное ведение в виртуалистику и аретею через системные методы и операторный подход к описанию инструментария практической виртуалистики – аретеи, – одна из целей настоящей работы. В качестве адекватного системного инструментария выбрано инвариантное моделирование на основе теории гиперкомплексных динамических систем. Одновременно продемонстрированы роль и место системных методов в исследовании виртуальных психологических реальностей.

Аретея идеопатических виптуалов

Medica mente, non medicamentis

Лечи умом, а не лекарством

Лечи умом, а не лекарствами – крылатое выражение в медицине. Раскроем его значение на конкретном клиническом примере, имея ввиду общее – идиопатическою патологию. Аретея идиопатических виртуалов – показатель уникальности виртуалистики и аретеи, с одной стороны. С другой – демонстрация их инвариантной, универсальной философской, мировоззренческой и прагматической силы. По ходу рассмотрения прояснится и сам термин «идиопатический/ая», если он малоизвестен, и генез идиопатии. Логика рассмотрения герменевтическая: предпонимание, понимание, интерпретация – включение факта в контекст знаний, и объяснение, которое указывает на некоторую закономерность.

Случай мальчика, больного ночным недержанием мочи (энурезом)

Medicus philosophus est;

non enim multa est inter sapientiam et medicinam differentia.

Врач – это философ,

ведь нет большой разницы между мудростью и медициной.

Бытовое; феноменологическое описание.

История переносит нас в год 1988–1989. Вернувшись из Чернобыля, я узнал, что один из моих одноклассников, к тому времени уже военный строитель, так же принимал участие в ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС. Мы не виделись уже более 10 лет после окончания школы. Все в совокупности и подтолкнуло нас к общению.

Как-то раз мы с ним, направляясь по своим дружеским делам, вынуждены были отложить их реализацию, т. к. заехали домой к его

больной сотруднице. Он то ли завозил ей зарплату, то ли документы для работы, но возникла ситуация, что я невольно оказался в гостях…

Семья хозяйки была несколько расстроена: младший сын – мальчишка лет девяти, – в очередной раз ночью опростоволосился… Каким-то образом событие это стало общим достоянием, и мой одноклассник живо на беду откликнулся. Действительно, какие проблемы? Вот, Михаил – врач, закончил не что-нибудь, а Военно-медицинскую академию в Ленинграде, пусть посмотрит ребенка. Подход конечно, чисто строительный: есть проблемы с кирпичом или балкой, есть и специалист – пусть посмотрит и разберется.

Мама мальчика, понимая всю несуразность такого предложения, стала отнекиваться, говорить, что бесполезно, замучились, мол, по врачам ходить, не надо… Да и парень, было видно по нему, не горел желанием со мной общаться.

Однако мой одноклассник, небезосновательно веря в силу советской военной медицины, как всякий военачальник, проявил, хотите настырность, хотите – настойчивость, к тому же ему с мамой мальчика просто было необходимо обсудить дела по работе, и я с мальчишкой смог поговорить.

– Ну, что, как настроение? – спросил я шепотом, подсев к нему. – Да… – поморщился он в ответ.

– Будем разговаривать?

Вместо ответа он с большим сомнением посмотрел на меня и отвернулся, явно не ожидая больших результатов. Я же доверительно, говоря ему на ухо, спросил: «Ты во сне всегда идешь в туалет…, а потом просыпаешься мокрым?»

Он ошарашено взглянул на меня, глаза его расширились, на лице застыло удивление…

– Да, – только и смог проговорить он, кивнув головой.

– И что пробовал делать?.. Щипал себя?…

– Угу, – с разочарованием скривился он.

– Не помогает?…

– Нет.

– К маме ходил во сне, спрашивал – спишь ли ты или нет?

– Спрашивал!

– И что она отвечала?

– Нет, говорит, не сплю, иди в туалет…

– Ну и?..

– Иду в туалет… и просыпаюсь оттого, что весь мокрый!

– По телефону звонил, бабушке, чтобы понять, что это не сон?.. На улицу к ребятам выбегал играть?..

"Да.

– Иголкой во сне себя колол?

"Да.

– Боль была,, кровь выступала – как наяву, на язык пробовал?., а потом оказывается – спал?

– Угу…

– Понятно… Не получается выпутаться… Ну, знаешь, что делать?

– Нет! – покачал он головой.

– Подсказать?

…

– Ага, – с доверием и улыбкой ответил он.

– Вот, что, – я стал говорить заговорщицки. – Я тебе скажу, что делать, но ты никому не рассказывай когда перестанешь просыпаться мокрым, о чем мы с тобой говорили. Будет мама, папа, сестра, бабушка домогаться, что дядя доктор говорил – ничего не рассказывай. Говори, мол, отстаньте, больше не повторится! Не говори! Понятно?.. Договорились?..

“Да! – твердо ответил он.

“Так вот…

…

– Понял?

"Да!

– Справишься?

– Постараюсь!

– Ну, давай, успехов…

К тому времени мой одноклассник с мамой мальчика тоже закончили разговаривать.

– Ну, что? – спросил мой товарищ.

– Все нормально! Беда больше не повторится! – заявил я с командирской твердостью в голосе.

– Ну, вот видишь! – сказал одноклассник маме мальчика. – Аты не хотела, чтобы Михаил с ребенком поговорил…

Понятно, какое было состояние у мамы. По ее взгляду было ясно, что она видит, что мой одноклассник, ее начальник, не понимает, о чем говорит… В отчаянии она выдавила из себя вежливое спасибо.

Времени на разъяснения не было, да мне и не очень хотелось вдаваться в тайны произошедшего. Мы распрощались.

Прошла неделя, другая…, вдруг – звонок моего одноклассника.

– Миш, привет!

– Да, здравствуй.

– Слушай, – начал он замявшись. – Помнишь, мы заезжали к моей сотруднице?

– Да. И что?..

– А-аа… гм… Что ты с парнем сделал?

– А что случилось? – даже испугался я.

– Понимаешь,, он перестал! – сказал он с ужасом.

– И чего? Какие проблемы? Они что, хотят все вернуть как было?

– Да нет, что ты!

– Тогда в чем дело?

– Чего ты ему говорил? Что ты с ним сделал? Семья переживает! Сам понимаешь.

– Странные люди, то переживают, что мокрый, то теперь, что не мокрый… – начал бурчать я, делая вид, что удивлен и раздражен, хотя в душе, конечно, потирал руки.

– Ладно, Михаил, ну, действительно, что с парнем сделал?

– А что сам «виновник» говорит? – вместо ответа переспросил я.

“Да, отстаньте, говорит… Все больше не буду!

– Молодец! Ну?..

– Так…?

– Послушай, – говорю. – Если все нормально, то пусть прошлое забудут. Парень здоров. Больше мокрым просыпаться не будет.

Все!.. Понятно? Так и передай.

– Ну…

– Так, ладно. Если им хочется аргументов, то скажи, что советский врач – выпускник Военно-медицинской академии, – способен творить чудеса, – с пафосом произнес я, конечно, немного ерничая в душе.

– Да? – смущенным тоном возразил одноклассник.

– А какие могут быть сомнения, ты что, результат не видишь, что ли?

– Ну, в общем, да. Да…

…

– Ну, тогда все. Пока, – закончил я разговор.

Проходит еще несколько дней, вновь звонит одноклассник.

Я беспокоюсь, но как оказывается, – напрасно. На это раз передают вопрос: «Чем отблагодарить?»

Времена были советские – спасибо было достаточно.

Медико-психологическое описание

Si juvatur, natura laudatur, si non juvatur, medicus accusator. Если помогает, хвалят природу, если не помогает, обвиняют врача.

В качестве медико-психологического описания приведу еще один пример, но теперь из жизни Побиска Георгиевича Кузнецова, записанный его другом и оппонентом Спартаком Петровичем Никаноровым.

«1952 год.

…В лагере мне приходилось заниматься гипнозом. У нас был врач-невропатолог Гейнс. Однажды ко мне на прием пришел вольнонаемный сварщик, 19 лет. У него мышцы бедер были так исковерканы, что он ходил, перебирая стопами внутрь и, кроме того,

мочился каждую ночь под себя. Он просил дать направление к невропатологу, если направление с медпункта производственного, то без очереди принимают. Там очереди все время большие. Я говорю: "Хорошо, я тебе выпишу направление. Мне это проблем особых не составит, убить меня за это не убьют. Так что никаких особых неприятностей за твое направление иметь не буду." Но говорю: "Знаешь что, если тебе не поможет то, что доктор посоветует, приходи сюда". Он сходил к Гейнсу, который посоветовал ему тряпочкой член завязывать, чтобы не мочился ночью. Парню жениться вроде бы пора. А как он может жениться, если он каждую ночь мочится? Он, конечно, благополучно уписался с этой тряпочкой. Хотя в чисто медицинском плане идея была неплохая. Но он и с тряпочкой уписался, и снова приходит ко мне…»[291].