Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

class="p1">Я торопливо стала отнекиваться:

— Не надо, я же всего на втором месяце! И я умею позаботиться о себе. Мне будет не по себе, если в доме станет на одного человека больше, тем более, незнакомого. Вот когда Люба выздоровеет и вернется домой, и мой живот станет больше, тогда и вернемся к вопросу о няне, хорошо?

Понимая, что он меня не переубедит, Руслан нехотя согласился, сказав:

— Ладно, но обещай, что будешь внимательнее к себе, не ущемляй себя и ребенка.

От проявления его заботы мне стало радостнее на душе, и я улыбнулась.

— Хорошо, обещаю. А ты оставь эти мысли, и поговорим лучше о деле!

Официант принес заказ. Я заговорила, попутно кушая:

— Знаешь, в каком месте я была сегодня? В подпольной операционной за городом, на территории давно заброшенного завода! Они организовали операционную на втором этаже. Помимо этого у них работает пять врачей и есть несколько палат, и все это скрыто от глаз. Если не приглядываться, то в жизни не догадаешься о том, что происходит на территории этой фабрики.

Руслан хмыкнул и произнес:

— Операционная находится на территории фабрики, она не бросается в глаза, ее легко перенести, и она не вызовет подозрений.

Что ж, это отличный вариант. Но мы должны соблюдать осторожность. На белорусских таможнях возникли проблемы. По-видимому, люди Ефимовых собираются использовать эту ситуацию, чтобы поймать меня в ловушку. Будь там осторожнее. Захар прибудет в ближайшие два дня. Что бы ни случилось, помни, что твоя безопасность — превыше всего.

— Окей, — сказала я.

Я так и знала, что Яков будет кружить над Русланом, как коршун над добычей. В прошлый раз он упустил свой шанс, вряд ли теперь он мог бездействовать.

Мы еще немного поболтали, после чего попрощались. Я быстренько доела свою еду и собралась ехать к Лене в больницу.

Если Яков собирается нанести удар в Беларуси, то я могу попробовать вставить ему палки в колеса здесь, в Казани, чтобы у него не осталось времени и сил на осуществление своих замыслов там. Руслан только-только перенял у Малиновых ведение таможенными делами, Сложно сказать, насколько навредит ему Яков, если подставит под удар.

Яков — тот еще подлец, он сделает все ради собственной выгоды. Операционная, оборудованная на фабрике, не причинит Якову существенного вреда. Что я собираюсь сделать — так это как можно скорее найти свидетеля, который сможет опознать его и связанных с ним домочадцев, которые поставляли органы.

***

В больнице.

Когда я приехала в больницу и вошла в палату, я увидела, что Лена стоит у кровати в теплом пуховике и собирает вещи.

— Почему ты торопишься выписаться, тебе же только-только стало получше? Что говорят врачи? — насупившись, спросила я.

Она обернулась и опешила, увидев меня.

— Я в порядке. Мое заболевание почти хроническое, я могу с тем же успехом лечиться и дома. Это лучше, чем лежать в больнице, — пролепетала она.

Понимая, что мне ее не переубедить, я тяжело вздохнула и ответила:

— Но ведь ты осталась одна, и должна беречь себя. Не причиняй себе вреда. Несмотря ни на что, ты должна жить. Ты же знаешь, что ничего уже не изменить, так не лучше ли постараться жить счастливо, ради себя и той девочки.

Вероятно, я достучалась до нее, потому что она замерла, обернулась на меня и промолвила:

— Ее звали Белла.

Я замешкалась и осторожно спросила:

— Ты можешь связаться с ее родителями? Ты же понимаешь, что где-то у нее осталась семья и, возможно, они ищут ее. Чем испытывать чувство вины, ты могла бы отплатить заботой ее родителям.

Глаза Лены покраснели, и она замотала головой.

— У нее нет родителей, она была сиротой. Отец забрал ее из приюта, потому что биологические родители бросили ее. Мой отец смог найти способ, чтобы удочерить ее, и она стала жить с нами.

Глава 741. О Нестеровой Елене (часть 8)

Из приюта?

Но разве Яков отбирал детей не только из отдаленных, бедных регионов страны, но и из приютов тоже?

Он и вправду кровопийца, который наживается на нуждающихся!

— Ты знаешь, что это за приют?

Возможно, это и есть ключ к разгадке. Наверняка у них есть архивные записи о своих воспитанниках. Он не мог беспричинно забирать оттуда детей, на это, как ни крути, нужна законная процедура.

Лена задумалась и медленно помотала головой со словами:

— Белла не говорила мне. Когда она перебралась к нам, она просто сказала, что жила в детдоме, но в каком именно — я не в курсе.

— А твой отец?

Отец Елены наверняка видел Якова. Если бы он смог стать свидетелем, это помогло бы мне решить многие вопросы.

Лена замотала головой.

— Этого я тоже не знаю.

Я на некоторое время замолчала, глядя на нее, а затем добавила:

— Лена, ты ненавидишь Якова, верно?

Она дрогнула и с непониманием посмотрела на меня.

— Преступники должны быть наказаны по всей строгости закона. Если мы не поспособствуем этому, сколько еще невинных детей пострадают из-за него. Ты ведь тоже хочешь, чтобы злодеи получали по заслугам?

Она задумалась над моими словами и, взглянув мне в глаза, пролепетала:

— Что…ты собираешься делать?

Я знаю, что есть такие вещи, которые лучше не произносить, и есть такие мысли, которые лучше не допускать. Но виновные обязаны понести наказание за совершенные ими преступные деяния.

Поэтому, глядя на нее, я произнесла:

— Ты можешь отвести меня к своему отцу? Он — идеальный свидетель.

Ее лицо побледнело, как у мертвеца.

— Нет! Если отец признается полиции, он никогда не выйдет из тюрьмы! Я не сделаю этого, и ты тоже не смей! — запаниковав, пылко кинула она.

Глядя на ее налившиеся кровью глаза, я поджала губы и произнесла:

— Я понимаю тебя, но, Лена, ты ведь лучше меня знаешь, что твой отец виноват в случившемся, а люди всегда должны нести ответственность за свои деяния. Если твой отец не признается, неизвестно, сколько еще детей погубит Яков. Ты готова допустить, чтобы с другим ребенком повторилось то же самое, что когда-то с Беллой?

— Уходи, не желаю тебя слушать. Эмилия, ты — эгоистка, ты думаешь только о себе. Ты говоришь о моем отце! Я не готова смотреть, как он отбывает пожизненный срок! Уходи! Я никогда в жизни не соглашусь на это.

Ее нервы взвинтились до предела, и она буквально вытолкнула меня из палаты, а после закрыла за собой дверь, окончательно лишив меня возможности договорить.

Я понимаю, что никому такое не понравится. Она