Чудо-моргушник в Некитае - Александр Гейман

Пристыженный де Перастини тоже слез с коляски и пошел рядом с аббатом.

- Ах, отче, вы не так меня поняли... Конечно же, долг каждого христианина идти пешком рядом с рикшей твоим... Да, да, я понимаю...

- А почему бы нам не отпустить этого доброго человека? - спросил аббат неизвестно кого. - Голубчик, - обратился он к рикше, похожему на Тапкина, езжай куда хочешь к себе домой, мы с моим знакомым доберемся пешком.

Радостно ощерив крупные зубы, рикша выпустил оглобли и бросил их на землю. Не говоря ни слова он побежал прочь, оставив шарабанку прямо на улице.

- Де Перастини, - задумчиво сказал аббат, - а вам не приходилось слышать, что среди рикш есть тот, который во всем подражает внешностью мне?

С этими словами аббат впрягся в коляску и, коротко заржав - как-то совсем по-некитайски, - ринулся прочь мимо остолбеневшего де Перастини. Итальянец попытался было припустить вдогонку, но куда! Ведь аббату Крюшону , как и графу Артуа, пребывание в роли рикши всегда сообщало необыкновенный прилив сил и ощущение божественного всемогущества и блаженства. Доковыляв до дому аббата, де Перастини обнаружил брошенную у крыльца шарабанку и крепко запертые двери. Стонов в этот раз ниоткуда не неслось. Тут де Перастини вспомнил, что он, как-никак, член цеха живодеров и в голове новоиспеченного шкурника созрел один план...

Той же ночью в самый глухой час послы Тапкин и Пфлюген обрабатывали ошалевшего от будуарного макрайства водовоза Синь Синя.

- Ну, мужик, - убеждал Тапкин, - ты видишь теперь? - этот иезуит до тебя точно докопается!

- Ты что, не понял? - втолковывал в лад британцу барон Пфлюген. - Мы говорили - он императора на тебя натравит, и пожалуйста!

- Ты думаешь, ты случайно к императрице в будуар угодил? - долдонил Тапкин. - Это аббат подстроил, можешь не сомневаться!

- Ага, - подтвердил Пфлюген, - смотри, ты после первого-то раза еле на ногах держишься, а что дальше будет? А тебе ещё воду возить днем да пьянчуг вечером вышибать из кабака!

- Этот иезуит - он тебя насмерть укатает! У них с государыней все сговорено!

Водовозу было так плохо, что он был уже на все готов. Он взвыл:

- Ну, говорите, что делать, мужики! Я на все согласен!

Тапк и Пфлю торжествующе ухмыльнулись.

- К аббату иди, заберись к нему в окошко - ну и - поговори как мужчина с мужчиной, - выдал наставление Тапкин.

- Точно, точно, а если что, не бойся - мы рядом будем, подмогнем! откликнулся барон.

Тем временем аббат, терзаемый тревожными предчувствиями, ворочался с боку на бок, не в силах заснуть. Какие-то приглушенные возгласы на улице привлекли его внимание. Аббат прислушался:

- ...бац!.. бац!.. И по башке кастетом!..

- А как взобраться-то?

- Лестницу надо!..

Аббат тихонько отворил окно и осторожно выглянул. Ему показалось, что какие-то три тени мелькнули внизу и скрылись с другой стороны дома. Ужас обуял Крюшона. Не чуя под собой ног он метнулся к двери, открыл её - и вдруг - у него едва не остановилось сердце: в дверях кто-то клацнул зубами у самого его носа. В тусклом свете луны аббату показалось, что перед ним вставший на задние лапы крокодил.

- Нечистый! - с холодным ужасом сообразил аббат. Не помня себя, он треснул наглого беса промеж глаз и, не тратя ни мгновения, ринулся к окну и отважно выпрыгнул из него.

У крыльца так и валялась шарабанка рикши. Сам не соображая, зачем он это делает, аббат Крюшон быстро впрягся в неё и помчался по улицам некитайской столицы, сверкая пятками.

Меж тем Тапкин и Пфлюген вместе с Синь Синем, найдя черный ход запертым, вернулись к окну аббата с лестницей.

- Ребя! - шепотом сказал Тапкин. - Нам повезло - окно не закрыто. Ну, Синь Синь!

Водовоз полез по лестнице в комнату аббата. Он поднялся до подоконника и вдруг испустил крик, от которого у жителей столицы заледенела кровь в жилах:

- Де-е-мо-оны-ы-ы!.. - из окна аббата в лицо пугливому вышибале сунулась крокодилья морда и вперилась в его глаза немигающим взором, причем, один глаз крокодила закрывала черная повязка - очевидно, и среди крокодилов (если, конечно, это был крокодил) тоже попадаются гегельянцы.

Синь Синь вместе с лестницей повалился на землю и ругаясь понесся прочь. Он хромал и крыл обоих послов самыми черными словами и орал от ужаса. Тапкин и Пфлюген глянули вверх, на выступающую из окна крокодилью пасть, и ошеломленно уставились друг на друга - такого поворота друзья-европейцы никак не ожидали.

- Опять он нас обошел! - произнес Тапк с чувством неизгладимой досады.

- Надо рвать когти! - отвечал Пфлю, признавая полное фиаско их плана, - оба посла решили было, что аббат раскрыл их замысел и подготовил, так сказать, свой контрподкоп.

В этот момент послышалось громыхание колес по булыжникам и мимо оторопевших послов промчался с невообразимой скоростью аббат Крюшон, запряженный в коляску. Он как сумасшедший вопил:

- Пожар!.. Пожар!.. Насилуют!..

Тапкин и Пфлюген уставились друг на друга в окончательном изумлении: они ничего не могли понять. А Крюшон меж тем совершенно ополоумел от страха и сам ничего не соображал. Он несся в одну сторону, в другую, орал благим матом, будя всю столицу - и наконец, к аббату вернулась столь свойственная ему выдержка, ясность ума и благоразумие. Надо срочно линять! - осознал аббат. - Немедленно! Но куда? Как куда? - тотчас сообразил он. - Конечно, к пруду во дворце, где намечалось торжество онанирующего перехода границы! Надо будет переплыть в лодке на ту сторону, а после исчезнуть подобно святому графу Артуа. - Конечно! - осенило аббата. - Ведь это же просто знамение - он просто обязан последовать по стопам своего великого соотечественника! "Графа хрен кто нашел - и меня хрен кто найдет!" подумал аббат и припустил со всех ног ко дворцу.

Меж тем крики его и Синь Синя, громыханье шарабанки, возгласы разбуженных жителей наделали большой переполох, и на ноги поднялась уже чуть ли не вся столица. Многие выбегали на улицу узнать причину суматохи и, встретив бегущего аббата Крюшона, устремлялись вслед за ним, повинуясь стадному чувству.

Так что аббат прибежал к пруду отнюдь не в полном одиночестве - в отдалении за ним следовала все более увеличивающаяся толпа. А Крюшон меж тем вскочил в лодку и гребанул веслом. Лодка как-то боком подвинулась прочь от берега. Аббат не сделал и дюжины гребков, как вдруг обнаружил, что его ноги по щиколотку в воде - дно посудины почему-то оказалось дырявым как решето. Не отплыл аббат и пяти саженей от берега, как вода поднялась на высоту бортов, и лодка вместе с аббатом ушла на дно. Сгоряча Крюшон хотел было продолжать плаванье вплавь, но невдалеке от него что-то шумно плюхнулось в воду и с плеском устремилось к нему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});