Служитель египетских богов - Челси Ярбро

— А ты, значит, не занят серьезной работой? — спросила Мадлен и поспешно продолжила, не давая Фальке заговорить: — Не могу выразить, как я благодарна судьбе за нашу встречу, и все же я предпочла бы, чтобы ты избрал для своей практики не египетскую, а, допустим, баварскую глушь. Неужели на родине для тебя не хватило бы дела? Неужели ты не сумел бы внести свой вклад в медицину, не подвергаясь при этом смертельному риску?

— Женская логика, — отмахнулся возбужденный дискуссией эскулап. — Как бы я изучал болезни этого края, оставаясь в Германии, а? — Он рассмеялся, распахивая перед спутницей еще одну дверь.

— А надо ли их вообще изучать? — спросила Мадлен, входя в большую гостиную. — Кстати, в твоих покоях кто-нибудь бодрствует?

— Сейчас час ночи, — напомнил Фальке. — Прислуга вся спит. У главных ворот сидит сторож, который тоже наверняка видит сны. Раньше лишь Яантье засиживалась допоздна, но теперь ее со мной нет, и мне помогают пришлые египтянки. Они днем работают, а на закате уходят, чтобы не нарушать местные законы.

Мадлен изумленно уставилась на него.

— На это имеется разрешения судьи Нумаира?

Фальке потер щетинистый подбородок.

— Да я его и не спрашивал, — с нарочитой беспечностью сказал он.

Мадлен застыла на месте.

— Ты действительно не обращался к нему? Я правильно поняла?

Фальке поставил корзинку на сундук возле окна.

— С какой стати мне к нему обращаться? Он бы опять потребовал денег, которых у меня совсем мало, а после начал бы вымогать еще и еще. Деньги нужны на лекарства. Ни на что другое я тратить их не могу.

— Но нанять мусульманок — ты ведь их нанял? — без разрешения — значит своими руками создавать себе трудности. Как, впрочем, и им. — Мадлен прикоснулась к его руке. — Не хочу волновать тебя, Фальке, но послушай меня: спрячь подальше свою гордость, раскошелься и заплати судье столько, сколько он спросит, иначе последствия окажутся прос… — Она запнулась на полуслове, увидев, что он ее вовсе не слушает, а разглядывает окно, превращенное ночной тьмой в высокое зеркало.

Фальке смущенно рассмеялся.

— Гляди. Ты должна стоять вот где. — Он показал рукой, куда надо смотреть. — Но тебя там нет.

— Просто так падает свет, — пробормотала Мадлен, лихорадочно пытаясь придумать, чем бы отвлечь его от окна.

— Нет, тут дело не в свете. Видишь, позади тебя находится резная доска. По всем правилам, мы не должны ее видеть, но мы ее видим. Как замечательно… — прошептал он, словно боясь развеять волшебный мираж. — Отражения нет вообще.

— Иллюзия, — отмахнулась Мадлен, испытывая неловкость.

— Нет, это нечто иное. Ты ведь об этом мне уже говорила… о переменах в твоей сущности и так далее, но я, признаться, не очень поверил тебе.

— Я говорила, что в тысяча семьсот сорок четвертом году умерла, — намеренно жестко сказала Мадлен, — а через сутки воскресла. Теперь ты мне веришь?

— То, что я вижу, вполне убедительно, — хмыкнул с нарочитой иронией Фальке, показывая тем самым, что он ничуть не взволнован, хотя это было не так. — Но… немного ошеломляет.

— Пустое, — уронила она. — Воспринимай это как часть меня, вот и все.

— Да, разумеется… Так, наверное, и нужно, — пробормотал врач, — однако… Однако я в жизни ничего такого не видел, — заявил озадаченно он.

— Считай, что это мой единственный недостаток. — Мадлен старалась не смотреть на окно. Она так и не смогла свыкнуться с отсутствием своего отражения в зеркалах. Попытки вглядеться в них обычно заканчивались приступами сильнейшего головокружения.

— Нет, это все-таки удивительно, — пробормотал Фальке и, подавшись вперед, поскреб стекло кончиком ногтя. — А если бы кто-нибудь подошел к окну с той стороны, он бы тебя увидел?

— Конечно. Точно так же, как ты видишь меня. — Мадлен положила голову ему на плечо. — Не думай об этом. — Потянувшись губами к его шее, она тихо спросила: — Ты отведешь меня в спальню?

— Разумеется, нет, — возмутился наигранно Фальке, но все-таки спрятал глаза. — Разве такое возможно в порядочном доме? Ты ведь не хочешь, чтобы нас обвинили в распутстве. Я перенес подушки в кладовую, где хранятся всякие травы. Вполне безопасное место.

— Да, действительно. Кому придет в голову, что оно просто создано для любовных свиданий? Ведь даже если нас там увидят, мы всегда сможем сказать, что занимались приготовлением снадобий, — поддела своего чересчур щепетильного кавалера Мадлен. — Правдоподобно, не правда ли, и очень логично?

— Перестань, не дурачься, — пробурчал Фальке, беря ее под руку и выводя в коридор. — Просто я не хочу, чтобы утром прислуга шепталась. Это ни мне, ни тебе не нужно. — Он открыл дверь в небольшую комнату. — Как думаешь, свет приглушить или оставить как есть?

— Оставь только свечи, — сказала Мадлен, заметив единственный канделябр на столе, уставленном горшочками с тимьяном и розмарином.

Фальке послушно принялся гасить настенные лампы.

— Если верить легендам, ты должна хорошо видеть в темноте. Это так?

— Да, а яркий свет мне, наоборот, неприятен. — Мадлен сдернула с плеч косынку и приступила к кропотливой процедуре расстегивания сорока четырех пуговок на спине.

— Не возись, — сказал Фальке, задувая последнюю лампу. — Я это сделаю сам.

— Как пожелаешь, — улыбнулась Мадлен и, вскинув руку, мягко обхватила его за шею.

— Ты роковая женщина, — прошептал Фальке. — Я уже был готов стать настоящим пустынником, и вдруг… — Не размыкая объятий, он расстегивал пуговки — одну за другой, пока ее платье не распахнулось от шеи до талии. — Ты специально все это подстроила, да? Ты очаровала меня и заставила полюбить себя, правда? — Каждый вопрос Фальке сопровождал поцелуем и в конце концов задохнулся. Она выскользнула из кисейного облака, которое упало к ее ногам, и осталась в батистовой тонкой сорочке — очень простой, но отделанной кружевами.

— Я не могу никого заставить себя полюбить, а если бы и могла, то не стала бы это делать. В такой любви для меня нет никакого вкуса, — сказала без тени кокетства Мадлен. — Если ты любишь меня, то только потому, что любишь, а вовсе не потому, что тебя кто-то околдовал.

— Я ведь шучу, — Фальке, почувствовав, как она напряглась, пошел на попятный. — Я никогда ничего такого не думал.

— Разве? А не ты ли недавно предполагал, что я, подобно Месмеру, способна управлять другими людьми, проникая в их разум? — Мадлен привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. — Так вот, — продолжила она бесшабашно, — я училась у того же учителя, что и Месмер. Я действительно могу управлять людьми, погружая их в сон, после чего получаю от них то, что мне нужно. Я проделывала это множество раз. Так выживают большинство из нас, хотя это все равно что питаться мякиной. — Глаза Фальке расширились, и Мадлен поспешила добавить: — Они ничего плохого не чувствовали. А утром испытывали приятное утомление, напоминавшее о ночных грезах… Ты по-прежнему сомневаешься? — спросила она и осторожно попятилась, наблюдая за Фальке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});