Любовь под луной - Саманта Джеймс

– А где мы? – задрожала Люсинда.

– В заброшенной охотничьей сторожке, где-то в самой чаще. – С трудом встав на ноги, Оливия взяла детей за руки, и они вернулись в то помещение, где она была прежде.

– Мне тут не нравится, – прошептал Колин, с испугу крепко вцепившись в ее юбку.

– Если нам повезет, скоро мы будем далеко отсюда. – Оливия ласково похлопала его по руке.

Увы, им не повезло. Оливия долго трясла и дергала входную дверь, но замок держался крепко. Да и сама дверь была сделана на совесть: сколько Оливия ни налегала на нее плечом, она даже не дрогнула. Оставив в покое дверь, она взялась за доски, которыми были забиты окна, но они тоже не поддались. В помещении не оказалось ничего, что она могла бы использовать как рычаг. К тому же солнце уже давно село, и в сторожке сгустился непроглядный мрак. Оливия не видела даже собственных рук.

От страха и отчаяния она всхлипнула. Что толку было обманывать и себя, и детей! Даже если бы по счастливой случайности им и удалось бы выбраться наружу, все равно было уже так темно, что Оливия вряд ли смогла бы отыскать дорогу из лесу. Кроме того, надо было подумать о детях. Если они заблудятся, это напугает их еще больше. Она лихорадочно вспоминала, что говорил Гилмор перед уходом. Завтра, сказал он, завтра Доминик придет за ней, и он, Гилмор, будет вместе с ним.

Может, и правда лучше. подождать до утра? А как только рассветет и станет чуть-чуть светлее, она попытается отыскать что-нибудь, чем можно отодрать эти проклятые доски. На этот раз им непременно повезет, и когда явится Гилмор, их уже тут не будет.

Еще раз обдумав все это, Оливия обернулась к детям и с трудом улыбнулась им дрожащей улыбкой.

– Боюсь, нам с вами придется подождать до утра, иначе мы не выберемся. Стало так темно, что я ничего не вижу.

Отыскав сравнительно чистый участок пола перед очагом, она решила устроиться на ночь. Оливия опустилась на пол и, привалившись спиной к стене, обняла детей. Дрожащая ручка Люсинды скользнула к ней в руку.

– Я рада, что вы здесь, с нами, мисс Шервуд. Колин и я... нам так страшно было одним!

Сердце Оливии сжалось от жалости.

– Но теперь вы ведь уже не одни, верно?

– Я хочу к маме, – прошептал Колин, уткнувшись головой ей в колени. Оливия ласково взъерошила ему волосы.

– Завтра, милый, завтра, – проговорила она, стараясь, чтобы голос ее звучал уверенно. Оставалось только молить Бога, чтобы слова ее оказались правдой.

Плечи у нее болели невыносимо. К тому же вскоре все тело затекло, но Оливия боялась шелохнуться, чтобы не разбудить спавших мирным сном детей. Во рту у нее до сих пор стоял отвратительный металлический привкус страха, но она поклялась сделать все возможное, чтобы дети не заметили, как она боится. Сейчас, когда оба так доверчиво прижимались к ней, в глазах у нее защипало. Слезы вперемешку с грязью, густым слоем покрывавшей ее лицо, потекли по щекам. Эмили скорее всего решит, что она просто задержалась в Рэвенвуде из-за работы. Если она не станет дожидаться Оливии и пораньше отправится в постель, как бывало и прежде, то, вполне вероятно, никто ее не хватится до утра. Но даже если сестра и поднимет тревогу, все равно никому в голову не придет искать ее в этом месте. На душе у нее стало тяжело. С унылым вздохом Оливия прислонилась головой к стене и закрыла глаза.

Как бы там ни было, сейчас им оставалось только ждать.

Эмили подошла к двери и выглянула наружу – наверное, не меньше чем в десятый раз за последнее время. Оно тянулось невыносимо долго. Оливии и прежде приходилось задерживаться, но еще никогда она не приходила так поздно. Эмили, не находя покоя, мерила шагами гостиную. Ею овладело предчувствие надвигающейся беды. Ничего подобного она прежде не испытывала и вначале даже пыталась смеяться над терзавшими ее страхами. Но сейчас она была уверена: случилось несчастье.

В конце концов, не вынеся ожидания, она схватила шаль и, накинув ее на плечи, снова приоткрыла дверь. Опасения за сестру пересилили ее страх за себя. Покрепче стянув шаль на груди, Эмили шагнула в ночь. Если повезет и она встретит Оливию на дороге, сестра, без сомнения, рассердится, что Эмили решилась отправиться в Рэвенвуд одна, да еще в темноте. Ну и пусть, упрямо решила она, пусть сердится, но дрожать от страха гораздо хуже. По крайней мере она будет знать, что с Оливией все в порядке.

Но Эмили так и не встретила Оливию по дороге, и с каждым шагом, который приближал ее к Рэвенвуду, на душе у нее становилось все тяжелее. Теперь она не сомневалась, что с Оливией стряслась беда.

Наконец перед ее глазами возник угрюмый силуэт древнего замка, казавшийся на фоне темно-синего неба почти черным. Только что поднявшаяся над горизонтом луна заливала его призрачным серебристым светом. Эмили дрожала с головы до ног, но не от холода. Спотыкаясь, она вскарабкалась по каменным ступеням массивной лестницы, которая вела к тяжелым двойным дверям. Пальцы ее коснулись блестящего медного молотка, и, собравшись с духом, Эмили громко постучала.

Эхо гулко отозвалось внутри. Неловко переминаясь с ноги на ногу, Эмили молча ждала. Конечно, думала она, не исключено, что все обитатели замка уже мирно спят и ей просто никто не откроет. Не в силах справиться с тревогой, Эмили снова схватилась за молоток. В эту минуту дверь широко распахнулась, и Эмили испуганно отпрянула. На пороге стоял седовласый джентльмен весьма почтенного вида, удивленно глядевший на нее.

– Прошу прощения, что врываюсь к вам так поздно, – поспешно пробормотала Эмили. – Меня зовут Эмили Шервуд. Я... я только хотела спросить, моя сестра еще здесь?

– Оливия? Так вы сестра Оливии Шервуд? – недоуменно переспросил он.

– Да, сэр. Видите ли, уже так поздно, и... к этому времени она всегда бывала дома... Вот я и подумала... вдруг она еще здесь...

– Не думаю, – покачал он головой.

Больше он не успел произнести ни слова. В дверях вдруг возник высокий мужчина с темными, почти черными волосами и ястребиным лицом. Во всем его облике сквозила такая властность, что Эмили безошибочно узнала в нем самого графа.

– Оливия? – отрывисто спросил он. – Вы ищете Оливию?

– Она давным-давно должна быть дома... – пролепетала Эмили дрожащим голосом.

Странное выражение появилось на лице темноволосого мужчины.

– Но она уже ушла... довольно давно, – ответил он.

Взгляды их на мгновение встретились, и каждый увидел в глазах другого отчаянный страх. Эмили с трудом проглотила вставший в горле комок.

– Тогда где же она?

– Не знаю, – угрюмо бросил он, – но будь я проклят, если не отыщу ее! – Вслед за этим Эмили помогли войти. Она услышала, как Доминик выкрикивает приказы сбежавшимся отовсюду слугам: – Франклин, позаботьтесь, чтобы для мисс Шервуд приготовили комнату. И пошлите кого-нибудь на конюшню оседлать Шторма, да поскорее! – Вспомнив об Эмили, он окинул ее взглядом. – Вы ведь останетесь, не так ли? Конечно, останетесь. Не хватало отпустить вас домой одну, да еще в такую темень!